Итак, в США, России и Европе похоронные ритуалы, как гражданские, так и религиозные, становятся все более и более индивидуализированными, утрачивая бывшее традиционное единство: «В то время как профессионалы пока еще играют значительную роль [в определении формы конкретной похоронной церемонии], начиная с 1980‐х годов и далее все чаще решение относительно специфики определенного ритуала принимается самими скорбящими»236. Перемены в этом самом консервативном из ритуалов столь стремительны, что людям приходится быстро приобретать знания и навыки. «Поскольку наше современное общество утратило понимание того, как правильно провожать человека в последний путь, для многих скорбящих процесс усвоения новых знаний в этой области в период безутешного горя становится весьма мучительным»237.

Изобретение новых похоронных обрядов прямо на наших глазах ясно подтверждает наличие повышенного общественного интереса к тематике смерти, а также тот факт, что существовавшие прежде стандарты не соответствуют новому пониманию смерти и умирания238. По мнению антропологов, изменения в похоронных ритуалах могут быть связаны с парадигматическим сдвигом в понимании смысла смерти239. Археологи и историки, изучающие дописьменные цивилизации, считают, что изменения в погребальных обрядах часто являются главным показателем смены культур. Вполне возможно, что революционные перемены в погребальных обрядах свидетельствуют о том, что наше общество проходит через очень серьезные культурные преобразования, которые, как я показываю в этой книге, связаны с переменами в восприятии таких понятий, как «смерть», «человек» и «бессмертие».

Для того чтобы в полной мере оценить масштаб и многообразие проявлений танатопатии в Америке и России, надо понять, что же именно происходит в этой области помимо изменений в похоронных обрядах. На волне увлеченности темой смерти появился набор слов и терминов, используемых при обсуждении различных практик, связанных со смертью. Эта удивительная концептуальная продуктивность танатопатии особенно поражает потому, что для нашего времени характерно так называемое «молчание интеллектуалов»240.

Еще двадцать лет назад таких понятий, как танатофилия (особая тяга к могилам и кладбищам), танатотуризм, танатография, танатовосприимчивость, попросту не существовало. Все они – порождение современного интереса к смерти, ее притягательности. Обилие такого рода терминов говорит о наличии новых социальных и культурных практик и о том, где они оказались востребованными. В течение последних десятилетий появились новые области исследований и новые виды услуг, напрямую зависящие от все более возрастающего спроса на «смертельную» тематику.

Прежде вопросы, связанные со смертью и смертностью, находились в сфере изучения демографов. Социологи, психологи и философы традиционно занимались соответствующими аспектами тематики смерти. Однако за последние десятилетия исследования смерти (Death Studies), исследования смертности (Mortality Studies) и танатология (Thanatology) сформировали академическое поле241. (При этом исследователи отдают себе отчет, что смерть как особая область знания может «показаться странной непосвященным»242.) По этой тематике проводятся многочисленные коллоквиумы и симпозиумы; танатологические сообщества и сообщества исследователей смерти соперничают друг с другом за количество членов. Эти исследования прочно вошли в повестку дня филантропических организаций по всему миру243.

Влияние этого тренда на образование тоже весьма велико. К концу 2000‐х годов в обязательной программе средних школ в США появился такой предмет, как «обучение в области смерти» (Death education)244. Высшее образование предусматривает выдачу «танатологических дипломов». Выпускник может подыскать «танатологическую работу» и сделать «танатологическую карьеру». Среди недавних новшеств в образовательной сфере – танатотехнология (разновидность коммуникативной технологии, призванная обучить адекватному пониманию различных аспектов, связанных со смертью, а также способности справиться с горечью утраты)245.

Появился принципиально новый сегмент в туристической индустрии – танатотуризм (так называемый «черный туризм»)246. Путешественники посещают места, где в свое время происходили различные трагедии – убийства, массовые преступления против человечества и так далее. Среди популярных маршрутов – место гибели президента Кеннеди в Далласе, бывшие тюрьмы Европы, мемориальный парк и музей в Хиросиме, украинский Чернобыль, бывший концлагерь Аушвиц в Польше. В исследовании 2003 года Кейт Даркин говорит об этом термине как о новшестве: «Некоторые исследователи склонны использовать термин „черный туризм“, когда речь идет о коммерциализации тех точек земного шара, где происходили массовые убийства и катастрофы»247. Теперь же это одно из основных понятий – как в туристическом бизнесе, так и в исследованиях, связанных с тематикой смерти.

Еще одна совершенно новая, но быстро растущая отрасль – торговля сувенирами, коллекционными предметами, связанными с серийными убийствами или произведенными серийными убийцами («murderabilia»). По мнению Рикарды Видаль, покупатели такого рода продукции соучаствуют в процессе трансгрессии убийства248. Увлеченность смертью породила некоторые другие культурные феномены – например, танатографию (подробное описание предсмертных симптомов и мыслей умирающего), которая в последнее время превратилась в самостоятельный жанр249. Популярность темы «смерть» нашла отражение и в юморе. Если в России черный юмор давно был важной культурной составляющей, то в 1980‐е годы его волна захлестнула Америку250. В США и России тематика смерти проявляется в различных субкультурах. В частности, представители молодежных группировок готы и эмо фиксируют внимание на всем мрачном, ужасающем, самоубийственном и беспросветном. Уместно здесь также упомянуть субкультуру ролевых игр и современную рок-музыку (в особенности «готическую»). В песенном жанре тема смерти присутствовала всегда, так что в этом вряд ли можно увидеть доказательство распространения танатопатии. Вместе с тем такие направления, как готический рок, хеви-метал и рэп (их корни восходят к 1970‐м), буквально зациклены на смерти.

Возникновение новой терминологии, появление новых видов развлекательной индустрии и т. д. не противоречит отрицанию смерти, о котором говорилось выше. Хотя смерть отрицается как часть жизненного и социального опыта, это не является помехой для растущего интереса к ней. Смерть воспринимается как развлечение, своего рода потребительский товар. Итак, с одной стороны, налицо увлеченность этой темой во всем многообразии ее проявлений; с другой – полнейшее замешательство и смятение при попытке осмыслить, что такое смерть и что происходит после смерти. Колин Мюррей Паркс, известный британский ученый, специалист по психологическим травмам детства, связанным с тяжелыми утратами, говорит о категорическом отсутствии четкой системы, разъясняющей, что есть смерть: