Он не спеша развернулся и посмотрел на молодую ещё женщину. Та села, вцепившись пальцами в одеяло. Когда-то Вера была ослепительной красавицей. Гордой, задиристой. С годами её характер стал хуже. От былой красоты мало что осталось. Частично забрала болезнь. Но больше «заслуга» самой Веры. Ему скинули некоторую информацию про неё, остальное будет к вечеру.

– Думаешь, успеешь? – он повернулся и уперся бедром в подоконник. Говорил по привычке холодно.

Вера мгновенно напряглась, от неё исходили агрессивные волны. Но к подобной реакции он привык и давно на них не обращал внимания.

– Успею что?

– Найти замену мне.

– А, вот ты про что! Успею. Не сомневайся даже.

Вера откинула одеяло, свесила ноги и уже хотела встать, когда покачнулась. Она сильно побледнела и, уперевшись рукой в матрас, часто задышала.

Влад как стоял на одном месте, так и продолжил.

– Тебе не стоит волноваться, так написано в твоей больничной карте.

– Прочел, да? Изучил?

– Конечно. Ляг и мы продолжим разговор.

Вера, кривясь и бормоча себе под нос матерные ругательства, сделала, как он велел. Влад наблюдал за ней. Она легла, прикрыла глаза и некоторое время ничего не говорила, лишь тяжело дышала. Он тоже решил помолчать. Женщинам иногда необходимо дать время, чтобы мозги встали на место и дурь поутихла.

– Я успокоилась.

– Говорю один раз, Вера. Я не терплю склочных истеричных женщин.

– Я поняла. Но ты меня выводишь из себя.

– В этом мы солидарны.

– Я не продаю дочь.

– Маша мне понравилась. В ней что-то есть. Ты права.

– То есть ты её забираешь?

– Да.

Он её заберет.

Это уже не обсуждалось.

Вера не ошиблась, когда пришла к нему. Манипуляторша. Ей одновременно хотелось шею свернуть за то, что пила, несмотря ни на что, девочку едва не похерила. Какого? Она – мать! А получалось, что ребенок ездил по клубам-кабакам и вылавливал нерадивого родителя.

С другой – Вера всё же думала про Машу. Зная, что находится на пороге жизни и смерти, решилась на неординарный шаг. Сумасшедшая баба. Всегда такой была. Безрассудной.

– Я хочу, чтобы ты на ней женился, – ещё одно сумасшедшее заявление.

– Вера, ты ничего не путаешь?

Для чего он выслушивает бред ещё не протрезвевшей женщины? Почему сразу жестко не поставит её на место?

Потому что должен ей?

Неправда.

Свой долг он давно отдал.

С лихвой.

И они это оба знают.

– Не путаю, Багровский. Ей нужен муж, а не любовник. Я хочу умереть, зная, что она в надежных руках.

Влад всегда поражался женщинам. Им говоришь одно. Они вроде и слышат, даже понимают, продолжают диалог. Но выдают совершенно иное! Как так у них получается? Разность восприятия была одной из причин, по которой Влад не любил общаться с женщинами. Причем и в плане партнерства. Его с завидной периодичностью обвиняли в шовинизме. Он не спорил.

– Она будет в моих руках. Тебе этого достаточно.

Он счел разговор оконченным. И так вторые сутки носится с Верой. Ей будет обеспечен максимум доступных медицинских ресурсов. В его клинике работали лучшие профессионалы, аппаратура была на должном уровне. Здесь Вере будет комфортно.

Влад направился к двери. Вера смогла ещё раз удивить его – соскочила с кровати, умудрилась не запутаться в одеяле и схватила его за локоть. Женщина тяжело и взволнованно дышала. Сейчас она не выглядела хабалистой разухабистой дамочкой, которую активно пыталась изображать. В её глазах застыла тревога, причем неподдельная, искренняя. Влад на мгновение даже проникся. В памяти всколыхнулось несколько кадров, о которых он никогда не забывал.

Не потому, что не хотел.

Потому, что нельзя.

– Вера, вернись в кровать, – Влад проговорил жестко, не допуская и капли теплоты. Он и так достаточно позволил этой женщине. И не только ради Маши. У них свои счеты.

Которые давно погашены с его стороны.

Вера если и хотела что-то сказать – передумала.

Кивнула и послушно вернулась в койку. Вот и славно.

Влад вышел из палаты и сделал звонок. Несмотря на то что вчера допоздна находился в «Оазисе» и поспать удалось пару часов, рабочий процесс никто не отменял. Он и так перенес несколько важных встреч. Багровский-старший не любил форс-мажорных обстоятельств.

Допустить, чтобы Маша ушла от него, тоже не мог. Он хотел её попробовать, чего уж тут греха таить. Вера родила поистине не ограненный алмаз.

Закончив разговор, Влад посмотрел на часы. Долго Маша беседует с Тарасовым.

«…я проблемная…представьте, какие проблемы потянутся сразу же…»

Недобро прищурившись и сам не осознавая до конца, для чего ему это нужно, Влад направился в сторону кабинета Тарасова. Денис стоял рядом, вытянувшись по струнке. Один из лучших безопасников-личников в его команде. Приказ о том, что приставлен к девочке, Денис воспринял едва ли не как оскорбление.

– Влад, ты серьезно?

– Да.

– Влад…

– Пока на пару дней ты, – Влад сделала паузу. – Только ты, Ден. Потом посмотрим.

– Черт…

Он его понимал. Человек, привыкший выполнять наисложнейшие задачи, должен присматривать за непонятно откуда нарисовавшейся блондинкой. Влад бы тоже оскорбился. Но он достаточно платил Дену и другим своим людям, чтобы требовать беспрекословного исполнения распоряжений. Они это знали. Другие с ним не работали.

– Тихо? – поинтересовался Влад, берясь за ручку двери.

Ден кивнул.

– Ни звука.

Интересно.

Влад толкнул дверь, чтобы сразу же окунуться в гущу событий. А точнее увидеть, как Маша, сидящая на краю стола непозволительно близко от Тарасова, выливала на его голову воду из графина.

– Сука! Ты…

– Что тут, черт побери, происходит?

Первое, что категорически не зашло Багровскому, так это то, что грудь Маши маячила рядом с лицом Тарасова. Когда девушка, услышав его голос и уворачиваясь от руки Тарасова, соскакивала со стола, едва ли не ткнула грудью тому в нос. Второе – горячая волна прошлась по спине Влада – дьявольски плохой признак. Его любовница могла с голой грудью загорать у бассейна в фешенебельном отеле, и он никак никогда не реагировал. Ему было абсолютно безразлично. Лишь бы ноги не раздвигала, пока с ним, а то, что обнажалась…Да пожалуйста.

Тогда какого хера он сейчас так реагирует? Бессонная ночь сказывается? Или что? Почему ему хочется подойти к Тарасову, кстати, холостому мужику, и начистить ему морду? Основательно так, по-жесткому. Чтобы сразу же уяснил – к этой блондиночке не сметь соваться. Даже на пушечный выстрел не сметь приближаться. Несмотря ни на что.

В груди зажгло, Влад, сохраняя на лице маску безразличия и холодности двинулся в сторону споривших.

Только он имеет право называть Машу сучкой. Если возникнет, конечно, такая необходимость.

Маша, увидев него, сжала губы и двинулась навстречу.

– Я же говорила! – бросила она отчего-то дрогнувшим голосом, в котором он расслышал обиду, и прошла дальше.

Влад её останавливать не стал. Маша с шумом захлопнула за собой дверь. Ничего, девочка, побушуй немного. Эмоции в себе держать вредно.

– Влад Дмитриевич, ваша знакомая…

Багровский сделал два шага, положил ладони на стол и негромко сказал:

– Слушай меня внимательно, Петр Сергеевич, и запоминай каждое слово.

Ему для объяснений с Тарасовым хватило и трех минут. Обычно здравомыслящему человеку, общающемуся с ним, хватало полученной информации, чтобы сделать выводы. Если нет, говорить дальше не резон, обычное сотрясание воздуха. Тарасов, насколько ему было известно, дураком не был.

– Надеюсь, мы поняли друг другу.

Влад посмотрел на врача. У самого по-прежнему чесались кулаки. Отдохнуть в обед не получится: те полтора часа, что он выделил на перекур, проведет в спортзале. Иначе точно захерачит кому-нибудь, если не из чужих, то из своих – точно.

Значит, вот так, Мария. Оставляешь тебя, милая, на пятнадцать минут, а на тебя уже посягают. Что ты там говорил, Багровский, что тебе скучно? Что хочешь встряхнуться? Что послушные девочки-любовницы, четко выполняющие договоренности, тебя больше не интересуют?