«Поднимается по взгорку…» Поднимается по взгорку Лошадь. Тянет за собой Сани.А в санях – Егорку, Недовольного судьбой. На душе лошадки горько — Хмур, безрадостен Егорка. Позади – рывок до гола. Ах, какой мог быть рывок! Впереди – дорога, школа, Математики урок. И о голе незабитом Не забыл подбитый глаз. Лошадь мчится, бьет копытом, Льдинку шлет на верный пас. 24 января 2004 Детство
Работа моя проста: Раздвинув кусты немножко, Малину срываю с куста, С ладошки ссыпаю в лукошко. И солнце стоит надо мной. И мама видна в окошке. И крутится шар земной Со мной и малиной в лукошке. 25 января 2004 «Светлы августовские дни…» Светлы августовские дни! Деревья, кусты и осока, И старые мшистые пни В предчувствии скорого срока Осенних туманов, дождей, Морозцев и вьюги, без страха Шумят, шелестят, и от пней Не пахнет трухою и прахом. Беспечные с виду, они Приемлют душой: не напрасно Светлы августовские дни, Что близится осень – прекрасно! 26 января 2004 «Когда поймешь, что одинок…» Когда поймешь, что одинок И никомушеньки не нужен, Услышишь вдруг: «Вернись, сынок, Я скоро приготовлю ужин». Ах, мама, мама, столько лет Меня несло по белу свету — Не мил мне боле белый свет, Но ведь другого света нету?! Среди людей, среди дорог Нет счастья, мама! – Мгла и стужа. «А ты вернись, вернись, сынок, Я скоро приготовлю ужин». 27 января 2004 «Свет небес и свет души…» Свет небес и свет души, Словно братья, хороши, Друг на друга тем похожи, Что тобой хранимы, Боже. Тьма души и ночи тьма, Словно посох и сума, Неразлучны.В тьме лукавой Свое дело знает дьявол. Свет и тьма – как две реки. К ним прибиты две руки. Между этих вечных рек Жизнью распят человек. 28 января 2004 «Ау! И снег с ветвей…» Ау! И снег с ветвей На мой слетает след. И чище, и светлей Снегов на свете нет. И высь небес чиста, Как первая любовь, Как с белого листа, Жизнь начатая вновь. И все же я вовек Поверить не смогу, Что я сквозь белый снег Не виден на снегу. Февраль 2004 «Поздний август.Песня спета…» Поздний август. Песня спета Работящих рук, очей. Потихоньку гонит лето Стадо солнечных лучей На край света. А оттуда Навевает стужу в сад. И продрогшая запруда Прячет плечи в листопад. Да и я продрог немножко, И не греет сердце кровь. И стучит, стучит в окошко Запоздавшая любовь. Март 2004 «Заградительную ладонь…» Заградительную ладонь Бог поставил ребром: «Человече, Во вселенную мчась далече, Колыбельку мою не затронь Равнодушным стальным крылом. Видишь, ветер листву срывает, Ну а дальше, за первым углом, Дьявол стол для тебя накрывает. Грустно мне, да и стыдно подчас, Что смешались понятья и числа, Ведь не раз уже слышал от вас, Что он брат мне, паршивец нечистый. Ты же знаешь (с тобой мы друзья!), Мне по штату и спорить нельзя. Убираю свою ладонь — Колыбельку мою не затронь». Март 2004 «Идущий берегом реки…» Идущий берегом реки, Смотрю на пасмурные воды. Как одуванчики, с руки Сдуваю дни свои и годы. Подхватывает их река, Несет к неназванному сроку, Ну а душа издалека Летит над водами к истоку. Март 2004 «Ну, слава богу, сделаны дела…» Ну, слава богу, сделаны дела! Присядем на скамейку у стола В беседке под листвою шелестящей, На нас с тобою с хитрецой глядящей. Лукавый месяц на отшибе неба Взирает на тебя, на булку хлеба, На стол, обитый стертою клеенкой С едва заметной позолотой тонкой. Он любопытен, месяц. Издалека Он лучиком ласкает милый локон Твоих волос, меня не замечая, Склоненного над жаркой кружкой чая. Уставшие, мы рады, что прохлада Явилась вдруг и нам беспечно рада, Мы рады ей, и по дорожке тихо Под куст крыжовника ведет детей ежиха. Мы большего-то и не ждали счастья! Но эта тайна мира и согласья Двоих нас с небом тем и хороша, Что что-то знает о себе душа. Март 2004 |
