Вдруг мы услышали сирену, на улицах появились автомобили, несмотря на Иом Кипур, Египет и Сирия начали войну.
7 октября. 1. Иерусалим. Утром я был в военкомате, но меня в армию не берут, т. к. я еще не успел пройти военную подготовку.
Мы сидим дома и слушаем радио и телевизор. Египтяне и сирийцы перешли на нашу территорию, идут тяжелые бои. Мы все уверены в нашей победе, и только вопрос – какой это будет ценой. В Иерусалиме война практически не ощущается. Только много людей в форме и мало людей на улицах.
Слушали последние известия. Арон Эйнфранк суетился в пресс-центре.
8 октября. 2. Иерусалим. Наши войска перешли в наступление. Мы побеждаем. Но главное впереди – мы еще не знаем, сколько наших убито и кто погиб.
Все дела замерли, мы ждем конца войны.
9 октября. 3. Иерусалим. Ничего не лезет в голову, дела отставлены, в армию не берут.
10 октября. 4. Иерусалим. Еще раз пошел в военкомат, но в армию попасть нет никаких шансов. Возил на своей «Моррис-Марине» работников военкомата с целью призыва людей в армию.
Заглянул к Мириам Таль, она сказала, что теперь она считает, что мы не должны отдавать арабам территории и что она заблуждалась.
У дома Мириам встретил Фиму Ройтенберга.
Арон Эйнфранк работает корреспондентом для канадской газеты и радио, и я с ним все время спорю.
Вечером мы всей семьей были у Григоровичей и потом они у нас. В малых дозах многие люди могут быть пригодными.
11 октября. 5. Иерусалим. По иорданскому телевидению показывали наших пленных и как арабы радостно идут по мосту, бродят в укреплениях Бар-Лева и рвут израильский флаг.
Наши войска наступают в Сирии, а на Синае затишье.
12. октября. 6. Иерусалим. Ирка сдала более 500 граммов крови, и мы все сопровождали ее. Случившийся там Мих. Маргулис фотографировал Ирку для прессы в США.
Приехала на субботу Ев. Ар., у них в «Асаф Арофе»47 ок. 200 раненых и при Ев. Ар. умерло четверо.
Арон Эйнфранк рано утром с другими корреспондентами уехал на Голаны.
Смотрел по телевизору хронику боев и с тяжелым сердцем ждал нашей победы.
13 октября. Шб. Иерусалим. Рисовал маслом на холсте.
Была сирена тревоги, но через 15 минут – отбой. (Иракский самолет пересек границу, но его сбили.)
Заходила Мириам Ирон, потом М. Бейтан – неинтересная публика.
14 октября. 1. Иерусалим. Читал.
Михаль – 1 годик. С Иркой и Эйнфранком (вернувшимся с фронтов) пили вино у Портных.
15 октября. 2. Иерусалим. Читал. Каждый день смотрим хронику боев по телевизору.
Арон Эйнфранк уехал, переночевав сегодня, пишет репортажи и интервью.
16 октября. 3. Иерусалим. Читаю. Смотрю телевизор. Мелкие дела.
Вечером была Мириам Ирон с молодым танцором Яковом Коэном.
17 октября. 4. Иерусалим. Мне надо сейчас, чтобы обо мне чаще писали в прессе, и хочу поехать в путешествие по свету.
18 октября. 5. Иерусалим. Наклеил около 70 работ В. Яковлева на белые паспарту.
Сегодня Суккот и Яшенька в белой кипе, в белой рубашке был в синагоге.
19 октября. 6. Иерусалим. Бейт-Лехем. Рисовал маслом на холсте.
Возил Ирку со Златкой на рынок в Бейт-Лехем.
Вечером был М. Бейтан: переводил бумаги для налогового управления. Пили чай, смотрели телевизор.
Наши войска двигаются к Дамаску и воюют на египетской стороне.
20 октября. Шб. Иерусалим. Мелкое чтение и вырезание картинок.
Вечером все + Ева Ар. Были у Ванд-Поляков. У них сын парашютист на Синае.
21 октября. 1. Иерусалим. Яффо. Тель-Авив. Отвез Ев. Ар. с ее вещами в ее новую квартиру в Яффо, туда же перевез телевизор (на своей «Марине»).
Зашел к Стесину в отель олим в Яффо, быстро ушел – было противно.
Заехал к Яше Александровичу и Гене в магазин. Давид на фронте, и они очень переживают. У Яши – Саша Арарий.
Был в Тель-Авивском музее, видел многих сотрудников. Встретился с Хаимом Гамзу, он мне надписал свою книгу об изр. искусстве.
Был в Комитете защиты сов. евреев. Встретил Янкелевича. Передал для Приталя литографию «Заветное дерево» взамен попорченной «Пасхи». Был у Наоми Гринберг, дома у нее, как у всей катморовской компании.
Был у Иехескеля Штрайхмана, он принял меня с радостью, мы беседовали за чашкой чая. У него сильные психосоматические боли в животе, он очень переживает за сына на фронте. Вдруг позвонили и сказали, что погиб на фронте его родственник, мальчик недавно поженившийся. У Иехескеля началась рвота, и совсем было плохо.
Я очень устал: и физически, и психически.
Я был у Жака Катмора, было много знакомых катморовцев. Был день рождения Ури Когана. Я нарисовал Ури в подарок карикатуру. Я не курил гашиш и не пил, т. к. я за рулем.
Был опять у Наоми Гринберг.
22 октября. 2. Тель-Авив. Покупал холсты в Доме художника и рубашку на шуке Кармель с Наоми.
Был у Иехескеля Штрайхмана и его жены Цили. Обедали вместе и были потом с Иехескелем в Школе Авни, где он преподает. Там он меня познакомил с худ. Яковом Векслером и Пропесом. Встретил там Шмуэля Кудина.
С Штрайхманом и с Наоми были у Авигдора Стемацкого. Штрайхман опять к вечеру почувствовал сильные боли в животе, и я отвез его домой. Отвез также и Наоми и вернулся к Стемацкому. Стемацкий был мне очень рад, мы смотрели его работы, беседовали, ужинали, смотрели телевизионные новости.
Тель-Авив затемнен, ездить на машине в темноте очень трудно, и все время я блуждаю.
Я приехал к Саше Арарию, но его нет дома. Я заснул в своей «Марине».
23 октября. 3. Тель-Авив. Иерусалим. В 7 утра я зашел к Саше, разбудил его, получил чек на 1500 лир.
Я был у Арона Эйнфранка в отеле «Плаза», мы завтракали, и он меня познакомил с журналистом из США – Такаши Ока, репортером «Кришен сайнс монитор» в Париже, сейчас он работает в Израиле в связи с войной.
Я нашел редакцию журнала «Рассвет» и познакомился с редактором – Габриэлем Валком, симпатичным оле из Латвии, из Риги. Мы говорили о сотрудничестве. Он меня познакомил с Романом Винокуром (соседом Саши Глезера48 по Москве; передал от него привет), который привез папку работ московских худ., но хорошего мало.
Заглянул в Комитет защиты сов. евреев. Поговорил с А. Фельдманом и Янкелевичем.
С Ароном Эйнфранком и Сашей Арарием обедали в пиццерии.
Был у Габриэля Валка, познакомился с женой и детьми, пили чай.
У дома Г. В. встретил Феликса Збарского, он попросил совета, где сделать ему выставку, и я ему все объяснил.
С Габриэлем на моей «Марине» мы выехали в Иерусалим, по пути я взял двух солдат.
Дома у нас все свои + Бейтан, потом + Нелли Портная. Мы выпили вина и виски, закусили, беседовали.
С Габриэлем смотрели мои и иные сочинения. Выбрали для его журнала стихи Холина, Кропивницкого Е., Сапгира, Сатуновского. Дал я ему свои статьи против Солженицына. Отвез я Г. к выезду из Иерусалима, и он уехал тремпом.
За эти три дня я очень устал.
24 октября. 4. Иерусалим. На фронте перемирие при нашем преимуществе.
Ужасная ссора с Иркой. Чтение газет. Пустота в голове.
Примирение с Иркой.
25 октября. 5. Иерусалим. Бейт-Лехем. С Иркой и Златкой были на шуке в Бейт-Лехеме.
С Иркой, Златкой, Яшкой были у Мэри Фефер. Цви на фронте в Сирии. Он там с первого дня войны. Собственноручно убил араба-солдата, и это шокировало его, но потом некогда в боях было думать. Видел ужасные сцены, наших убитых и искалеченных. Сегодня Цви был дома. Очень многие солдаты (и Цви) недовольны перемирием. Только начали побеждать, и победу вырвали из рук.
Всей семьей были у Лёни и Гали Яффе. Лёня сидит у приемника взволнованный. Россия хочет послать сюда свои войска, США объявили полную готовность на всех своих стратегических базах. Лёня говорит о том же – вырванной из наших рук победе, ругает наше правительство. Мы пили чай и говорили о литературе и знакомых. Лёня считает Маяковского средним поэтом, он говорит, что язык определяет национально-культурную принадлежность писателя. Я же говорю, что существует русско-еврейская культура.
