Уже, кажется, целую вечность демон-хранитель Обители нитей Тэон чувствовал себя не в своей тарелке. Споры богов нарушали баланс сил, и в Мире мертвых – пружине, сглаживающей колебания мироздания, творилось демон не знает что. Сил на поддержание порядка уходило все больше, а душ, пригодных для поглощения, становилось все меньше.

Демоны не роптали. Покорные исполнители высших законов, они исправно делали свое дело: под присмотром большинства из них души отбывали срок, покуда не выстрадают вечный покой, а в нужную пору получали награду. Тэон следил за составляющими полотно мирозданья нитями судьбы, созданными для каждого смертного, и отправлял их по своему пути. Вечный палач Дапал забирал жизнь у заслуживших забвения, а Страж теней возвращал к жизни тех, кто обессилил от мук, но еще не испил наказания полностью. Борьба небожителей за власть только мешала спокойно выполнять свое дело. Увы! Отлично понимая, что в случае поражения его ждет вечный сон, Латасар сдаваться не желал.

Не меньше старых богов хранители Мира мертвых ждали, когда мятежник угомонится. От ненужного противостояния возникали только хлопоты, а когда Латасар напал на Белое древо – древо жизни, дело приняло опасный оборот: все могли погибнуть.

После колебаний и долгих обсуждений старые боги решили прибегнуть к людской помощи. Вмешаться в судьбу героя и отправить его усмирять Латасара особым заклинанием. Но дух смертных всегда был слаб, лишь немногие выдержали бы силу древних слов и нужного человека пришлось поискать. Старые боги рыскали долго, и, в конце концов, нашли среди живущих мага, способного произнести усыпляющее Латасара заклинанье до конца. Слепым орудием избрали чародея с кровью Тел-ар-Керрина в жилах, с душой героя, с быстрым умом и рассудительной смелостью. Повелитель неба собственноручно переместил его нить в хранимом Тэоном полотне.

Оставалось только привести магу спутника, который помог бы пройти испытания и добраться до Источника. Спорили так громко, что демоны Мира мертвых слышали их голоса. А в итоге боги решили предоставить выбор герою. Лучше смертного никто не знал, кто именно поможет ему на пути. И маг выбрал ту, что уже однажды встречала его душа. Узнав об этом, Тэон только вздохнул, лишний раз испрашивая у мироздания милосердия для дочери.

Четыреста девяносто лет после Явления небожителей в Окрестности Горла богов

Перед магом, совсем как настоящее, простиралось море. Только с южной стороны на далеком берегу серели крепостные стены большого города. В лодке рядом, заслоняя от застенчивого утреннего солнца глаза ладонью, стояла молодая женщина и всматривалась в темную синюю бездну. А затем сверкнула копной медных волос, обожгла взглядом шальных изумрудных глаз, рассмеялась и нырнула за борт. Вошла в воду не хуже опытного ловца жемчуга: без брызг и шума. Морская гладь подернулась рябью, забурлила и вспенилась. Лодку качнуло. Рядом показалась гигантская морда красного многоглаза. Монстр блеснул пятью зелеными очами и повернулся в сторону наблюдателя.

Чародей улыбнулся. Страха не было. Подобрался ближе и погладил змея где-то между рогом и самым левым глазом: «Красавица моя». Забрался на холку монстра и перекинул через рога тонкий кожаный ремешок. Осторожно подтолкнул сапогом, и многоглаз послушно припустил прочь от берега.

Соленая вода брызгала в лицо, слепило утреннее солнце, ветер так и норовил сорвать одежду. Ремни впивались в ладони. Маг ничего не замечал. Опьяненный морским воздухом, он наслаждался скоростью и свободой. Единением с большим, сильным зверем, его мощью и грацией. Предвкушением того момента, когда змей снова станет собой: легкомысленной прелестницей, сулившей чародею все земные удовольствия. Смеялся и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

К полудню прогулка подошла к концу. Многоглаз острожно приблизился к лодке, наездник легко переместился на борт. Оставив ношу, монстр фыркнул и скрылся под водой. Маг уставился на море, ожидая увидеть пятно рыжих, как закатное солнце, волос. Думая лишь о том, как крепко сожмет в объятьях свою горько-соленую подругу, как вытрет ее лицо от набежавших с волос капель. Но время шло, а водную гладь никто не тревожил. Чародей прождал до самого заката. Звал возлюбленную, искал заклинанием. Тщетно! Бездна не пожелала вернуть ее обратно. Тогда маг глубоко вдохнул и прыгнул за борт. Темная вода сомкнулась над ним, увлекая в свой смертельный танец.

Ари судорожно схватил ртом воздух и открыл глаза. Его брат Ири, лениво потягивающий кофе, посмотрел обеспокоенно.

– Опять видения? – с сочувствием поинтересовался он.

– Да, – Ари потер лицо ладонями, – чтоб им силы через край!

Ири усмехнулся и отхлебнул из чашки.

– Рыжая бестия?

– Она, – мечтательно улыбнулся чародей. Потом нахмурился и покачал головой: – Никак не пойму, что боги хотят от меня. Не растолкую знаков. Может, я должен разыскать ее и помочь? А может, напротив, утопить? – взъерошил непокорную иссиня-черную челку. – Или все знаки вовсе не о ней, а о красном многоглазе?

– Думаю, все проще, – ехидно улыбнулся собеседник и залпом допил кофе. – Эти видения появляются всякий раз, когда тебе надоедает очередная подружка. Смени женщину, и бестия ненадолго оставит тебя в покое.

– Каждая твоя следующая версия, братец, – отмахнулся Ари, – бредовее предыдущей. В прошлый раз ты советовал мне жениться на первой попавшейся рыжей девушке. Хотя отлично знаешь, – на губах промелькнула ехидная самодовольная улыбка, – последнее, чего я хочу, это связать свою судьбу с одной-единственной и неповторимой юбкой.

– Лукавишь, – заключил Ири. – Хотел бы я видеть твое лицо, когда рыжая бестия появится здесь.

– Если она появится, то это и будет предвестником самых больших бед, – Ари закатил глаза и шумно вздохнул. – Каждый раз, когда приходят эти видения, случаются передряги, а если она явится живьем, даже не берусь предсказать, что случится. Пусть лучше придет земляной родственник красного многоглаза, только, боюсь, он в девушку не превратится.

– А жаль… – задумчиво протянул брат, – вот с такой я бы познакомился поближе.

Ари нащупал за спиной маленькую подушку, проворно схватил ее и запустил в собеседника. Тот увернулся, пожал плечами и, пробормотав: «Балбес, что с тебя возьмешь!», потянулся за кофейником, чтобы налить себе еще одну чашку бодрящего напитка.

Четыреста девяносто лет после Явления небожителей в Окрестности Горла богов

Элла сцепила руки в замок. Глубоко вдохнула, стараясь унять закипающий внутри гнев. Кровь ударила в лицо, жар добежал до кончиков ушей, и на дне чаши всколыхнулись остатки магической силы. Если бы она только могла, она бы не оставила от наглеца и мокрого места!

Смерила собеседника взглядом. Хорош… Даже в околочеловеческой ипостаси. Высокий и ладный. Лисьи глаза оттенка гречишного меда, прямой нос, припухлые манящие губы, тяжелый подбородок. Пахнет вожаком. А как похож на отца! Ухмыльнулась. Тот тоже казался идеальным красавцем, пока она не бросила его мертвое тело на съедение грифам, что живут близ Священных пещер. Через мгновение птицы не оставили и следа от прелестей властелина трех княжеств Дариополя. Только кости да куски недоеденной плоти.

– Ты сделаешь, как я сказал, или умрешь! – гость испытующе уставился ей в глаза.

Сердце заметалось, как бешеное. Элла нахмурилась, но взгляда не отвела. Этот выскочка должен знать свое место! Он всерьез думает напугать ее смертью? Глупец.

– Сурж, я пропустила момент, когда ты вообразил, что можешь приказывать мне, легендарной Пра, – стараясь казаться равнодушной, медленно и четко выговорила она каждое слово.

– Легендарной? – нахмурился собеседник. На его красивом лице нарисовалась ухмылка. – Что-то не помню я никаких легенд. Да и выглядишь ты, как девчонка, клянусь обоими хвостами! Думал, к тебе подойти будет страшно, развалишься, а ты вроде ничего, еще сойдешь и по прямому назначению.