– Так я же… – начал Кирилл.

– Всего доброго, молодой человек! Пари разорвано! Увидите меня на дороге – проезжайте мимо! – Профессор отключил вызов.

Кирилл сидел в холодной испарине, щекочущая капелька прокатилась по переносице, сорвалась с кончика носа и упала на экран телефона. Рот жадно хватал спертый воздух. Скрипнув уплотнителем, опустилось стекло. В салон ворвался осенний дождь, свежий ветерок закинул золотистый кленовый лист. Он спланировал на мобильник, и из-под листа заиграла знакомая мелодия. На табло высветился домашний номер. Кирилл с замиранием сердца нажал на кнопку ответа.

– Киря, ну чего ты так кричал? – раздался в телефоне родной голос.

От сердца отлегло. Плачущий в великой пустоте мальчишка поднял голову и неуверенно улыбнулся. Кирилл крутанул лист за черенок.

– Всё хорошо, милая… Собака на дорогу выскочила… Еле увернулся… Ты… как?

– Я от твоего крика телефон выронила, и он разбился на мелкие кусочки. Такая вот я растяпа, но и ты не меньше виноват и теперь должен мне другой телефон. Если вечером не будет какого-нибудь старенького «Самсунга», то поставлю тебя на бабки! – Людмила попыталась спародировать кинобандитов, и это с её-то тонким голоском!

– Всё будет, моя хорошая, всё будет. – Кирилл наблюдал, как сквозь тучи прорезался солнечный луч. Кусочек радуги заиграл цветами на сером фоне – Кирилл никогда не видел картины прекраснее.

– А ещё сейчас по телевизору передали новость, что на Ярославском шоссе сбили манекен. Представляешь? Грузчики из «Спортмастера» заносили вещи в «Газель» и приставили манекены к стенке, одного из них сдуло ветром, и он попал под пролетавшую машину. Говорят, что искусственному человеку сделали искусственное дыхание, оказали первую помощь и привели в норму, вот только парик не смогли найти. Так что не одна я такая растяпа, даже манекены волосы теряют, – щебетал в трубке голос любимой.

У Кирилла внутри плясал от счастья восторженный мальчишка. Радостный смех вырвался под холодный дождь.

– Я люблю тебя, солнышко!

– Я тоже люблю тебя, Киря! Не опаздывай вечером, а то оставлю без вкусняшек! Пока-пока, позже созвонимся! Целую!

В зеркале заднего вида отразились карие глаза Кирилла. Сколько морщинок прорезалось? Сколько седых волос появилось? М-да… Случайность. Пустышка. Эффект плацебо. Но Кирилл урок запомнил. Пусть случайность, пусть совпадение, но больше ни в жизнь…

Трясущимися руками он достал пачку сигарет. Осталась последняя. Он посмотрел на неё, на парик на стекле. Вышел и завернул пачку с оставшейся сигаретой в расползающийся комок искусственных волос. На небе вновь показался кусочек радуги. Эх, раз пошла такая пьянка…

– На хрен! Эге-гей!! Будем жить!!!

Редкие прохожие обернулись на радостно кричавшего парня. Посмотрели, как он с размаху бросил мокрую тряпку в мусорный ящик и начал танцевать – неумело, дергано, коряво. Кто-то хмыкнул, кто-то улыбнулся, но вскоре о нём забыли и поспешили по своим делам.

Кирилл танцевал бы ещё, но зазвонивший телефон настойчиво требовал прекратить танец.

– Да? Алло! – проговорил Кирилл, даже не посмотрев, кто звонит.

– Кирилл, извините за небольшую демонстрацию нашей работы… – раздался негромкий голос профессора, – но иначе вы не поверили бы в важность нашего труда. Я хочу пригласить вас занять одну вакантную должность. Завтра в два часа дня вам нужно прибыть по адресу в сообщении, прилагаемом к авансу. Если вы не приедете, то примите эти деньги в качестве извинений и забудьте о моем предложении и о существовании. До встречи!

Кирилл не успел ничего сказать, как профессор отключился, и тут же раздался звуковой сигнал оповещения. Мужчина открыл сообщение и присвистнул: «На ваш счет зачислено 50000 рублей». Чуть ниже была приписка с адресом.

«Ты – Море, спокойное расслабленное – Море, наполненное теплом – Море.

Никто и ничто не может взволновать Море.

Потому что твоя бейсбольная бита всегда рядом»

С.Крамар

Пункт назначения в деревне Николо-Хованское Кирилл нашел не сразу. Пришлось поплутать, обматерить навигатор и выслушать непонятные объяснения местных гастарбайтеров, которые изъяснялись через пень-колоду.

Дорога оставляла желать лучшего, причем была одинаково дырявой для всех – и для пешеходов, и для автомобилистов. Для проезжающих фур и десятитонников ямы не казались такими уж большими проблемами, а вот у Кирилла сердце кровью обливалось, когда на очередном ухабе он слушал постукивание наконечников.

– Поверните направо, – сказал навигатор уверенным мужским голосом возле бетонного забора.

– Куда направо, долбоящер электронный?! Тут забор! – проворчал Кирилл, осматривая дорогу.

Бетонное заграждение растянулось ещё на добрых триста метров, а уже там красовался поворот.

– Поверните направо, – занудливо повторил мужской голос, а потом помолчал и добавил: – Развернитесь!

– Да иди ты в задницу! – буркнул Кирилл и продолжил движение.

Навигатор ещё пару раз попросил водителя развернуться, а после пискнул и завис. Кирилл не обиделся на него: место, и правда, было глухим, зависающим.

Заборы, заборы, заборы… Что за ними? Синие скаты крыш далеких домов, похожих на фабричные корпуса. Перед ними тихо покачивались заросли крапивы, лопухов и полыни.

Впереди вырастал серый параллелепипед какого-то склада. Возможно, там знают о компании и его возможном работодателе?

На подъезде Кириллу сразу не понравились мотки колючей проволоки и небольшие автоматы в руках двух верзил. Красно-белый домик охраны возвышался над забором назревшим прыщом, который вот-вот должен взорваться и забрызгать бугристый асфальт.

За шлагбаумом виднелся ряд машин на стоянке справа и около сотни молодых людей, зависших у единственных коричневых ворот здания. Рядом возвышалась деревянная сцена, похожая на эшафот, размером пять на пять метров. Само же здание, казалось, кричало: «Я – склад! Тут хранятся самые дорогие в мире вещи, а также носки и футболки!» Парни переминались с ноги на ногу и чем-то напоминали Кириллу призывников, пришедших на осмотр в военкомат.

– Здрасте, я тут заблудился. Не подскажете, где я могу найти Михаила Анатольевича Носова из компании «LiL»? – проговорил Кирилл, когда один из амбалов закрыл собой солнце у водительской двери.

– Визитка? – коротко спросил амбал с такими белыми волосами, словно их три дня держали в перекиси водорода.

Сказал, будто выстрелил…

– Да-да, конечно, – спохватился Кирилл и вытащил из барсетки визитку профессора.

Мужчина в пятнистой форме, такой же эмоциональный, как кирпич в руках таджика, бросил взгляд на заднюю сторону визитки и кивнул Кириллу:

– Машину поставьте в конце стоянки. Оставьте внутри мобильный телефон или любое другое записывающее устройство. Михаил Анатольевич скоро выйдет.

Он цедил слова так, как если бы Кирилл задолжал охраннику крупную сумму денег и приехал просить о рассрочке. Осеннее солнце швырнуло зайчика на хромированный ствол автомата, и теперь луч света бил Кириллу в глаза. Неприятно бил. Второй охранник встал по другую сторону машины и заглядывал внутрь, словно надеялся увидеть там если не танк, так хотя бы захудалую гаубицу, чтобы открыть огонь без предупреждения.

Этот тон и внимание очень не понравились Кириллу. Какие-то охранники на складе, а ведут себя так, как будто каждый день охраняют президента! Надо бы пощекотать им нервишки, чтобы не расслаблялись.

– А ты чё так разговариваешь? Или с оружием считаешь себя увереннее? Ссышь без автоматика-то? Сублимируешь?

Зачастую мы совершаем мельчайшие проступки, которые в дальнейшем оборачиваются большими проблемами. Совершаем опрометчиво, просто по сиюминутному желанию души. Если бы Кирилл знал, чем обернется его несдержанность…

Охранник медленно, очень медленно наклонился к двери и начал играть в «гляделки». Почему-то два зрачка напомнили Кириллу черноту дул ружья, которым его приветствовал пьяный сосед сверху, когда Кирилл поднялся попросить выключить музыку. Как позже оказалось, Мишку Суворина уволили с работы, его бросила жена, и, словно желая добить его, какой-то урод врезался в его машину на стоянке и уехал. Мишка заливал горе под Ваенгу, но своим бэквокалом мешал спать остальному дому. Вот Кирилл и пошел успокаивать разбушевавшегося соседа. Тогда реакция не подвела, и сдвоенный выстрел ушел в потолок, но в память врезался тот миг, когда смертоносная чернота заглядывала в душу…