У неё была мама. И её история. Которую она, правда, знала не до конца. Даже будучи беспробудно пьяной, Вера никогда не говорила, что с ней случилось в прошлом.
Потом Маша повернулась, и у неё возникло чувство, что она столкнулась с неудержимой природной стихией. Пришедший мужчина одним своим присутствием расставлял акценты. Высокий. Выше среднего. Плечист, но не раскачан. Двигался уверенно. И не скажешь, что агрессивно, но в каждом его шаге, взгляде чувствовалась власть.
Глубоко посаженные глаза – вот что производило неизгладимое впечатление. Острые. Обжигающе проникновенные. И между тем холодные.
Маша сглотнула.
Кто этот человек?
В голове сразу же родились ассоциации.
Несгибаемый. Волевой. Стальной.
Не про неё…
Маша не хотела с таким даже общаться.
Хозяин жизни. Один из тех, кто держит город? Или только владеет клубом? Маша даже не хотела знать. Отпустил бы он её, и она ушла с миром. Но на такой исход рассчитывать не приходилось. Не привели бы её сюда те двое бугая, оставляя следы на плечах.
Черт!
Дальше – хуже.
Мужчина в черном быстро разложил всё по полочкам. Кому что положено. В том числе и ей.
Намекнул про ущерб. У Маши мышцы живота судорожно сжались. Какой ущерб, черт возьми… У них все деньги уходили на лечение. Их не хватало! Мама не говорила, но Маша знала, что она отказывается от многих лекарств. Считает, что они бессмысленны. Что не стоит тратиться на обреченную.
У Маши все переворачивалось в груди, стоило вспомнить слова врачей. «Готовьтесь».
Она усилием воли заставила себя вынырнуть из прошлого. Нашла время вспоминать!
Мужчина в черном привел её в кабинет. Сел. Раздвинул ноги.
О, она с этой позой тоже сталкивалась. Было дело. Последний раз «предлагателю» она зарядила кроссовками по одному месту. Чтобы не размениваться на слова и не сотрясать воздух.
С этим – такой номер не пройдет.
От мужчины исходила бешеная аура власти. Скрытой. Сильной. Непоколебимой. Каждое слово – взвешено.
Маше хотелось убежать. Позволить слабости завладеть телом, на минуту забыть обо всем и сделать всё, чтобы вырваться из замкнутого круга, в котором оказалась, переступив порог «Оазиса».
Но где-то здесь была мама. Она не могла позволить ей затеряться.
Потому что время измерялось днями…
Поэтому, когда незнакомец прижал её к стене, обездвижив, предугадав её маневр с ключами, у Маши что-то надломилось внутри. Сегодня она проиграла. Перед этим хищником, что упирался возбужденным членом ей поясницу и делал недвусмысленные намёки, а так же знал её маму, она бессильна.
Да и сил больше не было. Честно.
И почему-то захотелось плакать. Маша готова была провалиться, когда не смогла сдержать всхлип.
– Если я не найду маму, не заберу её… я её могу не увидеть больше.
«Готовьтесь».
Мужчина, стоящий позади, дышал размеренно, но она чувствовала каждый его вздох. Горячее дыхание обжигало шею. Более того – она ошиблась, она чувствовала его всего.
Маша не поверила ощущениям, когда внезапно он её отпустил и отошел назад.
Она обернулась. Так и есть. Она не ошиблась.
Мужчина достал из кармана телефон и снова сделал вызов:
– Демьян, женщина, что у меня была тридцать минут назад. Найди мне её. Должна быть в клубе. Найдешь – сразу сообщи. Из клуба не выпускать. Нет. Не трогать. Поклонников, которые, скорее всего, будут рядом – разогнать. Сказать, что от меня.
Он стоял к ней вполоборота. Маша прикусила нижнюю губу, не до конца понимая, как реагировать и вести себя дальше. Не вечер, а американские горки. Её бросает из одной крайности в другую.
Мужчина нажал на отбой, прошёл к столу, присел на его край, скрестил руки на груди и снова посмотрел на неё.
Маша стушевалась. И что дальше? Снова это взгляд, пронзающий и одновременно раздевающий?
– Спасибо.
А что она могла ещё сказать?
– Я не принимаю твоей благодарности, милая.
Спокойно сказал, по-простому. Обыденно.
Машу же тряхануло. Порой в любовных романах, которые она любила читать, использовали красивое выражение – в комнате с хищником….мужчина напоминал зверя… красивого и смертельно опасного…
С ней сейчас происходило тоже самое?
– Мне предложить больше нечего. Кроме как словесной благодарности.
– Ты такая наивная, Мария? Или умело притворяешься?
– Найдите маму, тогда поговорим.
– Даже так? Уже условия?
Чуть-чуть прищурил глаза, а у Маши холодок пошёл по пояснице.
– Извините, я…Сама не понимаю, что говорю.
– Охотно верю, «особенная» Маша.
Холод сковал не только спину, но и всё тело. Словно в легкие азота налили. Щедро.
– Моя мама говорила с вами, да? К вам на встречу спешила?
Нет…Нет…пусть он скажет, что она неправильно его поняла.
– Не знаю, спешила или нет, но разговор у меня с ней был.
– О чем? – быстро выдохнула Маша, снова начиная злиться.
Последние месяцы мама как с ума сошла. Зациклилась на одном.
На ней.
На то, что Машу необходимо огородить. Пристроить.
Неужели к…этому пришла пристраивать?
Вот тут впору оседать на пол.
Мужчина чуть заметно увеличил ухмылку, чем вызвал у Маши стойкое желание стереть это самодовольное выражение на лице.
Ей, конечно, попадались на пути вот такие же самоуверенные хозяева жизни, от которых сразу же воротило, но настолько…
Мужчина ошеломлял.
– Как вас зовут? – задала она ещё один вопрос, потому что предыдущий остался без ответа.
– Влад Багровский.
О, черт…
Маша снова распластала руки на стене. Всё. Она больше стоять не может.
– Можно мне воды?
Маша не заметила, как выражение на лице собеседника изменилось. Из насмешливого преобразовалось в серьезное.
– Конечно.
Влад повернулся, взял графин, чистый стакан и налил в него воды.
Снова двинулся в сторону Маши, а той захотелось влиться в стену. Да что же это такое?
Влад обычный мужчина. Как и другие.
Правда же?
Тотчас что-то острое, с привкусом горчицы разлилось по груди Маши.
Он Влад Багровский.
И этим всё сказано.
Даже она знала, кто он такой.
Легализовавшийся мафиози. Держит в руках едва ли не треть города. Влиятельный предприниматель, меценат. Брата недавно женил. Возможно, с мафиози она погорячилась, это лет двадцать назад лилась кровь и был передел, сейчас спокойнее. Отец его стоял у истоков. Он – наследник. Но всё же бизнес у него вовсе не чистый, не верила в это Маша. С другой стороны, не всё ли ей равно?
Когда принимала из его рук стакан, пришел ответ – не всё равно, если мама приходила именно к нему.
«Особенной» её называла только мама.
Их пальцы всё же соприкоснулись, и в подушечки словно сотки мелких игл вонзили. Маша вздрогнула и едва не выронила стакан.
– Осторожнее.
Будешь тут осторожнее, когда такой рядом!
– Ты побледнела. Иди присядь. И успокойся, не съем я тебя. Пока, по крайне мере.
Пока?
Самоуверенно.
Хорошо, что Маша не начала пить, иначе бы подавилась.
Багровский не отошёл от неё, пока она всё не выпила. Дождался, пока вернет бокал.
И смотрел. Как она подносит бокал к губам, как пьет.
Что там мама про неё говорила? Что она проклята? Маша охотно верила.
Как только мужчина отошёл, дышать стало легче. Маша воспользовалась его приглашением и присела на диван. Нервы ни к черту. Особенно последние недели.
От дальнейшего диалога или ещё чего-то похлеще её спас звонок, пришедший на телефон Влада.
– Да? Давайте её сюда. В кабинет.
Маша встрепенулась, выпрямила спину и во все глаза уставилась на мужчину. Тот с нечитабельным выражением на лице отложил телефон и снова присел на край стола, скрестив руки на груди. Любимая позиция превосходства?
Он снова на неё смотрел. Пристально. Ничего больше не говоря. Маша чувствовала, как его взгляд скользит по коже. Обжигает, оставляя за собой покалывающий след. Этот мужчина на всех так действовал или только она такая «особенно» счастливая?
