«Когда-то Печорин загнал здесь коня,

Скакал он за Верой, настиг было, но

Надеждам свершиться, увы, не дано…

Нескладно он жил и неверно любил,

Любовь, как коня, здесь в ущелье сгубил.

Не зря − Провиденье, прости ты меня −

Загнал в этом месте Печорин коня…

Теперь, словно в память, в отместку судьбе,

Воздвигнем здесь первую ГЭС для людей!»

* * *

Чтоб строилась ГЭС на порогах реки,

В работники терские шли казаки.

На зов и с курортов подался народ,

И дело пошло потихоньку вперёд.

Узнали: «Затеплиться в лампочках свет,

Тот свет ярче свечки и копоти нет!

Какое оно, электричество, будет?» −

Об этом судачили разное люди…

* * *

Из брёвен хатёнку срубили; её

Конторою сделали для инженера.

Из струганных досок мостили жильё

Монтажникам.

Кузню − таким же манером.

Склады и навесы. Вставал городок, −

Работа кипела умело на диво.

В верховье запруду воздвигли, проток

Копали, и здание ГЭС заодно возводили.

* * *

В стремленье невиданном будто сошлись

Учёная мысль и задор человека,

Прогрессом отринута тихая жизнь, −

Крутились «колёса» двадцатого века…

Тяжёлая поступь железных машин

Нависла эпохой больших потрясений.

В сознанье умов век устои крушил,

Рождался из терний невиданный гений…

Подкумок (перебивая):

− Я помню вехи тех далёких дней,

Сюда нагрянул люд в одном порыве,

Пытаясь обуздать моих «коней»,

Осёдлывая бег нетерпеливо.

Приехал вдруг какой-то инженер

Из мест далёких с новым снаряженьем,

Ведь дело новое и здесь не до манер…

Построить ГЭС желал без промедленья.

Округу оценив наверняка,

У устья, где в меня впадает речка,

Названье что дала Ессентукам…

Нашёл для ГЭС отличное местечко.

Под шум воды речной и птичий хор

Тут началось среди бела дня такое −

Звенели пилы, и стучал топор…

Ни мне, ни людям не было покоя!

Заметны стали станции черты.

Вот хлынула, все шлюзы заполняя,

С пятнадцатиметровой высоты

Вода реки, турбину разгоняя!

Сам не заметил, как втянулся я,

Меня и страсть и удаль захватили!

К делам людей, восторга не тая,

Я приобщался, покорён их силой.

Человек (подхватывая):

Лишь только рассвет над землёю всходил,

Наш Фридман, как ветер, мотался по стройке,

Людей ободрял, подгонял, теребил,

Везде успевал он, командуя бойко.

С бородкой, усами, опрятно одет,

Приветлив, и взгляд расположен к общенью.

Корректен, воспитан, как интеллигент,

Но был непреклонен и быстр на решенья.

Но скорость решений была не во вред:

В нём такт, образованность, ум − сочетались,

Не зря был направлен на важный объект,

Здесь нужно просчитывать всё до детали…

Начальство тревожил, решал много дел,

Порой даже грубость сносил терпеливо.

О стройке он думал, о людях радел,

Вникая во всё сноровисто, сметливо.

Обед разделить мог в казачьем кругу,

Из глиняной чашки похлёбку отведать,

Из фляжки станичника выпить кваску,

Цигарку с ним выкурить после обеда.

А техники − Ласман и Царт, как в страду,

В казачьих рубахах и войлочных шляпах,

В костюмчиках старых из синего драпа

Монтаж проводили, трудясь на виду.

В разгаре работ приключился конфуз:

Домой казаки вдруг направили вожжи…

− Куда вы, ребята? А стройка, а шлюз?

− У нас сенокос, извиняйте, не можем…

Расстроился Фридман: уход казаков

Нарушил сложившийся, было, порядок.

С досады ругнулся, вздохнув глубоко:

«Искать где-то новых работников надо…»

Тогда по призыву с Расеюшки всей

Работники, плотники, слесари-доки

На стройку сошлись и к июлю, насев,

Ускорили дело, чтоб выдержать сроки.

По горным отрогам, лесам и садам

Столбы зашагали к соседним курортам −

Электроэнергия по проводам

Текла в города, будто кровь по аортам.

Депо для трамваев и рельсовый путь.

Вокзал возведён был железнодорожный.

Не мог от забот Фридман ночью уснуть,

Стал чёрным, как смоль, от жары невозможной.

* * *

Кончали строительство, снят такелаж.

Приборы поставлены в зале машинном,

Где вёлся на свежий фундамент монтаж

Турбин, генераторов − люди спешили.

По-свойски ходили вокруг казаки,

Пытая начальство наивно, как дети:

«А будет ли свет в наших хатах, сынки?

Хоть вы, господин инженер, нам ответьте…»

Мешались детишки, повсюду снуя.

Он, глядя на них, отвечал у запруды:

«Устал объяснять я: конечно, друзья,

Мы свет вам дадим, электричество будет!»

* * *

И час наступил: слышен вод ровный гул,

Комиссия в сборе, на лицах решимость.

Мгновение − Фридман рукою взмахнул,

Задвижки открыл машинист и – свершилось!

Тот миг долгожданный, как чудо, пришёл.

И радость, как птица, отринув все беды,

Парила над залом. Воспрянув душой

Народ ликовал в достиженьи победы!

Немало затратили сил и труда,

Но ГЭС возвели − белый замок средь леса,

Чтоб свет рукотворный явился сюда,

Как символ грядущего в мире прогресса.

Когда многотонные маховики,

Чуть дрогнув, пошли, на валу засновали,

Приборы ожили, и с лёгкой руки

В щитках ярко лампочками засияли.

«Ура!» − закричали.

Но Фридман сказал:

«Не рано ли?» − сам улыбался при этом…

Конец испытаниям. Станции зал

Сиял в свете лампочек праздничным светом!

Подкумок ( прерывая):

− Чудно́, иным не верилось в успех,

Что и моя здесь пригодится удаль!

А казаки выспрашивают всех:

− А свет даёт вода, как «белый уголь»?

− Давайте назовём мы также ГЭС,

Что осветила наш «медвежий угол»!

Человек (соглашаясь):

− Ты прав, это был наш совместный успех.

Тогда Шателен, помню я, у моторов

Жал Фридману руку, поздравил при всех

Под аплодисменты, миганье приборов.

Мы молоды были, но мчались года,

Мой друг Кулешов (как стихи нам читал он!)

Женился, у ГЭС поселясь навсегда,

Сроднившись с Кавказом, о чём и мечтал он…

А Фридман, вошедший в историю ГЭС,

Как первостроитель, огнём негасимым

Оставивший след в энергетике здесь,

Уехал − просторы большие в России…

Умчался навеки, покинув Кавказ,

Хоть к первенцу сердце навек прикипело.

И слухи о нём не тревожили нас −

Нашёл, может, более важное дело…