— Вы всегда за него решаете, чем он должен заниматься? — с не меньшим льдом в интонациях поинтересовалась Инга.

Ей стало очевидно, что Риэвир вовсе не лжец… И что его старший брат не постеснялся устроить события так, как ему хотелось! Вот уж подобного, она никак не ожидала! Каким бы грозным Остор ни выглядел, но ей казалось, что тот не был способен на такую гнусность.

Насколько плохо она, как выяснилось, разбиралась в людях!

— Только когда это влияет на исполнение обязанностей, возложенных на него, — тактично ответил Владыка и, не меняя официального тона, добавил: — Вам же лучше подумать о своём долге. Мой отчёт давно дошёл до вашего непосредственного руководства и правительства. На Родине вас чрезвычайно ждут. Пожалуй, это должно вас волновать столь же сильно, как и долгожданная встреча с мужем.

Инга побледнела. Остор бил решительно, соблюдая только тень приличия. Почти что говорил открыто. И бороться в такой войне было бессмысленно, пусть и смиряться приходилось через силу.

— У меня есть время, чтобы переодеться? Или мне придётся прямо в халате ехать? — всё же позволила себе съязвить она.

— Минут двадцать у вас есть, — резко ответил Остор и вышел в коридор, громко хлопая дверью.

Девушка сделала глубокий вдох. Кажется, начинающееся утро собиралось стать одним из самых противных в её жизни. Однако она закрыла дверь в спальню, непоколебимо надела подготовленную с вечера одежду и уложила волосы, предварительно высушив те феном. После чего постаралась по-быстрому навести порядок, застелив постельное и сдув последние остатки крошек печенья с тумбочки. Номер, ставший таким родным, словно насквозь пропитался её духом, и не хотел отпускать. Пусть внутри не осталось ни одной её вещи, но всё здесь как-то напоминало о ней.

Или Инге хотелось так думать?

Чтобы не выходить из комнаты раньше срока, девушка включила ноутбук и написала мужу, что уже проснулась и готова к отправлению. Дожидаться его ответа она не стала. Всё её внимание сосредоточилось на красивом букете с необычными прекрасными цветами. Имела ли туристка право взять их с собой? Как и по своду таможенных правил, так и моральных? Борясь с сомнениями, Инга достала из сумочки блокнотик и написала записку.

«Ваш Рай — это только сон», — поспешно вывела она корявую надпись и закрепила листок дрожащими пальцами меж стеблей цветов. Глаза противно защипало от едкой влаги, вызванной эмоциями, но девушка кое-как сдержалась от слёз.

Вероятно, записку и цветы персонал передал бы Арьнену. Что же. Это доставило бы ему много размышлений… И если старик действительно знал всё то, что довелось узнать и ей, то привычно ухмыльнулся бы. Нет — так в его копилке секретов стало бы на одну тайну больше.

А, быть может, судьба доставила бы листочек Риэвиру?

Ведь он наверняка пришёл бы сюда в поисках её. Так что Арьнен, увидев послание в букете, который мог быть только подарком, наверняка передал бы островитянину последнее воспоминание об Инге.

Интересно, какие мысли возникли бы у её прекрасного попутчика?

…Пожалуй, такое прощание вышло бы значительно лучше, чем представленные ею неловкие дружеские объятия. Когда оставалась недоговорённость, недосказанность — сохранялась и незримая связующая нить. Не такая, о которой с лёгкостью расскажешь в дружеской компании. А та, что со звоном натягивалась в минуты мечтательного одиночества и погружения в собственные воздушные воспоминания.

Инга улыбнулась. Однако перед тем, как покинуть номер, она должна была сделать кое-что ещё.

Девушка неспешно подошла к загадочной стене в прихожей, где возникала дверь в белую комнату, столь любимую Хозяином Острова.

— Прощай. Спасибо за свою историю, — прошептала она и поцеловала штукатурку.

С минуту Инга ожидала хоть какого-то знака, но мир вокруг не изменился. Поэтому бывшая постоялица, сутулясь, вышла из номера, держа в руках чемодан, и в последний раз закрыла за собой дверь на ключ. Остор ожидал её в коридоре чуть поодаль.

— Я готова, — тихо и грустно сказала она.

Тот довольно мотнул головой, как неожиданно запиликал сигнал будильника. Девушка поспешно поставила свою ношу и начала копаться в сумке. Отключить звук получилось быстро, а когда она подняла смущённый взгляд, Остор, отчего-то мягко улыбаясь уголками губ, уже стоял рядом. Неожиданно для неё он решил помочь и с чемоданом, хотя тот не доставлял ей неудобств своим размером или же весом. Лестница привычно едва заскрипела на третьей ступеньке.

— Доброе утро, Инга, и хорошего вам пути, — попрощался Арьнен, и она поняла, что так и не успела ни у кого толком расспросить про старика.

— Спасибо.

Грусть переполняла.

— А у меня для вас подарочек, — он вынес из своей комнаты достаточно большой прямоугольный предмет, завёрнутый в коричневую упаковочную бумагу и перетянутый грубой толстой шерстяной нитью.

— Картина? — догадалась Инга.

— Да, — довольно и с гордостью произнёс старик.

— Та самая, что у вас над комодом?!

От догадки она почувствовала смущение. Не хватало ещё обкрадывать Арьнена! Наверняка принял её интерес и восхищение за банальное попрошайничество.

— Нет, — усмехнулся тот. — Та мне слишком дорога. А эту я вот только закончил и сразу понял, что она должна принадлежать именно вам. Чтобы помнить.

— Я никогда не забуду вас Арьнен! — принимая картину, девушка растроганно обняла администратора и владельца гостиницы. — Не знала, что вы и есть тот самый художник.

— Своим умением рисовать я никогда не гордился особо, а потому и не выставляю его напоказ. Во мне много другого, куда как более примечательного, — прокряхтел старик и снова пожелал ей: — Доброго пути!

— Прощайте!

Дорога в компании Остора длилась необычайно долго, ибо никто из них не хотел начинать разговор. С одной стороны, Инга была рада этому факту. Наверняка беседа превратилась бы в монолог, призывающий выслушивать о собственных грандиозных недостатках и некомпетентности, столь очевидно видимых со стороны. Более того, прощание с Арьненом вышло настолько эмоциональным, что у неё вновь заболела и закружилась голова. Не стоило всё же столь легкомысленно относиться к ушибу мячом. Так что во время путешествия на корабле Инга надеялась всё-таки отлежаться.

Хватит с неё то на лошадях скакать, то эмоциональные срывы откровениями Хозяина Острова устраивать!

Однако от одного замечания она не удержалась:

— Вы знаете, Владыка Остор, когда я была младше, то никак не могла понять, почему окружающие заставляли меня делать всё так, как они хотели. Почему кто-то другой решал, что лучше? Что мне чувствовать, как жить, как вести себя.

— А сейчас? — он с неподдельным интересом посмотрел на девушку.

— А сейчас я нашла ответ — потому что на деле я им всегда это позволяла. Иногда любовь окружающих и желание оградить от возможных неприятностей бывают чрезмерными и не дают ощутить самое главное в этом мире. Собственную свободу… Но кто-то приходит к этому пониманию и раньше.

Инга надеялась, что попутчик понял бы её завуалированный намёк. Вряд ли бы Риэвиру понравилось произошедшее. Конечно, когда чувства ещё не успели пустить глубокие корни, то обида стиралась быстрее, но всё равно. Действия Остора не могли не оскорбить его брата.

— Вы пришли к верному размышлению. Жизнь стоит проживать всегда свою. Со своими решениями. Со своими ошибками. В этом мире почти никто ничего и никогда никому не должен. И не стоит об этом забывать.

— Отчего же тогда забывается? — удивилась она его ответу.

— Человек не то существо, что хочет быть полностью свободным, — как-то излишне сухо и официально произнёс Остор. — Как только в чём-то стираются ограничения, люди тут же выдумывают новые правила. Самостоятельно и самим себе.

— У вас интересные рассуждения. Но мне не верится, что вы в этом вопросе столь безгрешны, — не постеснялась резко высказать Инга своё мнение.

— На то я и человек, чтобы совершать ошибки, — усмехнулся Владыка и уже более серьёзным голосом добавил: — Вы же не забывайте про то, что у некоторых из нас действительно имеются обязательства. И этот долг зачастую превыше желания быть свободным.