– Так же безумно, как всегда, – сказала я, а затем указала на Эмброуза. – У него есть заказ, но ты, наверное, и сам знаешь, зачем мы пришли.

– Возможно, – ответил «дровосек». – Но лучше скажите мне.

– Я ухожу, – объявила я Эмброузу. – Не забудь взять лишних салфеток.

– Оки-доки, – крикнул он мне вслед, когда я зашагала к двери, – повеселись на выпускном!

Эти слова были сказаны таким радостным и добродушным тоном, который настолько не совпадал с моим настроением, что я вновь невольно стиснула челюсти. Как можно быть таким невосприимчивым к окружающим и не замечать, как сильно ты раздражаешь других? Когда я открывала дверь, этот вопрос все еще не давал мне покоя. Но внезапно все мысли, разговоры в зале и тихую музыку перекрыл голос «телефонистки».

– …просто ужасный день, – жаловалась кому-то она. – Ты слышала о стрельбе в Калифорнии? Говорят, погибло пятеро детей. Пятеро. Это самое…

Я так сильно захлопнула за собой дверь, что даже задребезжало стекло. Но никто этого не заметил. Ведь каждый погружается в собственный мир при первой же возможности.

– Видишь? – завопила Джилли. – Мы создаем воспоминания! Ты и я! Прямо как сказано в ежегоднике!

Вернее, мне казалось, что она произнесла именно это. Было трудно сказать наверняка, потому что нас окружала плотная толпа танцевавших под громкую музыку людей, которые вдобавок еще пытались перекричать ее, общаясь друг с другом. Мы находились в главном зале «А-кадра», в котором, по-видимому, проводились все вечеринки нашей школы в течение года. Джилли постоянно с кем-то здоровалась, я еще не увидела ни одного знакомого лица.

И вот я торчу здесь, после того как официально стала выпускницей школы, с теплым пивом в руке. Церемония, проходившая в актовом зале университета, была долгой и скучной, а жара и духота летнего вечера лишь все усугубляли. Каждый раз, когда я осматривала зал, сидя на своем месте среди выпускников, – Стив Барофф с покрасневшими глазами сидел рядом со мной и время от времени хихикал, – я видела, как люди обмахивались программками. И эти движения взад-вперед гипнотизировали меня. Я и сама не поняла, как встала со своего места и направилась к сцене, а затем и по ней, чтобы получить свой аттестат. Хотя приглашенных не раз предупреждали никак не выделять выпускников, и все закрывали на это глаза, меня не удивило, когда с задних рядов донесся крик Уильяма: «Браво!»

Правда, меня терзала не только жара. Мысли то и дело возвращались к стрельбе в школе, подробности которой мне совершенно не хотелось знать. Но одноклассники обсуждали ее, пока мы выстраивались в пары, а директор аж трижды упомянула об этом, когда раздавала нам последние замечания перед церемонией. И я понимала причины: это случилось с такими же школьниками, в такой же государственной школе, и мы не могли сделать вид, будто ничего не произошло. К тому же еще несколько месяцев назад я, как и они, постоянно обновляла новостную ленту в телефоне или приклеивалась к телевизору, чтобы узнать новые подробности. Но затем произошла еще одна стрельба. И еще одна.

Кто-то толкнул меня в спину, и я обернулась, насколько смогла в этой тесной толпе. Позади меня стоял парень, с которым меня совсем недавно познакомила Джилли (Джефф? Джей?). Он принес нам свежее пиво. Его друг стоял позади Джилли, приобняв ее за талию, а подруга прижималась к нему и с улыбкой слушала то, что он шептал ей на ухо. Она называла это «жить моментом», и я пыталась соответствовать. Поэтому, когда Джефф – я почти не сомневалась, что его все-таки зовут Джефф, – протянул мне один из стаканчиков, я не стала отказываться.

– Это пунш! – заорал он мне в ухо. – Пиво закончилось!

Я посмотрела на напиток – ярко-синюю жидкость со странными вкраплениями.

– Отлично, – крикнула я в ответ, хотя ни за что на свете не собиралась это пить, – спасибо!

Он кивнул, затем обнял меня одной рукой за талию и начал покачиваться в такт музыке. Джефф был высоким, худым, с большими ушами и татуировками, которые выглядывали из-под воротника рубашки. Он ходил в другую школу в нашем районе, носил кошелек на цепочке и уже несчетное количество раз наступил мне на ногу своими тяжелыми ботинками, но при этом казался милым. К тому же я знала, что Джилли рада видеть рядом со мной хоть кого-то кроме Уильяма. И, конечно же, как только я подумала о ней, подруга высвободилась из объятий парня и наклонилась ко мне.

– Разве может быть что-нибудь круче? – закричала она, расплескав немного пунша на меня. – Берегись, колледж! Я иду!

Я с улыбкой кивнула ей, чувствуя, как рука Джеффа сжимается вокруг моей талии, чтобы притянуть к себе. Тело рефлекторно напряглось, и я попыталась увеличить расстояние между нами. Но мне не повезло. Он усилил хватку и склонился к другому уху.

– Я никогда не видел тебя здесь раньше, – сказал он. – Расскажи о себе.

И как я должна была выполнить его просьбу? Неужели он думает, будто я стану что-то рассказывать? Да и как это сделать, если нас то и дело толкают на переполненном танцполе, где даже не слышно собственных мыслей?

«Может, я слишком заморачиваюсь?» – подумала я. Нужно просто отделаться какой-нибудь ничего не значащей фразой. Я повернулась к парню, все еще обдумывая, что бы сказать, и открыла рот, но он внезапно поцеловал меня.

Я совершенно не ожидала этого. Не было никакого намека или неспешного приближения. Мгновение – и его большие губы внезапно захватили мои. Мгновение – и мой рот заполнил его язык и привкус пива.

Я тут же отдернула голову, но его рука крепко сжимала мое бедро, удерживая на месте.

– Не надо, – сказала я так громко, как не говорила весь вечер.

– О чем ты? – Он одарил меня легкой улыбкой, проводя второй рукой по спине. – Мы же просто танцуем, детка.

Я обернулась, чтобы поймать взгляд Джилли, но между нами неожиданно оказался паровозик из девушек с блестящими пластиковыми диадемами с надписью «Выпуск-2016». Музыка зазвучала громче, заглушая все крики, и я, покраснев от усилий, вновь попыталась вырваться из рук Джеффа. Ко мне потихоньку подступала паника от ощущения, что я попала в ловушку, к этому добавилось и раздражение от перьев с боа последней девушки, коснувшихся моего лица. Меня вдруг охватило то чувство, которое иногда брало верх, когда в один момент наваливается все и сразу. Перед глазами тут же мелькнула картинка с людьми, выбегающими из здания с поднятыми руками, отчего желудок сжался.

«Дыши, – сказала я себе, на секунду закрыв глаза. – Я в безопасности. Все в порядке». Но картинки вспыхивали вновь и вновь. С разных ракурсов, с разными деталями. А потом вдруг перед глазами появились песчаный пляж и парень в белой рубашке, протягивающий руку. Меня тут же окутало чувство комфорта, безопасности и уюта. Несмотря на то что подобного не случалось уже несколько месяцев, я чувствовала, как паника начинает постепенно расти. Поэтому вновь попыталась отстраниться от Джеффа. Но он не собирался меня отпускать и даже дернул к себе, отчего перед глазами все поплыло.

Я зажмурилась, вновь и вновь мысленно твердя знакомую молитву: «Итан, Итан». А потом почувствовала, что передо мной кто-то стоит. Открыв глаза, я увидела прямо перед собой лицо Эмброуза Литтла.

– Паровозик! – крикнул он Джеффу, недоуменно смотревшему на него через мое плечо.

А затем потянулся к моей руке. Не раздумывая, я ухватилась за Эмброуза, и он потащил меня за собой в гущу толпы.

– Ты видела уши того парня? Как думаешь, он все слышит громче, чем мы?

Я пыталась восстановить дыхание, но беспокойство из-за того, что у меня не получится, лишь все усугубляло. На сей раз меня радовала глупая болтовня Эмброуза, потому что позволяла цепляться за его слова с каждым вздохом.

– Я к тому, что это явно его отличительная черта, – продолжил он, а мой взгляд невольно устремился к его такой притягивающей пряди на лбу. – И тут уже ничего не поделать. Карты розданы и все такое. Но, готов поспорить, его в детстве часто звали лопоухим. А если нет, то ему крупно повезло. Кстати, ты собираешься это пить?