Обливаясь потом — проклятущая кувалда! — Ленни взбежал по ступеням дома Гробовщика. В приёмной было хоть глаз выколи; лунные отблески выхватывали из темноты лишь смутные очертания тел. А вот в гостиной свет горел — пробивался янтарной полоской из-под закрытой двери.

— Мистер Бёрк! — заорал Ленни, не помня себя от ужаса. И саданул по двери кувалдой.

Осколки цветного стекла посыпались на пол, замок жалобно хрустнул. И Ленни по инерции — слишком уж мощным получился замах — влетел в зал вслед за сорванной с петель дверью.

Комната выглядела куда менее гостеприимной и уютной, чем час назад. Что-то непоправимо испортило атмосферу дружеской пирушки: то ли нож, торчащий из затылка хозяина, то ли следы от пуль и пятна крови на белых стенах…

Рабыни, работорговцы — все были мертвы. В комнате пахло железом, порохом и карболкой. Роджерс — непривычно было видеть этого бугая без силовой брони — развалился на кровати Гробовщика и, сердито сопя, пытался перевязать простреленную руку. На помощь ему никто не торопился. Мистер Бёрк не спеша перелистывал страницы гроссбуха, устроившись в бархатном кресле Гробовщика во главе стола. Харон стоял за спиной работодателя — живой и здоровый, с досадой отметил Ленни. А полковник Отем, заложив руки за спину, расхаживал туда-сюда по комнате и разглядывал картины на стенах.

— Вот ваш идиот и вернулся, Бёрк, — сообщил он, удостоив Ленни беглым взглядом. — Зря вы беспокоились.

— Добрый вечер, Леннарт, — губы мистера Бёрка тронула лёгкая усмешка. — Надеюсь, ты закончил свои дела?

Ленни растерянно кивнул. Рукоять кувалды выскользнула из онемевших пальцев, и молот с грохотом рухнул на пол — паркетная доска треснула под ударом бойка.

— Знаете, Бёрк, тот, второй гуль мне всё-таки нравится больше, — доверительно сообщил Отем. — От него по крайней мере есть польза.

— Мистер Бёрк, так вы это всё с самого начала запланировали? — жалобно спросил Ленни, и впрямь чувствуя себя полным идиотом. — Ну, в смысле, освобождение рабов… и вот это…

Харон презрительно хмыкнул.

— Вижу, до «Истории Гражданской войны» ты так и не добрался, — вздохнул работодатель. — Помнишь, я просил тебя почитать про деятельность одного генерала?

— Фримонта, — кивнул Ленни. — Помню. Но…

— Мистер Фримонт, Леннарт, был взяточником и казнокрадом. А ещё совершенно восхитительным, гениальным в своём роде пройдохой, — не спеша объяснил мистер Бёрк. — Тридцатого августа тысяча восемьсот шестьдесят первого года он обнародовал прокламацию введении военного положения в штате Миссури. В ней, в числе прочего, говорилось о том, что рабы всех граждан штата Миссури, вступивших в ряды Конфедерации, становятся свободными. То есть, по сути, Фримонт стал первым открытым аболиционистом среди генералов Союза. Что верно, то верно: сделал он это не из благих побуждений, а с целью отвлечь внимание от собственных злоупотреблений. Вот только в народной памяти он всё равно остался героем. Борцом за свободу, который вступился за права самых угнетённых граждан Америки.

Ленни подавленно молчал.

— А то, что произошло сегодня… — мистер Бёрк захлопнул гроссбух и отложил в сторону. — Работорговцев никто не любит, друг мой. Почти все ведут с ними дела — но при этом абсолютно все их презирают, такая вот двойная мораль. И едва ли на Пустоши найдётся хоть один человек, который станет упрекать Анклав в вероломстве. Зато друзей у нас прибавится, уж будь уверен.

— И ведь вы всё сделали руками самих рабов, — восхищённо прошептал Ленни. — Не привлекая солдат Анклава, не рискуя их жизнью… Вы гений, мистер Бёрк.

Роджерс непочтительно хрюкнул, всадил стимпак в предплечье и растянулся на кровати. Рядом, лицом в подушках, лежала мёртвая Кловер, но, видимо, громилу Отема такое соседство не особо беспокоило.

— Я просто стараюсь находить возможности там, где другие видят проблемы, — скромно сказал мистер Бёрк. — И всё-таки, Леннарт: где ты был?

— Дети, — Ленни покаянно опустил взгляд. — Я решил помочь сбежать нескольким мальцам. Ну, вроде получилось. Я же не знал…

— Надеюсь, не все дети удрали? — брюзгливо осведомился Отем. — Хоть кто-то в бараке да остался?

— А вам зачем? — только и спросил Ленни.

Мистер Бёрк расхохотался — так, будто услышал первостатейную шутку.

*

— И куда мы идём? — спросила Эмили как можно спокойнее.

— Куда надо, — буркнул Льюис. Что ж, в некоторых случаях отсутствие информации бывает весьма информативным.

Рыцарь свернул в какое-то ответвление подвального коридора — сюда, похоже, люди заходили нечасто. Стены были покрыты чёрной плесенью, полусгнивший паркет вздулся от влажности. Да уж, тюремный блок в Рейвен-Рок был курортом по сравнению с этим местечком.

— Тут сейчас ступеньки будут, — предупредил Эмили Льюис, надевая шлем и включая налобный фонарик. — Смотри не навернись. А то раскроишь себе череп, а мне отвечать.

— Да вы, я смотрю, настоящий джентльмен, рыцарь Льюис, — усмехнулась Эмили.

— А то, — проворчал он. — И ползи давай шустрее. Будешь хорошо себя вести — всё быстро закончится.

— Приятно слышать.

Видно, Артур всё-таки поговорил со Старейшиной, размышляла Эмили, неторопливо шагая по тёмному коридору (конвоир то и дело недовольно оборачивался на неё, но она не собиралась мчаться в пыточную камеру бодрым галопом). И Лайонс решил избавиться от возможных осложнений истории с ГЭККом. Карта доченьки Джеймса всё равно уже сыграна, толку от мисс Данфорд Братству немного — а вот проблемы её присутствие в Цитадели может создать. Как минимум, сбить с праведного пути одного прыткого оруженосца.

Вслед за Льюисом Эмили спустилась по ржавым ступеням. Рыцарь не без труда открыл перекошенную дверь, которой, судя по виду, не пользовались последние пару веков. Вот он, удачный момент для атаки, кисло подумала Эмили, наблюдая, как Льюис возится с дверью. Точнее, был бы удачный момент, оставь ей заботливая паладин Кросс хоть какое-нибудь оружие. А так Эмили только и оставалось, что лупасить по силовой броне кулаками и надеяться на то, что конвоир сдохнет от смеха. Можно было, конечно, развернуться и броситься наутёк — но, опять же, от человека в силовухе особо не побегаешь…

За дверью оказался эвакуационный тоннель — тёмный, сырой, полузатопленный. Без «Пип-боя» Эмили слабо ориентировалась в сторонах света, но ей почему-то казалось, что ход ведёт на юго-запад, в сторону района Мейсон.

— Куда ты меня ведёшь? — спросила Эмили безнадёжно.

Льюис не ответил.

Ясно. Значит, всё. Значит, они просто решили пустить её в расход где-нибудь в этих тоннелях, подальше от Пентагона. Что ж, умно. Если у кого-то и возникнут вопросы, куда это подевалась мисс Данфорд — Старейшина скорбно разведёт руками и скажет, что непутёвая дочка Джеймса отказалась помогать Братству и ушла из Цитадели в неизвестном направлении… Чёрт, да эта самая мисс Данфорд сейчас должна была сидеть за столом в Арлингтонском доме и править текст хрестоматии для начальных классов, а не идти на расстрел!

— А нам обязательно идти дальше? — спросила Эмили. — Можешь убить меня здесь. Уже достаточно далеко от Цитадели.

Льюис по-прежнему молчал.

— Или у нас в планах несчастный случай? — догадалась Эмили. — Умерла от отчаяния и дефицита витамина D, заблудившись в катакомбах… Тебе не кажется, что это самую малость неестественно?

— Да заткнись ты уже! — обернулся Льюис. — Господи, иди молча!

Он злобно толкнул дверь — лохмотья голубой краски посыпались на пол. Эмили невольно зажмурилась от яркого солнечного света, но успела рассмотреть гигантскую вывеску на облезлой стене холла. «Хьюбрис комикс». Чёрт, да это почти смешно. Где-то здесь, в офисе главного редактора, ожидали своего часа гранки учебника по послевоенной истории, который Эмили успела подготовить к печати (так себе учебник, если честно: брошюрка на тридцать две страницы — зато иллюстрированная). Майкл Джиллеспи, техник из Ривет-Сити, обещал починить типографский станок только к сентябрю: нужные детали пришлось заказывать в Питте. Так что сейчас в здании издательства не было ни души. То-то неприятный сюрприз ожидает ребят из школы, когда (если) они вернутся сюда через несколько недель…