- Здравствуйте.
Фигура вздрогнула и обернулась.
В этот момент Брай осознал, что он все-таки сомневался, до самого последнего момента не верил в возможность всего этого – заморозка, разморозка, исцеление от СПИДа… все это казалось нереальным сюжетом голливудского блокбастера, а никак не эпизодом собственной жизни. Но фигура в черном обернулась на его покашливание, и все сомнения развеялись в секунду. Не надо было никому ничего доказывать, не нужны были тесты ДНК и бумаги, подтверждающие факт заморозки… Это был Фредди и никто другой. Он был так же небрит, как и 27 лет назад незадолго до «смерти». Лицо его носило столь же отрешенное выражение, но вместо ярких рубашек, он был полностью облачен во все черное. Но не это выбило Брая из колеи, а потухший взгляд и отсутствие малейшей искры радости или изумления в глазах Фредди.
- Здравствуй, Брайан, - сказал, как ложку на пол уронил, и снова отвернулся к окну.
- Фредди… - Брайан сделал несколько шагов вперед, подходя ближе. – Это ты?
- Я тоже тебя узнал, - голос не выражает ни малейшей эмоции.
- Но… почему ты не сообщил нам? Почему ты сидишь тут и прячешься от всех? – Брай встал совсем рядом, с отчаянием всматриваясь в знакомый профиль друга.
Фредди ничего не читал – стол вообще был абсолютно чистым, на нем не лежало ни единой бумажки. Он просто смотрел в окно невидящим взором, и даже усмешка не подернула его губы, пока Брай говорил.
- Я же уже, кажется, все озвучил Джону, - отчеканил Фредди, как руку отрубил. – Я не могу больше петь, не могу писать музыку. Я ничего больше не могу. Все уничтожил холод. Так что, вы правильно сделали, что взяли этого мальчика.
- Так для этого я сюда и пришел! – Брай достал из-за плеча Красную леди и поспешно пробежался пальцами по струнам. – У меня столько начатых мелодий! Мне все эти годы так не хватало твоего цепкого критичного взгляда! Вот посмотри, - он вынул из кармана пачку набросков будущих песен – все, что скопилось у него за последние годы, все, что он записал бы с Куин, если бы эта группа продолжала существовать во плоти, а не седой кудрявой и бородатой тенью.
Он положил их на стол прямо перед Фредди, но тот даже не посмотрел на гору бумаги.
- Брай, я ничего не могу, извини. Ничего. Я кончился. Сначала замерз, потом растаял, и с жидкостью из меня утекло что-то очень важное.
Но Брай лишь улыбнулся одними уголками губ и достал из кармана джинсов блестящий металлический кружок, когда-то давно, вероятно, бывший монеткой.
- Помнишь? – несколько робких аккордов, и Брай затянул полушепотом: - Love of my life you’ve hurt me, you’ve broken my heart, and now you leave me…
- Love of my life can’t you see? Bring it back, bring it back… нет, Брай, - помотал головой Фредди и отвернулся.
Голос Фредди звучал надтреснуто, словно тот был сильно простужен. Его когда-то эластичные связки походили на тонкие хрупкие льдинки – чуть посильнее надави – и разлетятся на множество осколков, а от голоса останется лишь воспоминание…
- Может, мы сводим тебя к фониатору? 27 лет мороза выбьют из колеи кого угодно…
Но Фредди покачал головой.
- Я не могу петь, Брай. Понимаешь?
- Ну хорошо, петь будем мы с Тейлором, мы еще что-то можем. Но вот твоя помощь в доработке этих мелодий мне бы не помешала, - и Брайан подвинул мятую пачку чуть ближе к удрученному парсу.
Фредди снова помотал головой, даже не глядя на ноты.
- Ты хоть посмотри! – выпалил Брай, хватая листок и тыча им перед носом Фредди.
Не беря в руки бумагу, Фредди сфокусировал взгляд на нотах, а через минуту попытался пропеть мелодию – своим осипшим голосом.
- Я ничего не чувствую, Брай, - произнес он, отворачиваясь. – Я не знаю, что с этим можно сделать, как доработать, какой текст наложить, какие инструменты. Я не понимаю, как я раньше этим занимался. Помню, что делал это, но не представляю, как это у меня получалось. Я забыл, Брай. Я все забыл… - и он вдруг поднял на гитариста взгляд беспомощного ребенка.
Сердце Брайана сжалось. Он сгреб в охапку листы и сел на корточки, чтобы посмотреть другу в глаза.
- Ты знаешь, я едва не покончил с собой, когда тебя не стало, - произнес вдруг он, глядя куда-то вбок и теребя в пальцах записи. – Мой мир рухнул в одну секунду – после звонка Роджера. Он рыдал, Фредди, рыдал, как мальчишка. Я никогда прежде его таким не видел. На Джона было вообще невозможно смотреть, он словно умер вместе с тобой. Мы… наверное, нам не стоило продолжать без тебя. Это была ошибка, - Брайан уронил голову, зарылся лицом в мятые листки и замер.
Слез у него не было, все они давно вытекли в бесконечных рыданиях еще 27 лет назад.
- А, по-моему, пацан неплох. И вообще идея стоящая, - голос Фредди зазвучал чуть бодрее.
- Джон не хочет иметь с нами никаких дел. Вчера мы впервые его увидели спустя, наверное, лет десять! Ни одного телефонного звонка, ни одной смски! Ни единого поздравления с праздниками! Он выбросил нас из своей жизни, как только мы попытались найти вокалиста… Но теперь… наше существование невозможно – без вас с ним. Ты хотя бы попробуй. Просто попробуй…
- Я не могу просто пробовать, кудрявый, - устало выдохнул Фредди с какой-то совершенно чужой интонацией. – Мы или будем лучшими, или не будем вовсе. Нет смысла выходить к публике, если ты не способен ее завести – не голосом, так хоть эмоцией. Во мне все замерзло, Брай. Во мне царит какой-то чертов ледниковый период, и тираннозавр Рекс вымер от лютой стужи.
Брайан поднял лицо на друга, чувствуя, как сдавило ему горло. Он протянул руки и, роняя листы с записями, обвил шею Фредди, прижимаясь лицом к его угловатому плечу.
- Я так скучал по тебе. Каждый день. Вернись, я прошу тебя… Быть без тебя на сцене невыносимо… Выходить туда каждый раз, словно по указке, и не видеть там тебя. Слышать сзади звук родных барабанов, но не слышать родного баса и любимого голоса… Никто не трется возле моей ноги с открученной микрофонной стойкой. Никто не скачет возле меня. Никто не делает пошлых движений бедрами. Боже, я так скучал! – в отчаянии воскликнул Брай, впиваясь пальцами в плечи Фредди и поднимая лицо.
Он зарос щетиной, его черты странно, но не болезненно заострились, а в глазах поселился лед. Фредди положил ладони на плечи Брайана и приблизил к нему лицо:
- Такой седой стал… На свете нет гитариста лучше тебя, Брай. И ты был им до того, как я вошел в твою жизнь. Помни об этом, - холодные губы Фредди коснулись порозовевшего лба гитариста, и Брайан с тоской выдохнул.
- Может быть, тебе показаться специалисту? Ну, мне неплохо помог психиатр - тогда, после твоей кхм… смерти.
- Мой врач утверждает, что с моей психикой полный порядок, - как бы невзначай пожал плечами Фредди.
- Да, я вижу, - пробормотал Брайан, медленно поднимаясь и растирая затекшие ноги.
- Скажи остальным, пусть угомонятся уже, наконец. Со мной все будет хорошо.
- Да, Фредди, а как же иначе, - с горечью в голосе прошептал Брайан, выходя из комнаты.
За воротами уже нервно бегал из стороны в сторону вконец ошалевший Роджер. Джон сидел в припаркованной неподалеку машине.
- Ну что? – схватил Родж Брайана за грудки, как только тот показался в дверях.
Брайан помотал головой, и ответ Роджер прочел в его глазах.
- Ну ладно, - пробормотал Роджер. – Если он не может петь и не может писать, возможно, он еще может развлекаться? А ну от винта, работает профессионал! – и Роджер пулей влетел в дом.
========== 6. ==========
Он проскочил мимо обалдевшей Мэри, не успевшей даже запереть дверь после ухода Брайана.
- Роджер, постой, ему вредно так много волноваться! Приходи лучше завтра! – но голос ее уже эхом разлетался по пустой гостиной, а Роджер, забыв о возрасте и артрите, резво взбежал по лестнице и исчез в коридоре.
Дверь спальни оставалась приоткрытой, и Фредди даже не потрудился подойти и захлопнуть ее. Роджер просунул голову в щель и хрипловато пропел:
