– Мы так и будем всю жизнь вместе с ним молиться?

– Я что-нибудь придумаю, потом, а пока давай не будем его злить. Читай, я пойду по хозяйству управлюсь, а потом обед готовить буду.

Александра вышла во двор, понесла зерно курицам, Фёдор чистил коня; увидев Александру, посмотрел хмуро исподлобья:

– Почему Верка не помогает?

– Вере некогда. Библию учить надо да уроки.

– Всё успеет, если меньше мечтать будет!

– Ой, Фёдор! Смотрю я на тебя и вспоминаю, каким ты был добрым, весёлым, а теперь прямо жуть берёт. Тебе самому-то с таким настроением не тяжело жить?

– Нормальное у меня настроение! А ты сейчас договоришься!

***

Тимка сидел на уроке и думал о Вере. Преподавательница, оглядев класс, спросила:

– А где Вера Скоробогатова? Её второй день нет в школе.

– Заболела, – сообщил Тимофей и опять стал думать о Вере.

Тимофей давно был влюблён в Веру, но всё их общение сводилось к утреннему приветствию «Молилась ли ты на ночь Дездемона?», на которое Вера вначале обижалась, а потом сама стала ждать, когда Тимофей подойдёт к ней и спросит. Он ей тоже давно нравился, и она шла в школу в предвкушении счастливого момента, когда Тимка подойдёт и задаст свой дурацкий вопрос. Мама предупреждала её, что может случиться так, что ей вдруг понравится какой-нибудь мальчик, и чтобы она вела себя разумно, никаких гуляний и свиданий, а то отец узнает – забьёт вожжами.

Долго длилась зима, но вот, наконец-то, наступил март и солнышко стало пригревать. Снег заискрился в лучах весеннего солнца, покрылся тонкой ажурной корочкой льда, засверкали сосульки, застучали капельки. На открытых местах под солнцем, появились проталины. Возвращались птицы, улетевшие на зимовку в тёплые края. Лес заполнялся весёлым птичьим гомоном. Совсем скоро снег растает, и от зимы останутся только тёмные лужи и разбегающиеся весёлые ручейки.

Уроки тянулись для Тимофея сегодня медленно, и он с нетерпением ждал, когда они закончатся. Веры опять не было в школе. Когда, в конце концов, закончился последний урок и прозвенел звонок, парень быстро собрал учебники, положил их в рюкзак и вышел на улицу. Постоял на крыльце задумавшись, посмотрел на школьный двор, засыпанный осевшим и слегка почерневшим под мартовским солнцем снегом, медленно сошёл с крыльца и направился домой. Он думал о Вере, ему хотелось её увидеть, узнать, почему не ходит в школу, а как это сделать, непонятно. Тут он услышал быстрые шаги сзади, оглянулся, его догоняла Галка. Подошла, дёрнула за куртку:

– Мечтаешь?

– Не мечтаю, а думаю, – Тимка повернулся и посмотрел на неё.

– О чём? О Вере?

– О Вере, – сознался Тимофей.

– Думаешь, как узнать, почему в школу не ходит?

– Думаю, что могло случиться с ней.

– Может, и не с ней, может, мать заболела, а она сидит около неё. Ты же знаешь, что они к врачам никогда не обращаются, лечатся своими средствами.

– Как бы мне её увидеть? Хоть на минутку.

– А никак! Там всё огорожено двухметровыми досками и даже щёлочки нигде нет.

– Идея! – воскликнул Тимофей.

– Я вечером схожу, вдруг найду где-нибудь неплотно прибитые доски и посмотрю, может, увижу Веру.

– Я с тобой, и даже не спорь! – Галина решительно рубанула рукой воздух.

– Ладно, я за тобой зайду, когда стемнеет.

– Нет, Тимка, давай лучше я за тобой зайду, а то меня родители к тебе не отпустят.

– Галка, ты что, с какого перепугу? Мы же соседи!

– И что? Ты себя в зеркале видел? Здоровый мужик, даже не скажешь, что ты ещё в школе учишься. Всё, это не обсуждается. Пока, до вечера.

Они как раз дошли до Галкиного двора, и она, толкнув калитку, быстро юркнула во двор и понеслась к дому. Тимофей посмотрел ей вслед.

– Про тебя тоже не подумаешь, что ты ещё в школе учишься. Аппетитная, как сдобная булочка, а грудь… м-м-м, з-з-зараза.

Он повернулся и пошёл к своему двору, на ходу снимая рюкзак с плеча.

***

Вера вздохнула и потёрла рукой лоб, думая о том, что на всякую ерунду тратит столько времени и пропускает школу. Отец опять не пустил её на занятия и заставил учить Библию. «На кой мне сдалась эта Библия? Мне уроки надо учить, а я сижу, читаю их сектантский бред. Я Тимку хочу увидеть, он такими глазами на меня смотрит, прям до мурашек пробирает от его взгляда. Мы с ним вместе уже одиннадцатый год, с первого класса вместе учимся. А ещё он меня называет Дездемона… Мне так хочется взять его за руку… почувствовать, какая она у него… а ещё у него глаза особенные, как будто, в них огоньки загораются, когда он смотрит на меня…» Она так размечталась, что не услышала, как дверь открылась и зашла мать. Александра посмотрела на дочь и покачала укоризненно головой.

– Вера, а если сейчас отец зашёл бы? У тебя же всё на лице написано, что ты не о Библии думаешь, а витаешь в облаках.

– Мама, я не хочу больше сидеть дома, я хочу в школу, хочу уроки учить, с Галкой поболтать.

– На Тимку посмотреть, – шёпотом продолжила мама.

– Откуда знаешь? – испуганно спросила Вера.

– Доченька, у тебя всё на лице написано. Только будь осторожна, чтобы папа ничего не узнал.

Вечером отец стал проверять, как Вера выучила заданный урок. Она не ожидала этого и разволновалась, даже руки вспотели. Вера боялась, что вдруг ошибётся и отец опять не пустит её в школу. Но, к счастью, всё рассказала приближённо к тексту, и отец остался доволен.

– Завтра можешь идти в школу, а послезавтра расскажешь мне следующие четыре страницы. Когда он вышел из её комнаты, пришла мать и поинтересовалась:

– Ну как, Вера, всё нормально? Что отец сказал?

– Разрешил завтра в школу идти, – так же, шёпотом, ответила Вера, добавив: – Мама, не нравится мне всё это, я не хочу читать Библию, мне бы уроки учить, а я читаю не знамо что.

– Как это не знамо? Ты читаешь Библию, а это полезно знать, хотя бы для общего развития.

– Пойду, посижу немного на крылечке, погода хорошая.

– Холодно там, теплее оденься.

Вера надела тёплую куртку, вышла на крыльцо и села на ступеньку. Небо было тёмное, кое-где в разрывы туч виднелись яркие звёзды, время от времени появлялась луна, освещая всё вокруг таинственным светом. Вера думала о Тимке, и радостное тепло разливалось внутри. Завтра она его увидит, его глаза, его губы с насмешливой улыбкой, и услышит его дурацкий вопрос. Её мечты прервал какой-то шёпот. Она не сразу поняла, откуда он раздаётся. Прислушалась.

– Вера! Иди сюда! К забору, налево от крыльца.

Она повернула голову, но через доски не видно, кто там её зовёт, и тут услышала:

– Дездемона! Оглохла! Иди сюда, быстро!

Вера полезла по сугробу к забору и жарко зашептала:

– Тимка, Тимочка, ты пришёл!

– Вера, ты когда в школу придёшь?

– Завтра. Завтра приду, Тимка!

– Давай уже приходи, хватит отдыхать. Ты что, заболела?

– Почти.

– Что значит «почти»?

– Меня папа не пускал в школу, а теперь разрешил.

– Что, молиться, что-ли, заставлял?

– Хуже. Библию учить, чуть ли не наизусть.

– Во даёт, предок, совсем с катушек съехал?

– Тимка прекрати, а то я с тобой разговаривать не буду, он мне всё-таки отец.

– Ну, отец, а чё он дурью-то мается?

– Тимка, как там Галка?

– Да не там Галка, а здесь, рядом со мной стоит.

– Вера, – зашептала Галка, – приходи скорее в школу.

– Прямо щас, ночью?

– Зачем щас? Утром приходи, мы уже заждались тебя.

– Приду. Всё, уходите, а то папа выйдет, услышит и опять не пустит меня в школу. Пока.

– Пока, Вера.

– Тимофей потянул Галину от забора на тропинку.

Вера, закидав снегом следы, в сугробе у забора, пошла в дом. Наутро Вера встала рано, ей не спалось, ведь отец разрешил сегодня пойти в школу, а там она увидит Тимку… Тимофея Соколова… придурка, который называет её Дездемоной… Боже, как он ей нравится, он такой большой и красивый… Она услышала шаги и быстро начала собирать рюкзак, складывая туда школьные принадлежности. Вошла мама: