Снег на обочине был выше моих сапожек, поэтому они тут же зачерпнули ледяного крошева, немедленно растаявшего и промочившего мне ноги. Короткая курточка, которая вчера показалась мне удобной, чтобы сопровождать отца в больницу, совсем не хранила тепло. И я моментально продрогла. Зубы стучали от страха и холода.

Каждые несколько метров я оглядывалась на чёрный внедорожник Вадима, мечтая, чтобы он передумал, догнал меня и велел садиться внутрь. Пожалуйста, Господи! Я не могу! Я не хочу. Пожалуйста!

Я не знала, о чём именно просила, о каком спасении молилась. Но всё же продолжала надеяться на чудо.

До поворота, где скрывалась машина гаишников, оставалось не более двадцати метров. Из глаз текли слёзы. У меня не было даже моральных сил их вытирать. Я вся была словно натянутая до предела пружина, которая вот-вот сорвёт механизм самосохранения и понесётся вниз с обрыва.

Шаг, ещё шаг.

Мне никогда так не хотелось умереть. Вот просто упасть замертво на обледенелой дороге.

Ещё шаг.

Но я не могла бросить отца и деда. Я должна пройти через все испытания, что выпадут на мою долю.

Ещё шаг. И ещё.

Я почти у самой машины ДПС. Я уже вижу лица инспекторов, сидящих внутри. Они не производят впечатление монстров, способных изнасиловать беззащитную женщину.

Я скажу им, что Борисов похитил меня. И попрошу их о помощи!

Нет, нельзя.

Скажу, что я Алиса Герер?

Тоже нельзя.

Этот чёртов Вадим обыграл меня со всех сторон, я полностью была в его власти. И совсем ничего не могла противопоставить его издевательствам. Неужели мне придётся просто смириться и позволить незнакомым мужчинам поиметь меня?

Нет! Я обращусь к их человечности. Должно же остаться в них хоть что-то человеческое?

Как только я подошла к машине, та резко газанула с места, и уехала в сторону города, обдав меня выхлопными газами. Инспекторы в салоне улыбались и показывали мне оттопыренные большие пальцы.

Я стояла, опешив, ещё не понимая, что всё это было злой шуткой. Что Борисов, желая поиздеваться надо мной, скорее всего приплатил дэпээсникам, чтобы они постояли, пока я не подойду. Не знаю, что он им наговорил, вот только Вадим и не собирался меня никому отдавать. Он будет сам мучить и насиловать меня.

Да, это смешно. Ещё как смешно! Я согнулась от хохота, переходящего в рыдания. Я не выдержу этого! Просто не смогу! Я не могу!

Слёзы текли по щекам, тут же замерзая и обжигая холодом кожу. Я даже не сразу заметила, как рядом остановился чёрный внедорожник. Скорее, почувствовала тепло, тянущееся ко мне из открытой двери. Повернула голову.

– Долго ещё тебя ждать?

Я подошла к машине.

– Ноги не забудь отряхнуть от снега, коврики мне промочишь.

Я села на сиденье, послушно постучала сапогами друг о друга, отряхивая налипший снег. Закрыла дверь и уставилась в окно перед собой, засунула ноги под торпеду, ближе к печке. Меня трясло, не знаю, от холода или эмоционального потрясения. Слёзы всё не останавливались.

– Чего рыдаешь? – голос был издевательским. – Оплакиваешь упущенную возможность отсосать гайцам? Ну ты и шлюха, Лисичка! Кто бы мог подумать. Но не переживай, в эти выходные тебя ожидает много сюрпризов. Не обещаю, что все тебе понравятся. А вот я точно получу массу удовольствия, ломая тебя.

Ужас заполнил все мои клетки.

Машина двинулась с места, негромко урчал мотор. Я сидела ни жива, ни мертва. А может быть, уже достаточно сюрпризов? Что ещё задумал этот монстр? Неужели он и правда задался целью сломать меня?

Что ж, рано или поздно у него это получится…

Дальше ехали молча. У Вадима на душе после шутки с гаишниками стало как-то гадко. Да, это правильно слово – он сделал гадость и теперь наблюдал её последствия.

Самое интересное, что, когда он имел Лисичку – грубо, жёстко, полностью подчиняя её себе – такого ощущения не возникало. Напротив, это было правильно, так, как и должно быть. Она – его, поэтому он делает с ней то, что хочет. А хочет он много.

Вадим бросил на Алису быстрый взгляд и нахмурился. Ему не нравилось её состояние. Девушка была подавлена, она напряжённо смотрела в боковое окно, стараясь, чтобы он не заметил, как по её щекам стекают слёзы.

И Вадим понял, что ему не нравится плачущая Лисичка. Сосущая его член – да. Теряющая контроль над собой – да. Расплывающаяся волнами оргазма, когда он входит в неё – тем более да. А вот плачущая – нет.

Если бы кто-то сказал Борисову, что он доведёт Алису Герер до слёз, а потом будет жалеть о своём поступке, он бы долго смеялся. Ведь сделать ей больно, так же больно, как было ему, когда он совсем ещё мальчишкой остался один-одинёшенек, это было главной целью последних тринадцати лет его жизни.

И вот сейчас Вадим причинил ей боль, и что? Чувствует ли он удовлетворение? Или радость? Нет. Больше всего ему хотелось, чтобы из её взгляда ушла тоска. Чтобы исчезло это ощущение надрыва в ней, рвущее и его душу.

Сейчас бы остановить машину, затащить Лисичку на заднее сиденье и хорошенько оттрахать её, до тех пор, пока она не забудет о том, что он сделал.

Вадим бросил на Алису ещё один взгляд. Определённо, ему не нравилось её состояние. И ещё больше, что он сам тому причиной.

Не такого он хотел, совсем не такого. Хотел, чтобы Лисичка плавилась от его ласк, чтобы смотрела на него замутнённым от желания взглядом, чтобы хотела его так же сильно, как и он её. Чтобы принадлежала ему одному…

До охотничьего домика оставалось не более получаса езды. Вадим продолжал называть его так, хотя никогда охотой не занимался и не понимал приносимого ею удовольствия. И первое, что он велел Дане, когда они приехали познакомиться с планируемой покупкой, выбросить к чертям собачьим все чучела, которые пялились на него вытаращенными стеклянными глазами.

Дана – его личная помощница. Вообще-то, её звали Даша, но это имя ей так сильно не нравилось, что она поменяла все документы, вплоть до аттестата средней школы. И Вадим её понимал.

Дана была его лучшей находкой. На неё всегда можно было положиться, она всё помнила и знала, когда и с кем у него встречи. В какое время дня он бы ни позвонил своему личному помощнику, она всегда могла оперативно решить любую, возникшую у него проблему.

Она была лесбиянкой, но, если Вадиму нужно было спустить пар, охотно раздвигала для него ноги.

И кстати, о продаже охотничьего домика тоже первой услышала Дана и сообщила Борисову, который давно искал место для уединения.

Правда, Вадим был здесь всего трижды. Первый раз, когда вместе с Даной приехал знакомиться с домом. И два раза он сбегал сюда, чтобы побыть наедине с собой. Хотя надолго и не получалось.

Вот и когда перед ним встал вопрос – куда везти Алису, чтобы вершить над ней свои мстительные планы. В голову сразу же пришёл охотничий домик. Он был всего в полутора часах езды от города и при этом в достаточно уединённом месте, чтобы им никто не смог помешать.

Да, на Лисичку у него были грандиозные планы. При мысли об этом у Вадима зашевелилось в паху. Может, и правда заехать куда-нибудь в лес, где снега поменьше? Но, взглянув на девушку, он решил повременить. Алиса спала.

Пусть наберётся сил. Он заставит её забыть о неудачной шутке на дороге. Вадим знал, что она тоже хотела его. Он помнил её реакцию на прикосновения, как она стонала и ритмично подавалась назад, когда он входил в неё, придерживая за нежные бёдра. Борисов почувствовал, что у него начинается эрекция, и велел себе остановиться. Впереди у него – целые выходные. Успеет поиметь Лисичку во всех позах. А пока пусть девочка поспит, силы ей ещё понадобятся.

Охотничий домик был похож на сказочный. Вадим ещё ни разу здесь не был зимой. И теперь картинка его порадовала – всё кругом было белым от пушистого снега, тяжёлые ветви елей и сосен свисали почти до земли.

Дана постаралась – подъездная дорожка была расчищена, на веранде возвышалась огромная вязанка дров.