- Сам-то ты на днях надрался!

- Ну ладно, - не стал настаивать Глеб. – Давай если только по рюмочке, чтобы не развезло.

Он и не хотел терять контроль, не хотел в таком состоянии видеть полураздетого брата в его ношенных боксерах, осознавая вдруг твердую решимость больше никогда в жизни не стирать эту пару трусов, убрать ее в пакет на антресоль, периодически доставать и… Дальше Глеб и думать боялся. Кому расскажи – пальцем у виска покрутят, а сам Вадим и в особенности. Но только эти трусы удивительным образом связали их, сблизили. Они единственные вступили в столь интимную близость с обоими братьями.

Вадим лег спать у себя в спальне, словно опознав там свой собственный запах. Глеб уже было поднялся, чтобы пойти и постелить себе на диване в кабинете, как брат окликнул его:

- Да тут кровать как аэродром. Оставайся, - и принялся вальяжно раздеваться.

Они и раньше частенько спали на одной постели и без всякого там подтекста. Просто заваливались пьяные там же, где и сидели, иногда принимая друг друга за баб и пытаясь друг друга лапать. В одну из таких попыток рука Вадима оказалась в нехорошей близости от паха Глеба. Тот резко дернулся, страшась разоблачения, и отодвинулся на безопасное расстояние. И вот опять. На этот раз почти трезвые, не в одежде, а обычный стариковский сон на одной широкой постели…

Глеб повернулся спиной, стянул свитер и футболку, расстегнул джинсы и кое-как снял их, стараясь не привставать и не сверкать лишний раз трусами перед Вадом. Юркнул под одеяло и посмотрел налево. Вадим не сводил с него глаз и странно улыбался.

- Чего? – угрюмо буркнул Глеб, краснея в темноте.

- Ты совсем не изменился, - прошептал Вадим и коснулся пальцами его волос.

Глеб перехватил его руку, захотел прижаться к ладони губами, но все-таки не решился, просто поднес ее к лицу и аккуратно потерся гладкой щекой: он теперь тщательно брился каждый божий день.

И испытал в тот момент прилив благодарности к двум придуркам с физтеха.

========== 5. ==========

Когда Вад в следующий раз появился на пороге дома Кузнецова, тот втащил его в квартиру, захлопнул дверь и велел проходить на кухню, бормоча на ходу:

- Вряд ли что-то у нас с вами получится, но у меня для вас будут кое-какие новости. Говорите, вы родом из 2019 года?

Вадим кивнул, присаживаясь на стул.

- А насколько хорошо вы помните все, что происходило с вами, начиная с 1990-го?

- Да вообще прекрасно. У меня нет проблем с памятью.

- Ну ладно, эту версию тогда мы обсудим позже. Дело в том, что над созданием машины лично я и еще пара моих коллег работаем вот уже несколько лет. Подвижки есть, но весьма скромные. И затык, как вы понимаете, заключается в том, что сознание так или иначе неотделимо от его физического носителя – мозга. А физически перенести тело в прошлое невозможно. Прошлого не существует. Мы можем только заглянуть в будущее, над этим мы, собственно, сейчас и трудимся. Поэтому попробовать помочь вам я могу. Впрочем, разогнаться до нужных скоростей у нас вряд ли получится, хотя нам и надо-то преодолеть всего 30 лет… Но у этого метода есть один минус.

- Хм?

- Если у нас все получится, вы вернетесь в свое время не сознанием, а всем нынешним телом. Ваше прежнее постаревшее тело так и останется там с юным сознанием внутри него. Полагаю, прежде чем давать мне ответ, вам все же необходимо подумать…

Вадим почесал лоб и кивнул. Время на размышление и вправду тут требовалось да и немалое.

- А назад в случае чего вернуть меня сможете?

- Увы, нет. Это билет в один конец.

- Хорошо, я понял. А что там за вторую версию вы упоминали, когда я пришел?

- Надеюсь, вы воспримете мои слова правильно и не станете злиться или обижаться, но… я просто обязан был проверить и эту версию. Тем более, что моя жена – психиатр, и…

- О боже! – простонал Вад и откинулся к стене, больно ударившись затылком.

- Нет-нет, я ничего не утверждаю, просто… вы слыхали про такое явление, как парамнезия?

Вад поморщился и почесал кончик носа.

- Проще говоря, ложные воспоминания, - тут же уточнил Кузнецов. – Человек якобы помнит то, чего никогда не было.

- И в чем причина подобного? – нахмурился Вад.

- Любое психическое расстройство, - пожал плечами Павел. – Тут без хорошего диагноста точно не обойтись. И я бы все-таки порекомендовал вам обратиться – ну хотя бы для начала к моей супруге. Она в курсе всей ситуации и в случае чего болтать не станет. Если вдруг и вправду будет поставлен какой-то диагноз…

- Когда я могу дать ответ? – перебил его Вадим.

- О, вы совершенно свободны в выборе времени… это же ваша жизнь, мы не можем вам указывать…

- С вариантами негусто, как я погляжу, - усмехнулся Вад. – Либо я шизик, либо я попаду в будущее и буду там вторым лишним. Меня никто не узнает, максимум – будут говорить, что я чем-то похож на молодого Самойлова. И мне придется все начинать с нуля. Шикарная альтернатива. В любом случае, спасибо вам, Павел, за беспокойство. Я свяжусь с вами, как только пойму, как мне действовать дальше.

Вадим встал, задвинул табуретку назад под стол и отправился обуваться.

Обдумать ситуацию он решил во время гастролей – их все равно было не избежать. Хоть пока еще скромных и состоявших из нескольких концертов по близлежащим городам, но и их предстояло объехать с новой программой.

Вадим все делал практически на автомате – память хранила все. Но предательское слово «парамнезия» отныне заползло в его разум и прочно там обосновалось, пустив корни. А были ли это реально воспоминания? Разве он все то же самое не мог проделать просто с нуля? В конце концов, это его собственная группа. И не могут ли эти ложные воспоминания быть результатом слишком сильного желания обрести, наконец, успех, а потом и…покой без выматывающего душу Глеба? Мог ли его разум, уставший от безвестности и бесконечных попыток хоть как-то устаканить коллектив и приткнуть его творчество хоть куда-нибудь, выдумать весь этот мир – стадионы, деньги, наркотики, славу, культовый статус и, наконец, после всего этого – распад? Но зачем тогда сознанию были нужны суды и ссоры? Ведь сейчас на данном этапе у них все с Глебом хорошо.

Хорошо. А хорошо ли? Вадим задумался, припоминая, и в этот самый момент раздался телефонный звонок. Вадим отложил сумку, в которую забрасывал вещи, готовясь к выезду, взял трубку.

- Так ты поможешь мне с Маленьким Фрицем? – без всяких предисловий сходу заявил Глеб.

Вспомнились вдруг все стычки, связанные с этим многострадальным альбомом. Как Глеб хотел протащить его в Агату, как Вадим встал намертво, как они ругались и поливали друг друга самыми изощренными ругательствами, которые только приходили им на ум… Он вздохнул. Проходить через эту историю повторно у него не было никакого желания. Но выхода не было. Агата не могла замарать себя подобным.

- Помогу, - покорно ответил Вадим. – Обеспечу тебе возможность записываться на студии, подыщу музыкантов, сведу звук – все, что хочешь.

- Да? – удивился Глеб, вероятно, готовившийся к длительной стычке. – Вот так просто?

- Но только ты выпустишь его под своим именем.

- Вадик! – задохнулся от накатившего вмиг бешенства Глеб.

- Глебушка, - мягко начал Вадим, вспоминая, как крыл брата тогда, в тот первый раз, - ну ты же понимаешь, тема фашизма очень скользкая и сложная. Агате не выплыть на подобном материале.

- А на вашем с Сашкой она выплывет! – усмехнулся Глеб.

- Но ты же тоже пишешь. У тебя много прекрасного материала. Если ты не против…

- Ладно, Вадик, - Глеб чувствовал, что брат не собирался устраивать скандал и давить, и решил использовать другие методы, - поговорим на гастролях. Встретимся у поезда. Чай захватишь?

- Захвачу, - обреченно кивнул зачем-то Вадим.

За эти несколько дней Вадим так влился в прошлое, словно никогда и не покидал этого времени, словно вся его прежняя жизнь и вправду оказалась каким-то ложным воспоминанием. Вот же он Сашка стоит живой, улыбается, рядом Глебка с пушистой кудрявой шевелюрой и еще ангельским взором, словно у Ганимеда - курит, смеется, а ветер треплет его волосы. И все так славно, так по-настоящему, что Вад сам себе позавидовал – себе тогдашнему, не постаревшему 55-летнему человеку в теле юнца, а самому юнцу, не знавшему еще своего печального будущего.