Звякнула трубка ближайшего телефона-автомата, Брайан прижался лбом к стеклу, наблюдая за тем, как Роджер спешно в который раз набирает заветные цифры.

- Джон? Ну наконец-то я до тебя дозвонился! Мы уже на Кубе! Может, ты все-таки к нам присоединишься?

Ответ Джона услышал даже Брайан, и глаза его слегка округлились.

- Родж, я уже тут. Все ждал, пока ты наберешь меня, чтобы сообщить – мобильные-то вы с собой не взяли… Я в Пуэрто-Сама, это совсем крошечный городок на юго-восточном побережье. Я купил небольшое бунгало, но, думаю, нам троим тут вполне хватит места. Доберетесь автостопом или возьмете такси за мой счет?

- Конечно, автостоп! – крикнул Роджер.

- Тогда пишите адрес! – крикнул в ответ расчувствовавшийся Джон.

- Американцы? – с сомнением спросил первый остановленный ими на трассе кубинец.

- Англичане! Фредди Меркьюри знаешь?

- О, ну кто же не знает брата Фредди? – закатил глаза кубинец и пожевал неприятную на вид сигару явно из самого дешевого табака.

- А нас не узнаешь? – и Роджер взял в ладонь кудри Брайана и потряс ими прямо перед носом кубинца.

Тот прищурил глаза, а затем ухмыльнулся.

- На Брайана Мэя похож. А ты кто такой?

- А это уже и неважно, - усмехнулся Роджер. – Я с ним.

- Его зовут Роджер Тейлор, он наш барабанщик. Неужели вы его не помните? Блондин-плейбой за ударной установкой, - угрюмо протянул Брайан, убирая руку Тейлора от своих кудрей.

- Кажется, припоминаю, - и кубинец закивал головой. – Куда вам, ребята?

- Вообще-то до Пуэрто-Сама…

- Ребята, тогда вам проще прокатиться на поезде прямиком до Ольгина, а там до Пуэрто-Сама останется около восьмидесяти километров, и уж вас наверняка хоть кто-нибудь да подбросит…

- Но у нас почти нет денег…

- По вашим меркам проезд у нас стоит сущие копейки. Да и не мне вас учить, как заработать больше. Мой сын – фанат Фредди. Спойте с ним вечером на центральной площади, и деньги на проезд до Ольгина вам обеспечены.

Паренек и впрямь оказался настоящим квиноманом: он где-то достал костюм Фредди времен Уэмбли, нацепил его и, подражая движениям своего кумира, отыграл настоящую программу, где Брай и Родж были всего лишь аккомпаниаторами, на которых толпа, вмиг собравшаяся на площади, не обращала никакого внимания. В футляр из-под гитары летели не только купюры и звонкие монеты, но и сигары. Кто-то даже пару бутылок рома подкинул. И под конец дня потрепанный поезд эпохи дружбы с Советским Союзом уже мчал уставших и голодных Мэя и Тейлора сквозь нищету и счастье Кубы.

Купейные вагоны в поезде даже не подразумевались, и друзья оказались зажатыми в тесноте и духоте грязного и вонючего плацкарта на верхних боковых полках и без какого бы то ни было постельного белья. Они успели перехватить на рынке немного вяленой рыбы и теперь сидели, свесив ноги вниз, и запивали ее ромом, прислушиваясь к беглой испанской речи истинных барбудос. Гавану и Ольгин разделяло всего каких-то 700 километров, и наутро они должны были уже быть на месте.

Заснуть им в ту ночь так и не удалось: кубинцы балагурили всю ночь, дым в вагоне стоял столбом, а проводник даже не высовывался из своей комнатушки. Роджер долго ворочался, прижимая к груди бутылку с остатками рома, а Брайан уже даже не пытался сомкнуть глаз и лишь с интересом наблюдал за этим странным, но отчего-то очень счастливым народом.

В Ольгин поезд прибыл в семь утра. Поймать машину до Пуэрто-Сама не составило ни малейшего труда, тем более, что у них оставалось еще немного денег, заработанных на площади с тем талантливым парнем, и они почти все их отдали веселому водителю, который довез их почти прямо до пляжа, ткнув пальцем куда-то вдаль, где возле горизонта виднелось небольшое одинокое бунгало на совершенно диком берегу.

Роджер скинул кроссовки, расстегнул рубашку и, сделав несколько глотков из бутылки и положив сигару за ухо, зашагал по горячему песку. Брайан поплелся вслед за ним. Они были дома.

Навстречу им уже вышел слегка загорелый Джон в майке и шортах:

- Я уже пару недель вас тут дожидаюсь! – и, не дожидаясь ответа, он сжал ребят в своих объятиях.

- Что же ты наплел Веронике, интересно? – рассмеялся Роджер, снимая рубашку и обнажая впалый живот.

- Ты ранен? – испугался Джон, заметив квадрат пластыря под правым ребром ударника.

- Ерунда, бандитская пуля, Дики, - улыбнулся Роджер и закинул рубашку на плечо.

- Веронике позвонила Анита и рассказала где вы. А той позвонила Сарина… Наши девочки очень переполошились…

- Да ну?

- А Анита сразу все поняла…

- Ну-ка, ну-ка… что же это она такое поняла?

- Она Веронике ни одного вопроса не задала… Это Сарина все истерила, пытаясь понять, что вас заставило все бросить и рвануть сюда. В общем, идите, отдыхайте, ребята. Бунгало трехкомнатное, места хватит всем. Еды я закупил, часть денег перевел в местный банк. Здесь все стоит копейки, нам хватит надолго.

Родж сразу рухнул на узкую кровать у окна, выходившего прямо на море, блаженно вытянул ноги и прикрыл глаза. Свершилось, наконец. Он успел задремать, когда его разбудили робкие шаги: на пороге стоял Брайан и хмуро смотрел куда-то вниз, ковыряя пол пыльным ботинком.

- Значит, я бревно? – тихо спросил он.

- Что? – Роджер поднялся на локте и изумленно уставился в опустившееся еще ниже лицо гитариста.

- Ты тогда сказал, что я бревно. Это правда?

- Откуда я знаю? – пожал плечами Тейлор. – Спрашивай об этом у Аниты. Думаю, с ней ты точно не бревно.

- А с тобой? С Фредди тебе было лучше, да?

- А какая разница? Ты же не гей, чтобы тебе так переживать, с кем из вас мне было лучше. Ты лучше переживай, с кем было лучше Аните – с тобой или с другими ее мужчинами. Но, судя по тому, что она тебя не бросила за все эти годы, приз твой.

- А с тобой я был бревном?

- Брай, послушай, я не понимаю, почему это тебя так беспокоит? Ну было дело, баловались по малолетству, сейчас-то чего вспоминать?

- Тогда зачем ты меня провоцировал? Зачем заставлял делать тебе минет?

- А ты зачем его делал? – подмигнул Роджер. – Что мешало просто разбудить меня и отправить в ванную? А?

Брайан смутился и опустил глаза.

- Ну?

Мэй вдруг почувствовал, что вместе со свежим морским воздухом его легкие наполнило что-то еще – невыразимое и дерзкое. Он вдруг кивнул и вышел из комнаты, вернулся через несколько минут, держа в руках планшет Джона. Потом присел на край кровати, притянул к себе Роджера за шею и впился в его искривившиеся в ядовитой усмешке губы, одновременно делая снимок.

- Как мне тут в свой инстаграм выйти? – пробормотал он секунду спустя, принявшись копошиться в планшете.

Роджер не верил собственным глазам и ушам.

- Что ты собираешься делать? – прохрипел он, вытирая губы.

- А, вот, кажется, получилось. Я еще помню пароль! – усмехнулся Брайан.

Через пару минут в его профиле уже красовалась только что сделанная фотография поцелуя с Тейлором, а справа от нее сверкала – Роджер не мог подобрать никакого другого глагола для описания того текста, что набрал Брайан – надпись: «Я люблю его и всегда любил. Я сорок лет боролся с этим чувством и убивал его в себе, но оно оказалось сильнее меня, сильнее всего, что мне когда-либо довелось пережить. Друзья, я остаюсь с ним на Кубе навсегда. Больше не будет ни концертов, ни интервью. Я хочу начать все сначала. С ним».

Тейлор вырвал планшет у него из рук, лихорадочно ища, как можно удалить сделанную запись, но Брайан сжал в пальцах его небритый подбородок и спросил:

- Так я бревно?

- Это ты пошутил так, да? Так мне совершенно не смешно. Чего ты добиваешься этой надписью?

- Анита все знает.

- Что все?

- Про нас. Я ей все рассказал еще тогда. Думаю, она поняла, что я делаю на Кубе. Даже она поняла.

- И чего же ты тут делаешь? – усмехнулся Роджер и отбросил планшет в сторону.