Когда я поджигал дом, то ожидал увидеть призрак Элианы. Но в огненной буре не было места призракам. Время очищения пришло. И я был его вершителем.

- Император идет со мной, - прохрипел я.

В вестибюле я упал на колени, кашляя и задыхаясь, мои глаза почти ослепли от непрерывно лившихся слез. Последние несколько ярдов до выхода из дома мне пришлось ползти, и двери оказались заперты. Мальвейль хотел, чтобы я умер вместе с ним на его погребальном костре.

Но обжигающую боль от пламени и удушливый дым я ощущал как победу. И это чувство давало мне силу проползти еще ярд, еще фут, еще дюйм ближе к спасению.

Я дополз и вцепился в ручку двери. Собрав последние силы, я потянул. Дверь сопротивлялась, но потом, может быть, потому что пожар ослабил дом, все-таки поддалась.

Я вывалился в ночь.

В тишину.

Затмение кончилось. Люктус был высоко в небе, и в его зловещем сиянии не было видно звезд. Ветер утих до едва слышного шепота. Стоя на коленях, я жадно вдыхал чистый воздух.

Я не чувствовал запаха дыма.

Подавив стон отчаяния, я обернулся и увидел безмолвный, невредимый дом.

«Мальвейль еще не покончил с тобой», сказал Ривас. И еще нескоро покончит. Мальвейль никогда не устанет играть в эту игру.

- Чего ты хочешь? – прошептал я. – Почему ты не убил меня вместе с Кальвеном? Что еще тебе нужно от меня?

Шум мотора заставил меня повернуться. Это приехала моя машина. Белзек привезла Катрин и Зандера домой.

Я встал, шатаясь куда сильнее, чем ожидал.

- Отец? – спросил Зандер. – Что случилось?

- Что ты делаешь? – спросила Катрин. Зандер казался удивленным, а голос Катрин звучал обвиняюще.

- Я споткнулся, - сказал я.

Едва ли кто-то из них поверил в эту ложь. Но им достаточно знать, что это все, что я готов им сказать.

- А вы почему здесь? – спросил я, задав встречный вопрос и позволив отчаянию проявиться в виде гнева. – Разве кардинал Ривас не говорил с вами?

Катрин не позволила себя отвлечь.

- Карофф беспокоился насчет тебя, - сказала она. – Вижу, у него были основания.

Зандер шагнул вперед, изображая миротворца, и поддержал меня за руку, когда я снова пошатнулся. Моя левая нога была готова подогнуться от страшной усталости. Если бы не моя бионика, я бы снова упал, и, наверное, вовсе не смог бы встать.

- Пойдем в дом, отец, - сказал Зандер. – Здесь холодно.

Он говорил со мной словно с дряхлым стариком.

Возможно, так оно и было.

«Нет. Они хотят, чтобы ты поверил в это».

Катрин, похоже, на какое-то время отложила свой допрос. Белзек уехала, и мы вошли в дом. И я увидел, что и изнутри дом был совершенно невредим. Не было никаких следов пожара, ни малейшего запаха дыма. Коридоры были ярко освещены. Я внезапно представил, как бегу по дому, представляя, что зажигаю пожар, а на самом деле я просто зажигал все фонари, настенные светильники и люмены.

Дом использовал против меня другую тактику, иное орудие пытки, чтобы причинить иной вид боли. Он хотел, чтобы я снова усомнился в себе. Он хотел, чтобы я думал, будто все случившееся было видением. Иллюзия царившего сейчас в доме спокойствия была настолько полной, а мое состояние усталости настолько правдоподобным, что было очень легко попасть в эту ловушку.

«Ты хочешь заставить меня усомниться во всем, что я видел и слышал с тех пор, как вернулся на Солус. Но ты не сможешь».

- Пойдем в библиотеку, - сказал Зандер.

Мне нужно было собраться с силами, поэтому я не возражал. Я позволил человеку, который называл себя моим сыном, подвести меня к креслу, в котором я читал дневник Элианы. Дневник был все еще там, где я уронил его. Усаживаясь, я незаметно толкнул дневник ногой, забросив его под кресло. Я точно не знал, почему хочу сохранить его в тайне. Какая-то часть меня хотела скрыть его. Кроме того, я не хотел, чтобы этим двоим стало известно, как много я знаю о Мальвейле.

- Вы встречались с Ривасом? – спросил я, прежде чем Катрин успела возобновить свой допрос.

- Да, - сказала Катрин. – Он предупредил нас, чтобы мы не оставались здесь. Но не сказал почему.

- Дела Империума, - произнес я. – Вы должны были послушаться его. Зачем вы приехали сейчас?

- О чем ты говоришь, отец? – удивился Зандер. – Ты послал за нами.

- Что? Что ты имеешь в виду?

- Именно то, что он сказал, - Катрин подошла ближе ко мне, отодвинув Зандера. – Мы получили твое сообщение, в котором ты просил нас срочно вернуться. Что здесь происходит? Зачем ты хотел нас видеть?

- Кто передал вам это сообщение? – спросил я.

- Кардинал Ривас, - ответил Зандер.

- Когда?

- Менее получаса назад, - сказала Катрин.

Это невозможно. Ривас к тому времени уже погиб в башне. Судя по тому, сколько времени прошло с тех пор, как мы с ним вошли в Мальвейль, он был мертв, вероятно, уже несколько часов. Или Мальвейль послал его призрак к моим детям, как он послал ко мне Адрианну, или… или они лгали мне.

«Зачем им лгать тебе?»

«Потому что они не настоящие».

«Они выглядят настоящими».

«Вейсс тоже выглядела настоящей, после того, как умерла. И Тервин тоже».

Я слишком долго тянул с ответом. Я чувствовал их взгляды на себе.

«Это ничего не значит. Я чувствовал жар огня. Все это казалось таким реальным – но это не было реальным. Возможно, это еще одна игра Мальвейля. Еще одна иллюзия. Он показывает мне, как распознать призраков, но не позволяет сделать это, когда это действительно важно».

- Карофф очень беспокоился за тебя, - сказала Катрин. – Ты отослал всех слуг?

- Да.

- Почему?

- Причины касаются только меня, - если она была настоящей, она все равно не поверит правде. Если она призрак или самозванец, то неважно, что я ей скажу.

- Отец, будь разумным человеком, - умоляюще произнес Зандер.

Катрин подняла руку, и Зандер замолчал.

- Уже поздно, - сказала она. – Мы все устали.

Это была правда.

- Будет время поговорить об этом утром.

Зандер кивнул и вышел из библиотеки. Катрин осталась. Она хотела поговорить со мной наедине, и Зандер это понял.

- Ты понимаешь, почему Карофф так обеспокоен? – спросила она. – Он помнит, что случилось после того, как Леонель отдал такой же приказ.

- Он выполнил приказ Леонеля, и пусть выполняет мой.

- Он выполнит приказ, - Катрин присела передо мной. – Но я – нет. Я не покину тебя.

Ее лицо было таким же суровым и бесстрастным, как всегда. Она говорила, как на своих лекциях в Схоле Прогениум. Каждое ее заявление звучало как приказ. Но даже так, это было выражение любви этой холодной, недоверчивой женщины. «Я не покину тебя». Так, как покинули ее. Ее отец повиновался долгу перед Империумом, а ее мать погубило зло. Никто из нас не принимал решение добровольно покинуть наших детей. Это решение было принято силами, куда более могущественными, чем мы. От нас ничего не зависело, но результат был один – мы покинули Катрин и Зандера, когда они были еще детьми. Они сумели найти способ выжить. Зандер отказался воспринимать жизнь всерьез. Катрин, старшая сестра, которая несла ответственность за младшего брата, воспринимала всерьез все, и закрылась за непроницаемым щитом отсутствия эмоций, чтобы не испытывать боль.

Но мое возвращение заставило ее задуматься о том, чтобы снять этот щит. Теперь она тянулась ко мне, обещая, что не покинет меня, не подвергнет тому, что, по ее опыту, было самым худшим предательством.

Я хотел обнять ее и уверить дитя, которое еще жило в этой суровой женщине, что все будет хорошо, что больше я не причиню ей боль. Я хотел сказать моей дочери, что я люблю ее.

Моя левая рука дернулась от побуждения потянуться к ней.

«Именно этого и хочет от меня Мальвейль. Очень убедительная ловушка. А если это не моя дочь, в какое чудовище она превратится? И что она сделала – или сделает – с моей настоящей дочерью?»