Я спускался не потому, что смирился со своей судьбой, а потому, что у меня не было выбора. Я достиг площадки, на которой Деврис совершил свой великий грех. Тело Риваса лежало там, разорванное на куски, его плоть и органы были разложены по линиям восьмиконечной звезды. В центре ее стояли солнечные часы, которые я видел раньше в вихре хлама. Когда я шагнул на площадку, железные руки скелета изогнулись, и гномон начал вращаться. Часть стены с грохотом скользнула в сторону. Внутри открывшегося за стеной помещения сиял не-свет варпа.

Я перешагнул последний порог, влекомый цепями судьбы, цепями, которые неумолимо влекли каждого Штрока в пасть Мальвейля.

В комнате за стеной меня ждала Элиана. В первое мгновение она еще не была чудовищем. С ней были десятки других призраков, я видел их лица раньше – на портретах в коридорах Мальвейля. Я был окружен моими забытыми предками. Они собрались, чтобы приветствовать меня.

Потом стена снова закрылась, скрыв из виду последний настоящий свет, который я видел в жизни. Комнату поглотила великая тьма, и призраки начали изменяться, их черты таяли и искажались, принимая чудовищные облики, которые дал им дом.

- Шшш, - прошипела Элиана. Ее улыбка все расширялась, глаза исчезли в черных провалах. – Шшш.

Шепот. Шипение.

- Я здесь. Я здесь.

Я завопил, когда они бросились на меня. Я вопил, когда Элиана сжала свои когти вокруг моей шеи.

Я вопил. Начинались первые мгновения вечности.