Дрых и Гарри, вернувшийся в башню, по-детски причмокивая во сне губами и свесив одну руку с кровати. Ему снился прекрасный сон… Он, Гарри, был одет в красивую одежду. На нем был серый костюм-тройка в мелкую зеленую клетку («Под цвет глаз», – отметил во сне Гарри), кожаные черные митенки и дорогущие кожаные туфли мягкой выделки, однако со стальными носами. Сидел Гарри за рулем черного джипа, небрежно придерживая первый уверенной хваткой руки в митенке, вторую же положив на колено сидящей рядом красотки. Кажется, подобный сюжет он видел в каком-то из мыльных сериалов, которые тетя Петунья сутками крутила по телевизору. Впрочем, не важно, где мозг Гарри подсмотрел эту картинку, ощущал себя он во сне вполне неплохо. Девушка на соседнем сиденье была стандартной длинноногой блондинкой в мини-юбке и с большой грудью, вот только лица ее разобрать никак не получалось. Играл рок – Dead of Alive – You spin me right round, если быть точным – и Гарри отстукивал ритм пальцами по рулю, напевая себе под нос: «Мне нужно знать, как тебя зовут, я точно знаю, что для меня ты кажешься очень клевой…» Окно возле водительского сиденья было приоткрыто и на светофоре люди с завистью поглядывали на красивую пару, сидевшую в машине. Доставив свою спутницу до места назначения («Я давно уже на тебя смотрю и мне пора начинать действовать…» – хрипло пел динамик), Гарри перегнулся через сидение, чтобы поцеловать ее на прощание, но его взгляд наткнулся на искривленные в усмешке тонкие и такие знакомые губы, а насмешливый голос в голове произнес: «Натурал говоришь?» Отшатнувшись и, кажется, вскрикнув, Гарри запутался в покрывале и, свалившись с кровати, проснулся. Горло саднило, а на лбу выступил холодный пот. Кашляя и ошалело вертя головой по сторонам, Гарри проклинал проделки своего дурацкого воображения. Все еще находясь во власти сна, он кое-как поднялся на ноги и нащупал свои очки. Мир обрел четкость. Часы показывали десять утра. Можно было бы и позавтракать. Позвав Добби («Добби всегда готов услужить вам, Гарри Поттер, сэр») и получив свою порцию завтрака, Гарри вдруг внезапно спросил (не иначе как под влиянием недавнего сна):
– Слушай, Добби, ты не знаешь, хоре… Э-э, Малфой… Ел уже?
– Добби не знает, Гарри Поттер, сэр, но эльфы точно не давали ему еды. Профессор Дамблдор сказал нам, что теперь это не входит в наши обязанности на следующую неделю, а мистер Малфой настолько гадко и высокомерно обращался с ними все эти годы, что никто и пальцем ради него не пошевелит. Выдав этот текст, эльф склонился перед Гарри в подобострастном поклоне. – Но Гарри Поттер не такой, нет, сэр. Гарри Поттер друг эльфов и они его уважают. Добби с Винки собрали для сэра Гарри Поттера самые свежие продукты, – договорив, эльф поднял голову и умиленно посмотрел на Гарри своими глазами-плошками. Гарри смутился.
– Э-э, спасибо Добби, – сказал он, – Я очень ценю твою дружбу и буду благодарен тебе, если ты обеспечишь меня провизией на эти семь дней, а сейчас, не мог бы ты… Принести еще пару бутербродов и бутылку тыквенного соку?
Эльф с поклоном исчез, а через пару минут настоле возникло требуемое. Гарри оделся, взял еду и отправился искать одну несносную белую занозу.
Матерясь на все лады, Гарри бодро топал по территории Хогвартса. Не обнаружив Малфоя ни в подземельях (он вежливо спросил входной портрет на парселтанге. Парселтанга портрет не знал, но ход оценил и выдал необходимую информацию), ни в библиотеке, ни в совятне... Короче, облазив весь замок и порядком разозлившись («Где его черти носят, этого крысеныша?»), Гарри решил проверить территорию. Конечно, можно было оставить еду перед входным портретом, но, во-первых, ее могла съесть кошка Филча, во-вторых – повредить и использовать для своих проделок Пивз, а в-третьих… Ну, не было в-третьих. ДА ГДЕ ЛАЗИТ ЭТОТ БОЛВАН?! Остановившись на крыльце, Гарри задумался. Взгляд его привлекла слегка примятая трава. Приглядевшись, Гарри увидел, что дорожка вела к полю для квиддича. Пожав плечами, он спустился и двинулся в том направлении.
Поле встретило парня тишиной и покоем. Лишь птицы изредка пролетали в небесах, да кузнечик тихонько звенел где-то в траве. Умиротворение, да и только. Гарри неспешно двинулся вдоль трибун. Солнце уже нагрело сплошные деревянные лавки и прикасаться к ним было весьма приятно. Гарри шел и вел рукой вдоль лавки, как вдруг остановился… Справа от него, практически на самом верху стадиона, виднелась светлая макушка. Поднявшись по ступеням, брюнет уставился на открывшееся ему зрелище. Малфой, а это был конечно он, самым бессовестным образом дрых. Пока Поттер, высунув язык, наматывал круги по замку и территории, изыскивая способ, подумать только, дать бутерброды одному наглому, абсолютно невыносимому и высокомерному козлу… Этот козел преспокойненько нежится себе на солнышке, сладко посапывая и чуть улыбаясь во сне. Если подумать, Гарри никогда не видел, чтоб Малфой когда-то искренне улыбался. Не зловредно, не осуждающе, не насмешливо. Против своей воли, заинтригованный грифф подался вперед. Драко мирно спал на спине, светлые волосы его, подсвеченные солнцем, казались совсем платиновыми и необычайно мягкими. Мышцы лица были расслабленными и, как отметил Гарри, весьма уточенными. Ресницы поражали густотой, чему позавидовала бы любая женщина, и отбрасывали на кожу остроугольные тени. А губы… Гарри некстати снова вспомнился утренний сон и голос из динамика прошептал будто в самое ухо: «Я должен стать тебе другом. И я хотел бы познакомиться с тобой поближе…». Гарри вздрогнул и подумал – вот же, привязалась песня. К тому же он сообразил, что уже минут пять стоит и разглядывает Малфоя. Любуется им? Рассердившись на самого себя за глупое поведение и неуместные песни, гриффиндорец развернулся и зашагал обратно к замку. На лавке одиноко лежал пакет с соком и бутербродами…
Проспав, по-меньшей мере, не только завтрак, но и обед, Драко наконец открыл глаза, немало удивившись своему местоположению. Еще не отошедший от сна, он не сразу сообразил, почему:
а) ломит спину;
б) припекает щеки;
в) где подушка;
г) и откуда взялись бутерброды...
Так стоп! Бутерброды?! Драко тут же живенько допроснулся. Завертев головой в разные стороны и не обнаружив хозяина бутербродов, блондин не стал вдаваться в подробности их появления и запустил зубы в первый. От удовольствия слизеринец застонал. Ломтики поджаренного бекона с хрустящими листьями кресс-салата меж двух кусочков зернового хлеба. Так-так… Есть еще один. Ооооо… Омлет с малосольными огурчиками и стеблем лука-порея, да на подложке из ржаного хлеба. Малфой замаслился, как блин на сковородке, сходство с которым только усиливала чуть подпеченная солнцем физиономия. Расправившись с обоими бутербродами и обнаружив еще и бутылку тыквенного сока, он чуть не впал в экстаз, и, отвинтив наскоро крышку, припал к горлышку. И тут же скривился: «Фу, теплый! Вот так всегда, чуть только возрадуешься, тут же обломают весь кайф. Тыквенный сок должен быть холодным!» Хорошее настроение Драко тут же как ветром сдуло. Долго радоваться он по-натуре, впринципе, не умел. Вкуснейшие бутерброды были забыты, а привкус мерзкого теплого сока прочно обосновался на языке, отравляя собой жизнь. Поднявшись на ноги и сплюнув, но не избавившись от привкуса, Драко потопал к себе в комнату, намереваясь почистить зубы и бурча себе под нос. Одинокая полупустая бутылка сока осталась стоять на лавке. (А дрыхнуть надо было меньше, тогда б и сок прохладным остался!).
Гарри мучил прилипчивый кашель. Горло будто тихонько настойчиво скребли изнутри наждаком. Сон не шел из головы нивкакую. Очень уж понравился Гарри и костюм, и автомобиль, и его пара на соседнем сиденье. Так абстрактно Гарри пытался не думать о конце сна. И, главное, ощущение уверенности, свободы и счастья. Вот только финал… Какого хрена Малфой влез в его сон! Проклятый слизень и тут решил подгадить и не дать гриффу поцеловать ту девушку. Забывшись, что всего лишь размышляет о сне, Гарри начал закипать, не желая признавать, что влезть в его сон Драко ну никак не мог. А значит, что? Правильно, значит в миллиметре от губ Гарри его втиснул в сон сам Гарри! Точнее его подсознание. Поттер не заметил, как начал спорить сам с собой. «Э-э, стоп… Так и до раздвоения личности не далеко. Кха-кха… Мало ли какой идиотизм приснился. Вот, говорят, во сне мы видим свои тайные желания, так мне на той неделе снилось, что меня сожрал крокодил. О, Да-а!!! Всю жизнь мечтал! Бухы-бухы-бухы… Значит лажа эта теория, просто Малфой последний, кого я видел перед сном и мое подсознание и подсунуло вместо абстрактной бабы мне его. Все ясно. Кхэ-Кхэ-КХЭ! … ДА ЕБ ТВОЮ МАТЬ! СРАНЫЙ КАШЕЛЬ!!! – построив таким образом логическую цепочку и успокоившись, Гарри откинулся на подушки. – А все-таки его губы были так близко…» – мелькнула непрошенная мысль.
