— Стоять! — повторил он.

— Я не подчиняюсь твоим приказам, Малфой.

— У меня нет дара читать чужие мысли, но внутренний голос подсказывает мне, что ты лжешь, — блондин медленно приблизился к застывшей Гермионе.

От его голоса по спине девушки пробежал табун мурашек. Никто прежде не обращался к ней столь повелительным тоном. Она привыкла ставить себя выше друзей, среди них именно она была лидером. Гарри и Рон, если уж совсем честно, не отличались большим умом. Они профессиональные игроки в квиддич, но мозгом не любят пользоваться. А Рон так вовсе бесчувственный чурбан, не догадался, что Гермиона была влюблена в него долгие годы, пока не стало поздно. Шанс был упущен.

— Тебе не понять.

— Ты это говорила в иной ситуации. Чего же мне не понять, Грейнджер?

Он резко схватил ее за плечи и толкнул к стене.

На этот раз ей не сбежать от ответа.

— Говори.

Гермиона поджала губы, уткнувшись лбом о холодную, мраморную плитку. От жара внутри это не спасло.

Много лет она хранила страшную тайну, в которой даже себе было стыдно признаться, не то что друзьям или родителям. Ее по жизни тянуло не к тем: сначала к Рону, но взаимности добиться от него не смогла, потом угораздило влюбиться в Малфоя. Чем дальше, тем хуже, и она со страхом ожидала, на кого после слизеринца укажет сердце.

Судьба подсовывала отношения, заведомо не сулящих счастья.

Это не любовь, обычное влечение, желание получить внимание со стороны парня, быть в его теплых руках, таять от поцелуев. Любая девушка мечтает быть любимой и Гермиона не исключение.

Виктор был ее первым. На четвертом курсе, после Святочного бала, девушку расстроили друзья, особенно Рон, что не удивительно, поэтому она начала искать утешение и нашла его в лице студента Дурмстранга. Он был на четыре года старше Гермионы. В его объятиях девушка чувствовала себя маленькой, беззащитной девочкой. Ей с самого детства приходилось быть сильной, полагаться только на свои силы. Но всему есть предел.

— Это ты.

— Что я? Конкретнее.

— Господи, Малфой. Все парни такие недалекие? Скажи, что у тебя ничего не зашевелится в штанах при виде меня, и мы разойдемся разными путями, — прошептала она с закрытыми глазами. Неожиданно на талию по-хозяйски легла одна рука, а вторая убрала волосы с лица, открыв доступ к шее.

— Не уверен, моими действиями управляет алкоголь или это я сам…

Рука, что обнимала талию, скользнула ниже. Длинные пальцы забрались под юбку и погладили нежную, разгоряченную кожу. Стараясь не застонать, Гермиона до боли закусила губу. Стало нестерпимо жарко. Девушке казалось, сердце стучало так громко, что Малфой мог услышать. Все мысли, все проблемы и заботы разом покинули ее голову. Впервые за долгое время она могла ни о чем не думать, только наслаждаться моментом.

Над ухом раздалось порывистое дыхание.

Это было похоже на наваждение, сладкий сон. Драко без угрызения совести намерен воспользоваться девушкой, когда она так горела желанием. Желанием быть с ним.

Почему бы не помочь друг другу?

Он навалился на нее всем телом, вдавив в стену.

— Ты точно этого хочешь, Грейнджер?

— Я не передумаю.

— За маской приличной девочки скрывалась страстная львица, — проговорил Драко, в перерывах между влажными поцелуями, оставленными, как метки, на тонкой шее девушки.

То, что происходит в ванной старост, остается в ванной старост.

========== Часть 2 ==========

Они на дух друг друга не переносили, поэтому им так легко было делиться секретами, не переживая задеть чувства или потерять любимых. Их отношения держались на полном доверии и понимании. Это стало отправной точкой. В планы Драко не входило сближение с грязнокровкой, завоевание ее доверия. Никто не отдал приказа проводить уйму времени с девушкой, спать с ней, говорить по душам, но с каждой встречей он сильнее рвался увидеться с Гермионой, забивал на дежурства и уроки.

Только наедине с врагом он мог не притворяться.

Они врали всем подряд, обманывали, находя возможность встретиться. На пятый день, лежа на импровизированной кровати в ванной старост, Драко рассказал о посвящении в ряды Пожирателей смерти. Он ожидал целый спектр эмоций от члена Ордена Феникса, но Гермиона и бровью не повела. Она давно подозревала, что иная судьба сына правой руки Темного Лорда не ждала. Малфою не предоставили права выбора. Его жизнь ему не принадлежала с самого рождения. О том, что он грезил о метке на предплечье и жаждал власти, Драко тактично умолчал. Вероятно, захотел вызвать сочувствие девушки.

Ответом на трагическое признание послужил поцелуй в плечо. Драко мысленно возликовал. Любой девчонке можно легко запудрить мозги, особенно, если она влюблена.

Все козыри выложили на стол и, признав обоюдное поражение, они закончили эту бесполезную, изматывающую игру. Ненависть лишала их жизненной силы. Гермионе попросту надоело слепо следовать убеждениям других. Ей хотелось отвечать за свои поступки и ошибки, не за чужие.

На втором курсе обучения Драко на глазах всей школы назвал девушку грязнокровкой, но в его голосе звучали слова отца. Волан-де-Морт постарался сделать так, чтобы война между чистокровными и магглорожденными не прекращалась. Марионетки действовали по его плану.

— Всё изменится?

Передав очищенный мандарин, Драко задумался над вопросом девушки. Однозначно, изменится, но не для них. Ни война, ни Волан-де-Морт, ни отец не помешают ему зажимать гриффиндорку в темных коридорах, ласкать ее шелковистую кожу и наслаждаться громкими, беззастенчивыми стонами.

Ничто, кроме смерти, не остановит его.

Чем дольше эти встречи продолжаются, тем больше он рискует получить зеленый луч в сердце от смертоносного заклинания…

— Оно того стоит?

— Видимо, да, Грейнджер. Рядом с тобой я чувствую.

— Что именно?

— Не знаю. Любишь ты испортить момент, — хмыкнул блондин, покидая мягкую постель. Гермиона отправила в рот последнюю дольку мандарина и, прикрывшись простыней, тоже встала. — Перед кем снова изображаешь недотрогу? — наигранно удивился он.

— Пошел ты, Малфой, — улыбнулась она, попадая в его объятия.

Без волшебной палочки Гермиона слаба, естественно ей не удалось удержать простынь. Рывком Драко избавился от того, что ему мешало любоваться стройным, обнаженным телом.

— Мне придется найти способ заставить тебя молчать.

Девушка отчаянно покраснела, до кончиков ушей. Ее волнение не ускользнуло от внимания блондина. Люди думают в меру своей испорченности, но зная Малфоя, она не ошиблась в способе.

Пальцы, увенчанные перстнями, один из которых фамильный, пробежались по внешней стороне бедра.

Ее чувства вызвали у него зависимость.

***

— С дороги, грязнокровка!

Пэнси, изобразив на лице крайнюю степень отвращения, со всей дури толкнула девушку, очистив путь себе и телохранителям Малфоя. Самого прозванного принца Слизерина студенты весь день не видели. Не многие были в курсе причины, по которой ему пришлось покинуть школу. Гермиона попала в их число.

— Строит козни, как пить дать.

— Рон, я не думаю…

— Ты защищаешь его?! — ахнул Рон и в ужасе уставился на Гермиону.

— Посмотрим, каким он вернется, — сказал Гарри, машинально дотрагиваясь до шрама, когда мысли так или иначе были связаны с Волан-де-Мортом. — Подгадаем удачный момент, чтобы посмотреть на руку. Клянусь бородой Мерлина, хорьку поставят метку.

— Малфой станет Пожирателем? Смешно.

Гермиона перестала участвовать в споре друзей. Отчего-то совсем не хотелось избавить их от догадок.

Впервые в жизни ей стало жалко Паркинсон, ведь она прекрасно понимала ее чувства.

***

Справиться с его отсутствием помогали книги. Они всегда спасали Гермиону от реальности, от проблем и всего, от чего она хотела бы убежать. О торжественном возвращении Малфоя трезвонили на каждом шагу. Девушка не успела встать с кровати, как уже услышала возбужденное перешептывание соседок. В коридоре все разговоры студентов сводились к обсуждению, где пропадал слизеринец.