– Ну, спасибо. Дочь, скажи, что с тобой? – Я вопросительно посмотрела на отца, за всей этой душевной болтовнёй я совсем забыла о главном.

– У меня рак. Рак мозга, 3 стадии.

– Мы поедем за границу! Сейчас же собирайся! Я этого просто так не оставлю! – Отец вскочил с места и начал ходить туда-сюда.

– Пап, нет.

– Что значит «нет», если «да»?!

– Я не хочу! Не хочу! Больницы, капельницы, операции. Я не хочу всего этого. Если так суждено, значит, я буду жить так.

– И сколько? Сколько тебе дают врачи? – Отец, наконец, присел, он смотрел на меня внимательно, глазами, полными боли. Я видела в его глазах сожаление, о том, что он бросил меня, бросил мою мать. Не видел моих взлётов, не поддержал при падениях. И сердце сжималось. Не так я представляла себе нашу встречу. И ни при таких обстоятельствах.

– Чуть больше полугода. Пап, пожалуйста, не нужно. Мы наконец-то встретились. Нам никто не мешает, мы можем общаться. Не нужно грустить о том, чего никогда не вернёшь.

– Ты так похожа на свою мать.

Мы проговорили с ним полночи. Говорили обо всём – и ни о чём одновременно. А ближе к рассвету разбрелись спать. Я рассказала ему об отчиме, и о том, что мать, возможно, перешла на наркотики. Отец обещал решить эту проблему раз и навсегда. А также было решено, что я останусь жить с ним.

Я долго не могла уснуть, поэтому решила прогуляться по коридорам дома. Дом ещё спал, поэтому здесь никого не было, и я не боялась случайно с кем-нибудь столкнуться. Дойдя до конца коридора, я увидела в стене интересную нишу: она была вся украшена портретами каких-то людей.

Я их не знала, но, тем не менее, было в них что-то знакомое. Только спустя минуту, я поняла – что. Они все, как один, были похожи на отца. Здесь висели портреты мужчин различных возрастов, и столько же портретов женщин. Голубые глаза и каштановые волосы, похожие черты лица. Я любовалась каждым из них, как заворожённая. Внизу каждого портрета была подпись: имя и буква "V", видимо, она обозначала нашу фамилию. А рядом с именем красовалась чёрная печать в виде ворона, видимо, это своеобразный герб семьи. Я простояла, любуясь, ещё минут десять, пока не услышала громкие сердитые голоса. Около меня, буквально в паре шагов, была большая дубовая дверь, из-за которой доносился чей-то разговор на повышенных тонах:

– Отец, зачем ты это сделал?

– Сделал что?

– Не прикидывайся!

Тихонечко, на цыпочках, я прокралась к двери и заглянула в щель. Это был рабочий кабинет. В комнате находился мой отец и… Лео? Почему отец назвал Лео отцом?

– Ты подарил ей астерию!

– Ну, и что здесь такого?

– Не разыгрывай комедию, ты прекрасно знаешь, что!

– Она не твоя дочь, Сергей! Поэтому цветок себя не проявил! И ты это знаешь!

– Она серьёзно больна, её организм очень слаб! Не лезь к нам опять! Это не твоё дело, отец!

– Она не твоя дочь! А ты мой сын! Это моё дело! Ей здесь не место!

Дальше я их уже не слушала. И так же быстро, как бежала из дома, сбежала из дома отца.

Я сижу всё под той же ивой и плачу. Нет, не рыдаю навзрыд. Слёзы сами собой катятся из и так опухших глаз. Цветок, который стал непонятным доказательством для отца, что я ему никто, я взяла с собой. Сидела и крутила его в руке, а слёзы медленно стекали с моего лица и падали прямиком на его закрытые лепестки.

Не помню, сколько я так сидела. От грустных мыслей меня оторвала девушка, присевшая рядом со мной:

– Чего плачешь? – какая странная: пришла на моё место, села непозволительно близко, ещё и вопросами достаёт.

– А вам-то что? Идите, куда шли.

– Ха-ха, так я сюда и шла, к тебе, Аня.

Внимательно посмотрев на девушку, я заметила странность. Её платье было сшито из почти невесомой, прозрачной голубой ткани. Седые волосы были настолько длинными, что лежали на земле полумесяцем рядом с нами. Некоторые пряди волос были заплетены в мелкие косички, глаза темно-синего цвета напомнили мне ночное небо. Но даже не из-за всего этого она показалась мне странной. На её голове был странный обруч: тонкие прутья серебра напоминали сплетения созвездий, а между ними были вставки прозрачных, мелких камней, которые, ловя лучи солнечного света, мерцали, как звёзды.

– Кто вы? И кто вам сказал моё имя?

– Мне не нужно у кого-то спрашивать твоё имя. Я знаю имена всех своих детей, – какого чёрта, что она несёт? У меня не то настроение, чтобы шутить.

– Извините, конечно, девушка. Но моей матери далеко за тридцать, а вы явно моя ровесница, так что идите, куда шли, мне не до вас и ваших глупых шуток.

– Меня зовут Астерия. Ты ведь слышала уже моё имя? А пришла я сюда не просто так, а лишь потому, что твои слёзы горя и печали позвали меня.

– Чего? Какие слёзы? Какой бред! Идите отсюда.

– Ох уж эти современные дети, выращенные на благах цивилизованного распутства. Вставай! – с этими словами девушка встала с места, и, видимо, ожидая, что я сделаю то же самое, подала мне руку.

– И не подумаю!

– А ты с характером, – она что, оценивает меня? Да кто она такая? Наглая выскочка! Взялась непонятно откуда! Что произошло дальше – я не поняла. Вот она стоит и ехидно смотрит на меня, момент – и её уже нет.

– Вот и катись колбаской!

– Ты это кому? – как ни в чём не бывало, девушка опять стояла напротив меня. «Может, это мой больной мозг?» – подумалось мне.

– Нет, это я вся во плоти.

– Что ты?

– Ну, ты подумала о своём мозге, а я говорю, что болезнь тут ни при чём.

– А, я, кажется, всё поняла. Это Лео тебя прислал. Хочет удостовериться, что я больше никогда к ним не приду? Так вот, можешь передать им…

– Кто такой Лео? – не дав договорить, девушка удивлённо на меня посмотрела.

– Я так понимаю – мой дед.

– Ох, Анна. Никто из твоих родственников ни при чём. Я же тебе сказала уже.

– Ну да, ну да, – на этот раз я не дала ей договорить, мне начало это надоедать. – Как там тебя? Астерия?

– Астерия. Богиня звёзд. Третья дочь титанов. Выбери, что тебе больше по душе.

– Хорошо. Пусть так. "Богиня Астерия", что нужно тебе от простой смертной?

– От простой смертной ничего, но ты ведь непростая, – сказав это, девушка подмигнула мне.

– И чем же я непростая?

– Ты испытала на себе число три.

– Чего-чего я испытала? – мне кажется, у неё не все дома!

– Ну да, не все, – пожала плечами девушка, а я от удивления аж рот открыла. Как? – Сейчас не обо мне. Так вот, число три. Это три твоих разочарования в жизни. За свои не слишком долгие годы ты разочаровалась в семье, дружбе – и в себе.

– Сейчас все так живут. В наше время это не удивительно, – нужно было просто уйти, молча встать и уйти.

– Ну, тогда, считай, тебе повезло встретить меня.

– С чего же это повезло?

– У меня есть к тебе предложение. Выгодное для нас обеих. Ты не смогла быть полезной в своем мире, но можешь быть полезна в моём.

– Что ты несёшь? Какой твой мир?

– Хватит так говорить со мной, я всё-таки твоя божественная покровительница.

– Какое мне дело до твоего так называемого мира?

– Твоя семья, по линии отца, тысячи лет занимала одно из правящих мест в моём мире. Всё закончилось сто лет назад, после ухода твоего деда из совета: начались беспорядки, которые длятся сто лет. Ты поможешь всё исправить.

– А мне-то какое дело до всего этого бреда?

– У тебя будет новая жизнь – без болезни.

– Хм… – она специально мной манипулирует и давит на больное?! Ненормальная!

– Я подарю тебе одно желание и здоровье – в обмен на мир в моём мире. Я ведь немногого прошу.

– Какой-то бред.

– Я не жду ответа прямо сейчас. Иди домой, к матери, домой, там тебя ждёт сюрприз. Как надумаешь, опусти цветок в воду, – с этими словами девушка растворилась в воздухе.

Глава 2. Договор

Домой, к матери, идти желания не было. Уже полчаса я кружила около подъезда. Усталость от нервов и от того, что я не спала всю ночь, давала о себе знать. Глаза слипались. Достала из сумки телефон, хотела позвонить матери, а потом вспомнила, что её телефон у меня. Подойдя к подъездной двери, решила спросить у нашего консьержа, дома ли отчим. Если он дома то никуда не пойду. Да и вообще, глупо это – идти туда, где для меня заведомо подстерегает опасность. Но что-то всё-таки было в этой девушке в парке. Что-то необычное, нет, скорее – что-то неземное. Не знаю, как это объяснить. Что-то в ней внушало доверие.