Сглотнув и подумав, сделал ещё один шаг и второй нож стремительно скосил прядь волос.

— Так и стой, побудешь мишенью, — улыбаясь произнес Алев.

— Прошу простить, господин, бумаги уже как час ждут, — безбоязненно смотря в холодные глаза смерти, сообщил Ардар хорошую новость.

— Точно? Может проверим? — метнул очередной нож Алев, смотря в бесстрашные глаза слуги.

“Очень интересно, не поддается панике и слушается указов, что делать с такими, может главным назначить на первое время?” — много вопросов, необходим ответ.

— Ты ведь хочешь занять то кресло?

Юноша вспотел, со лба стекал пот, видно как напряглись мышцы, а ноги дрожать.

— ДА хочу, — твердо решил отстаивать свои интересы Ардар, смотря в глаза жестокого человека.

— Бесстрашный, мне это нравиться, — ещё один нож, выровнял новую прическу, стоящему человеку, — следуй за мной.

“Почему такое неспокойное чувство на душе? Запах крови в этот вечер будет особо силен”, - подумал юрисциан, идя в личный кабинет, иногда посматривая на юношу позади.

***

— Пора, — проговорил душе скрипящим голосом Безымянный.

Во тьме зажглись багровые огни, пространство осветилось алыми красками. Вырезы на каменных стенах заливались кровью. Пятиконечная звезда, открыло горнило душ из междумирья. Ритуал приходил в действие, для некоторых из мантий — первая миссия пройдет крещением боем.

— Братья и сестры в эту ночь, — звоном в ушах отдавался, из уст главы мантий, — вы станете истинными последователями, вашего Владыки.

— Бах. Бах. Бах! — звук барабанов и танцы людских рабов возбуждали толпу.

Ритм сердец подстраивался под удары барабанов, кровь бурлила. Врата в арену открылись: из одной стороны вышли мантии, из другой части, в огне являлись грешники, нечестивцы и еретики, но это малая часть “прекрасных” творений из темного континента.

Судья в безумном такте отбивал молот, несправедливой борьбы. Десятки, сотни грязных отродий мира ринулась вкусить молодую кровь. Гниющие, пылающие голубым пламенем мертвецы, движимы инстинктами, исполняли примитивную программу: “Убить, порвать, съесть”, никаких изяществ лишь скопище животных инстинктов.

— Да начнется веселье! — прокричал несправедливый судья.

— Да твою…! — гневно выругался Селариус.

“Почему именно перед важной миссией решили устроить чистку? О чем думает командование!” — времени думать и мечтать не было. Фонтаны, гниющих нечистот, знобил от нечистости врагов. Желудок непроизвольно сжимался в “прекрасных” спазамах. Внутри нежити ползали: черви, змеи, жуки, опарыши и множество других паразитов. Особые страсти заставляли завтрак и обед показывать наружу. Самое приятное, когда мерзость липнет к коже лица и обжигает кислотой, а в раны вгрызаются насекомые и змеи. Рай не иначе назвать место боя. Грациозные движения бойцов арены несли убийственную, но оружие и доспехи приходили в непригодность.

Битва продолжалась и мантии, что выглядели достойно похожи на нищих, а мечи бесполезны под влиянием кислоты. Рукопашный бой не оставил мяса на кулаках, лишь голые белые кости, облаченные энергией тьмы. Мантии выжимали максимальную эффективность из хилых человеческих тел. Только ломая и разрушая, можно построить достойный фундамент, служители тьмы не должны знать пощады не пред кем.

Но испытание далеко от своего завершения.

— Вошли десять! Вышел один! Вошли десять! Вышел один! Вошли десять! Вышел один! — ор безумной толпы не раз воскрешал из загробного и мира, и адской боли.

Аукцион часть 3

— Вошли десять! Вышел один! — толпа не умолкала, каждый ожидал решения судьи. Молот прозвучал эхом по пространству, мантии замолчали. Стоявшие на арене, прилегли, дабы восстановить силы, но только Безымянный подошел ближе к одному из врагов и дожидаясь следующего звона. Вслед за которым отнимуться жизни и решиться исход.

— Бах! — удар молота пронесся молнией, — да начнется кровопролитие! — брызжа слюной изо рта, полный экстаза судья, прокричал. Бурые черти не медля повернули песочные часы.

Кулак безжалостно встретил — лицо товарища. Недавно делящимися человеческими хрустящими костями и нежной плотью. Безымянный давно понял истину: “Здесь нет места пощаде, убей или умри”, - другое мышление приведет к скорой кончине злу подобной игре.

— Постой! Пощади брат, — кричал сотоварищ, но его слова уже не доходили до охладевшего сердца Селариуса, вошедшего во вкус крови.

“Он говорит убить его? Значит так надо, он так хочет. Будет исполнено, я облегчу твою душу брат и совершу благое”, - разум Безымянного передавал только нужную информацию без излишеств.

— Остановись! — замахивался один из недавних товарищей, — ты разве не понимаешь?

Вторая ладонь встретила горло и вырвала трехею противника, обильный фонтан алой крови разходился дождем вокруг.

Крики и мольба престали имееть значения на арене, если за отведенный час не избавиться ото других лиц, то будет вторая волна. Никто не переживет нежить и химер, потому Безымянный не вознамерился испытывать судьбу.

Кулак жестоко размозжил лицо противника об стену, недолгие судороги и тело повалилось в гору падальщиков.

Оставшиеся четыре фигуры решили пройти в бой против чудовища. Лоскуты кожи и голые кости проглядывались по телу Безымянного, но это не вызывало дискомфорта, а лишь возбуждало обезумевшего от вкуса крови.

Последние две жертвы пали ниц пред ликом Безымянного. Данный поступок стал вершиной их глупого сознания. Подойдя к молодой фигуре, успевшей восстановить покров кожи. Выглядело завораживающе и рыжие волосы по плечи. Для Слериуса красота не имела в этот час никакой роли, лишь выживание и выполнение мечты толкало на жестокие деяния.

— Ос…та…новись, — заикаюсь навзрыд кричала Люси.

Нечистые, израненные, кровоточащие пальцы Безымянного спокойно ухватились за шевелюру барышни. Каменным выражением лица плач подводил жертву к разбитой кладке, избитой костями и сыромятной кожей бывших товарищей.

— АААА! Отпусти! Отпусти! — жалостные вскрики, отбивались окаменевшим сердцем убийцы.

— Опусти! Молю пощади! — брыкания, пинание, царапание только возбуждали желание, поскорее расправиться с ничтожным существом, недостойным зваться мантией.

— Молчи! — шлепнул грубой ладонью по обнаглевшей добыче.

Губа разбилась кровавых искрах, окрасовая до недавнего милое личико в ужасную картину, вдобавок выбились зубы. Селариус перестал ощущать сострадание, жалость хоть какое-то понимание милосердия к врагу.

Остановившись у стены посмотрел на жертву и полным безразличия лицом вдалбливать красивый череп красавицы.

— Удар! Удар! Удар! — звук поцелуев головы, с каждым разом превратился в хлопки отбивания фарша, дополненного: костями и сухожилиями, зубами и кнопками волос, мышц и крови.

— Прекрати, — стонала, кричала, полная наивных мыслей подруга — остановить жатву монстра. Ноги не слушались, переломлены и походили на месиво.

— Умри! — демонический голос Безымянного вырвался и последний удар прекратил конвульсии и пульсации жалкого существа. Со второй букашкой поступил проще, напросто разбив голову сапогом.

Прозвучал звон колокола и бой окончился. Мутное сознание Селариуса возвращалось к истоку.

— Сегодняшний победитель Селариус Перель! Уговор завершен победивший может отдохнуть, — сухо прозвучали слова судьи.

Последнее слово отдавалось болью в голове Безымянного, что упал в гущу трупов и мяса. Бурые живо подняли на носилки победителя и увели в лазарет.

***

В кабинете сидел мужчина, левый глаз бился в адском такте, а руки тряслись. Жестокий взгляд поднялся на заместителя бухгалтерии. В жилах кипела кровь, необходимо спустить накопленное, иначе жалкий человечишка превратиться в ледяную статую.

— Ардар! — вновь кипящий взгляд устремился на дрожащую фигуру, — что это такое? — бросил в лицо слуги Алев, кучу бумаг.