Дьявольская улыбка и страстный шепот Чейза вызвал у меня озноб желания.

— Чейз? — внезапно раздавшийся удивленный голос Пола заставил нас обоих замереть на месте.

Мой рот раскрылся больше от неожиданности, чем от испуга, а вот красивое лицо Чейза преобразилось от гнева. Я видела, как смех улетучивается из его глаз, уступая место бесстрастной холодности. Я уже привыкла к ней и порой предпочитала именно эту сторону характера Чейза беззаботному флирту.

— Я сейчас приду, — жестким тоном произнес он, не отрывая от меня взгляда, а затем продолжил, не изменяя тона: — Мисс Фаррелл, спасибо за вашу помощь.

Кивнув, Чейз вышел из кухни, оставляя меня наедине с кофеваркой.

Глава 13

Эмма

Я сидела в машине у церкви, старалась дышать глубоко и размеренно и все пыталась решить, хочу ли пойти туда. Закрыв глаза, я представила, как меня пронизывают лучи обжигающе-горячего солнца, согревая и наполняя энергией.

«Оно освещает меня изнутри. Делая сильнее. И одновременно защищая».

Прерывисто выдохнув, я открыла дверцу и медленно вышла из машины. Я расправила черную юбку-карандаш и провела ладонью по гладкому шелку огненно-красной блузки, которую одела специально для сегодняшнего торжества. Я выглядела в ней, как пламя. И я сама словно стала огнем. Который горит так ярко, что больно смотреть.

Я привезла подарок — детское одеяльце, связанное Лорен для моего сына. Оно мне не понадобилось, и я решила вернуть. Достав с заднего сидения сверток, я пошла к церкви, надеялась, что хотя бы внешне излучаю уверенность, которую совершенно не чувствовала внутри.

Это было последнее место в целом мире, где мне хотелось бы находиться, но все же я должна была прийти. Я знала — люди, собравшиеся в церкви, явились сюда не только для того, чтобы поздравить будущих родителей, но и для того, чтобы стать свидетелями драмы. Драмы, которая охватывала мою жизнь, жизнь Зака и Лорен, а так же двух детей — одного еще не рожденного и второго, покоящегося под раскидистой сосной на местном кладбище. Я должна была доказать всем этим злобным сучкам — моим бывшим подругам, которые весь последний год «жалели бедную брошенку», что все еще остаюсь на плаву.

*** *** ***

Каким-то образом мне удалось покинуть праздник и дойти к машине, до того как меня накрыло онемение. Яркие краски померкли, окружающий мир погрузился в синие тона. Так всегда случалось, когда я думала о своем умершем малыше.

Ум с мазохистским упорством возвращал меня к началу праздника. К шокированным взглядам, натянутым улыбкам и неискренним объятиям. К широко раскрытым от удивления голубым глазам Лорен и к ее запинающимся словам приветствия.

Признаться, я наслаждалась ее дискомфортом. Весь год, начиная с того дня, как она вышла замуж за Зака, я чувствовала на себе жалостливые взгляды, слышала перешептывания и считала справедливым, что сейчас она испытывает то же самое.

Я купалась в своем нездоровом чувстве триумфа, пока не узнала, как Зак и Лорен решили назвать сына. Зак Дуэйн Макензи Младший. Так звали и нашего малыша, которого я хоронила без его отца — Заку, видите ли, было слишком тяжело присутствовать на погребении собственного ребенка.

Мне хотелось злиться. Хотелось выть в голос и материться, как пьяный сапожник. Хотелось поехать к дому Зака и его новой беременной жены. А там схватить его за грудки и трясти, трясти, трясти, пока не получу ответ — почему он так настойчиво стирает память о нашем сыне, которому так и не представился шанс пожить хотя бы несколько минут перед смертью.

Но единственное, что я чувствовала — пробирающий до мозга костей холод. Леденящий холод, поглощающий меня целиком. Позволить ему вновь увлечь меня в бездну отчаяния я не могла. Схватив одеревенелыми пальцами телефон, я отыскала нужный номер и нажала кнопку «вызов».

— Привет, — прошептал Чейз в трубку.

— Ты нужен мне, — едва слышно выдохнула я.

*** *** ***

Пребывая в блаженной полудреме, я, не открывая глаз, потянулась и сразу же ощутила боль в мышцах.

— С добрым утром, красавица. — Чейз обнял меня и притянул ближе.

Его горячая кожа, соприкасающаяся с моей, дарила странное утешение. Раньше мне не нравились тесные объятия по утрам. Зак был слишком большой, и его самого было слишком много. Его ласки были грубоваты для моего едва проснувшегося тела и не вызывали ответного желания.

Но с Чейзом все было иначе.

Именно по утрам он был игрив, любил шутить и много улыбался. Мне нравилось, как он прижимал меня к себе, — нежно, но в тоже время твердо — пока я еще толком не проснулась. Мне нравилось слышать его заразительный гортанный смех, неизменно вызывающий у меня улыбку и доказывающий, что и сам Чейз все еще не до конца проснулся.

— И тебе доброе утро, красавец, — хихикнула я.

— Красавец? Я — мужчина, Эмма! — с притворным раздражением пробормотал Чейз и толкнулся в меня бедрами. — Нужно ли мне доказать это тебе еще раз?

Взяв мою ладонь, он положил ее на свой уже твердый член.

Я не нуждалась в доказательствах и тем более в напоминании о том, что он всегда готов — я поняла это еще во время нашей первой ночи.

— Боюсь, твоя красивая, маленькая вагина и так будет болеть сегодня, — дразнил Чейз.

— У тебя просто гигантское самомнение, — фыркнула я.

Чейз беззвучно рассмеялся, но не убрал свою руку с моей ладони, и мы вместе медленно ласкали его член.

— Ну, тебе, безусловно, нравится, когда эта, пусть и не такая уж гигантская часть меня находится в тебе.

Я громко расхохоталась над его самоуверенным заявлением и сжала ладонь.

Чейз тихо застонал и в тот же момент мой будильник разразился пронзительной трелью. От неожиданности мы с Чейзом подпрыгнули, а затем в унисон рассмеялись.

Я медленно разжала ладонь, выпуская член, а затем начала выбираться из постели, но Чейз поймал меня за руку, принуждая остаться.

— Ты же знаешь, я не могу опоздать, — сказала я, стараясь вырвать свою руку из его хватки.

— Я слышал, что твой босс — настоящий мудак, — ответил Чейз, глядя на мою обнаженную грудь, которая упруго подпрыгивала перед его взором, пока я тщетно стремилась покинуть постель.

— Да, он такой, и поэтому тебе пора идти.

Наконец-то высвободив руку, я резко толкнула Чейза и удовлетворенно ухмыльнулась, услышав, как он шлепнулся с кровати на пол.

— Ты — злая женщина, — проворчал он, с театральным вздохом встал на ноги и принялся натягивать брюки.

Я нахально пялилась на его обнаженную спину и ягодицы. Чейз был очень привлекательным мужчиной. Даже не знаю, почему не замечала этого, работая несколько месяцев его секретарем. Мужскую красоту мистера Мейсена я оценила, только когда прикоснулась и почувствовала его. И уж теперь ничто не могло отвлечь мое внимание от его потрясающего тела.

— Нравится то, что ты видишь? — ухмыляясь, спросил Чейз, поднимая с пола рубашку и просовывая правую руку в рукав.

— Да, — правдиво ответила я.

Мне действительно нравилось смотреть на него, и я не собиралась это скрывать. Мы с Чейзом не играли в игры. В наших отношениях не было места для вопросов: «Как он относится ко мне?» или «Что я к нему чувствую?». Все было ясно и просто — нас влекло друг к другу, мы занимались сексом, и нам было хорошо в постели. На этом все.

И, признаюсь, мне это нравилось.

Мне нравилось, что я могла позвонить и сказать, что хочу его. Что он не расспрашивал, почему я так отчаянно нуждалась в нем, а просто приехал и забрал меня. Нравилось, что он не задавал вопросов о моей боли и онемении, а просто прикасался ко мне так, как время от времени хочется любой женщине. Что он был готов угождать, дразнить и трахать меня до тех пор, пока я не терялась в секс-индуцированной коме, забыв о боли и проблемах, которые привели меня в его объятия. Мне нравилось, что его не заботили мои причины, как и меня не заботили его. Я столько лет волновалась и переживала о Заке, и в результате осталась ни с чем.

— Ты так и не сказала, что случилось с тобой вчера вечером, — вдруг сказал Чейз и тем самым опроверг все мои предыдущие размышления.