— Слушай тебе не кажется — это все странным?

— Ты о чем?

Резкий запах зловония пронесся из-за двери. Оба человека скривили лица.

“Я забыл прикрыть дверь, бывает… Ну буду надеяться, что они ещё поболтают о красивой погоде или созерцании великого бесконечного…”, - злобно ухмыльнулся Алев, понимая время поджимает.

— Проклятие! Убийца! — крикнул стражник открыв дверь, фигура герцога уже погрузилась коричневую массу по сапог.

— Тревога!

Крик обоих воинов поднял на ноги спящих солдат и всех, кто спал в патруле. Шум и лязг металлических доспехов отдавался грохотом и эхом в каменных стенах крепости.

— Беги к генералу! Сейчас же!

— Ты мне не указ!

Свара двух воинов пробудила волны криков и ругательств в казармах.

“Ну вот вляпался по полной, почему они так раскричались? Смерть одной свиньи, может так напугать все стадо?”

— Черт возьми, ладно сам поднимусь, смотри чтобы тело не украли! Знаю я этих некромантов.

— Эйй, а если он здесь.

— Заткнись и жди.

“Умницы мои, как правильно все порешили”, - улыбнулся Алев.

Стражник поскакал сверкая пятками по лестнице, преодолевая за один шаг по три ступеньки. Шум и гам разбушевавшейся толпы раздавался волнами об каменные стены.

“Прекрасно, теперь будет поднята стража и усилена охрана надо торопится” — подумал вампир первая глотку телохранителю. Клыки погрузились в мягкую кожу, прямо в артерию. Запах омерзительный, а кровь соленая и грязная горчила.

— Тупой пьяница! — отбросил от себя грозную тушу кровопивец, вытерев губы рукавом пнул по лицу напоследок этой свинье.

“Фу… гадость какая, омерзительно…” — Алева проняла дрожь, хотелось блевать, — “Хоть так уже ничего не поделаешь… Теперь надо убираться отсюда”.

***

Ночь, серебряное сияние луны.

Побег благополучно случился, проплыть в пещере под твердыней не составило труда, правда теперь, он сам пах как дерьмо.

— Я испачкал свою любимую форму — это возмутительно. Ничего не поделаешь.

Серый холм мерцал желтыми огнями, излучай приятный уют запах свежего мяса и чистой крови манил, завораживал жилы, истязал дыхание. Вампир никак не мог унять страсть к подобным изыскам, дурман кружил голову, чувство пустоты ощущалось внутри. Желание победило, голос разума затих. Кровопийца позабыл о мерах предосторожности, он нагло поднимался на холм.

Алев ощутил леденящий холодный взгляд, тело пристыло к земле, срослось как корни дерева, по спине пробежал хлад металла.

— Ну куда направился? Кровопийца.

“Этот голос, он так знаком, чей он?” — Алев пребывал в прострации, голод не утолен мысли спутаны глаза мутные.

— Крови.

— Вот так бы сразу сказал.

— Крови.

— Совсем плохо… Я понял тебя, можешь не повторять.

— Крови.

— Да-да… — бледнолицый брюнет с благородными чертами потянул руку в плащ. Алев повернулся лицом к молодому.

— К-р-о-в-и.

— Стой на месте, я уже нашел, — молодой человек вцепился зубами в пробку и открыл её.

Сладкий запах девственной крови разбился об обаяние вампира, белоснежный ряд зубов и пара клыков выглянула.

— Держи, только руку не отгрызи, — “Хотел бы я на это дело отдать Катерине, но боюсь она не сможет его покормить”.

Ардар грубо схватил колбу и жадно выпивал содержимое. Цвет лица восстановился, дрожь утихла. Ни одна не прошла в пустую.

— Какой голодный, эхх… ещё тренировать и учить надо, — почесав щетину сказал стоящий к лицу бледно-кожему созданию чудо природы. — Ну может уже вспомнишь меня? А? Давай не тяни.

— Благодарю Дела-граф Мортис, — почтительно поклонился Алев перед Господином.

— Замечательно, идем.

Обе фигуры направились в лагерь, стражники впустили обоих без проблем, особенно когда стоящий на стреме услышал голос главаря.

— Мы сегодня войдем в лагерь или завтра?

— Прошу прощения… Господин, — сторож проглотил язык.

— Ладно я сегодня необычайно добр, будешь жить.

— Молодой Господин, почему?

— Оу, Алев, ты думаешь я тебя не ценю? Ты довольно дорогое оружие в моих руках с каждым днем твоя цена будет расти.

Вампир молча кивнул и последовал за Мортисом.

Ардар недоумевал, как связана картина происходящего с их ситуацией:

— Господин, почему показываете это?

— Смотри дальше. Слуге следует быть более терпеливой.

Время года и сцена сменились.

Громыхали молнии, дождь холодным градом заливал тропы, сапоги тонули в земле, каждый шаг давался с трудом, через боль. Ощущалось как стопы горят огнем как, хлюпают в насквозь мокром ботинке, чувствовало словно стопа ступала в болото. Плащ обязанный защищать от дождя промок, тело знобило и дрожало. Волосы на голове стали не порядочны и мешали обзору. Вдали различался детский плач. Душу рвало на куски, груз тела давил на спину.

— Не плач, я иду, — тихо прошипел вампир.

— Брось меня! — вскрикивала женщина, — я лишь помеха, спаси его!

— Я не могу тебя бросить, моя любовь, — повторил клятву, Алев волоча ноги в грязи, пытаясь, идти.

— Брось меня! Беги к нему.

Алева разрывали тысячи внутренних демонов, глаза невольно пустили слезу бессилия, кулаки сжались до корови.

— Нет! Ты мне дорога, — вслед за словами ударил гром.

— Ты должен спасти нашу дочь.

“Она права, но её нога…” — Алев всмотрелся в разорванную плоть, проглядывались кости, — “Если б не зелье…” — боль женщины заглушало зелье.

Детский плач и крик скручивал, и переминал разум в трубочку.

— Ещё немного.

Вдалеке виднелась фигура человека:

— Ты жалкое еретическое отродье! Смеешь порочить нашу веру, портить наших женщин, пить нашу кровь, использовать наш кров. Мы сожжем тебя на костре, грязное чудовище! — монах держал в правой ребенка, левой посох. Священное отродье стоически переносило дождь, словно огибало святую фигуру.

— Замолкни.

— Мы сожжем тебя, твою жену и ребенка! Эта будет хорошее подношение для нашего бога!

— Белрид! Если этот человек тебе поклялся во служении, пусть увидит, что это дитя безгрешно.

Гром и молнии отбивались хором в серых небесах, насмехались над жалкими речами грязного отродья.

— Видимо, это не твой день демон! — священник злорадствовал.

Внезапно груз на плечи стал тяжелее, вампир ещё не догадался, что сердце любимой замерло навечно.

— Ты…

— Что я? Это ты виноват в смерти своего первого дитя и своей любимой! Таким подкидышам природы подобным тебе не светит жить в цивилизованном мире.

— Что ты сказал? Она…

— Да она умерла на твоих плечах, ты виновен во греху!

Алев прислушался к биению сердца Катерины и замер. Вампир не находил слов ответить “священному” человеку стоящему с его дитя.

— Ты проклятый вампир умрешь сегодня и твоё чадо вместе, — рука монаха потянулась за ножом. Алев аккуратно опустил тело Катерины на землю, — смотри жалкое создание, как я отниму жизнь последнего самого дорого в твоей жизни.

Слова монаха не успели выйти из его мерзких уст. Алев ускорился секунды растянулись, время замерло. Цена обретенной силы отдаст сполна, но сейчас — это не волновало вампира.

Когти впились в глотку смертному, бледные пальцы прощупывали трохею и вонзились в неё. Хлынула кровь человек захлебывался в ней.

“Не может быть, чтобы он был один”, - мысль проскользнула свободной рукой, Алев словил маленькую кроху, окутанную мокрой тканью. Следующий шаг устремился Катерине, — “Потерпи ещё немного”, - ребенок на руках громко всхлипывал.

Вампир упал на колени перед женщиной в роскошном готическом платье, лужа крови под ней смешивалась с каплями от дождя. Кровосос надкусил свой язык, почувствовал вкус крови, он наклонился, дабы поцеловать и обратить любимою в вампира. Но Алев позабыл одно, эта кровь все равно что яд для неё. Исправить или поменять ход времени невозможно, совершенное не обратимо.

— … Я… — Алев открыл глаза и внезапно осознал свой грех, — … Прости меня… — слезы скатывались по щекам ручьем, каменное сердце разбилось на тысячи частей, душу раздирали тысячи демонов.