Тут Кор’сарро-хан не выдержал. Слова Ориона пробудили в нем ярость первозданную. Хан вскочил, и Ориону едва хватило самообладания, чтобы не отскочить от него.
— Это ещё почему не должны? — заорал он, и Орион, не выдержав, тут же схватился за рукоять клинка. Кор’сарро повернулся к Шрайку. Тот, вопреки ожиданиям, остался хладнокровным и спокойным. — Ты что молчишь? Забыл, как она убила Северекса? Или ты уже простил ей это?
— Я ничего не забываю, — ответил он и поднялся. — И не прощаю. О’Шассера дорого заплатит нам, поверь. Но после. — Шрайк повернулся к Ориону. — Я уже понял твой замысел. У меня к тебе только один вопрос. Как сильно тебя бить? — спросил Шрайк, и тут до Хана дошёл смысл плана Ориона.
Авантюра, которую он продумал, была настолько невероятной для старых традиций и схем, что Кор’сарро не выдержал и захохотал в голос так, что слезы пошли из глаз. Шрайк с интересом посмотрел на своего боевого товарища, словно он и не ожидал такого.
— Ну ты и черт! Хахаха! — пытаясь просмеяться, выпалил он. — И да, как сильно тебя бить? А то я так могу, что не вспомнишь, почему руку потерял, хахаха!
— Бить меня будете так, чтобы я не сдох, но был убедительным для О’Шассеры. Всё ясно? — спросил Орион и улыбнулся.
Шрайк и Кор’сарро-хан переглянулись и кивнули. Орион облегчённо выдохнул. Напряжённая обстановка спала, а в глазах космодесантников вместо оценивания появилось уважение.
— Итак, когда начинаем? — спросил Кор’сарро, кладя руку на клинок. Ему уже не терпелось разорвать им глотку ненавистной противницы.
— Сегодня я выдвигаюсь туда. А вы ударите только тогда, когда я дам вам сигнал. Готовьте ваши силы. Заварушка будет весёлой, — хитро сказал Орион, и Хан одобряюще посмотрел на него. Шрайк же сухо кивнул.
Два космодесантника покинули зал, оставляя Ориона одного. Ученик вновь повернулся к карте, опираясь на стол руками.
— Надеюсь, вы не допустили ошибки, доверив мне это задание, учитель, — сказал он сам себе и отвернулся от карты.
Сделав глубокий вдох, он пошёл на посадочную площадку, где его ждали перехватчик «Фурия», Грейс и начало его первой миссии…
========== Начало миссии ==========
Молодая девушка сидела за пианино и играла песню, воспевающую Императора. В зале было немало народу. Девушку любили в городе и во всем секторе. Она была красива и поразительно одарена музыкальными способностями, которые унаследовала от отца. Пальцы мягко и нежно перешагивали с клавиш на клавиши, и каждая нота эхом отзывалась в сердцах слушавших. Девушка закончила красивыми аккордами и встала. Зал буквально взорвался аплодисментами, один из Экклезиархов даже пустил слезу. Юная леди поклонилась и улыбаясь вышла за кулисы.
Та, кого она там увидела, едва не выбила её из колеи. За кулисами стояла женщина в кадианской форме. За спиной у неё была снайперская винтовка, убившая немало врагов Империума. Женщине было лет пятьдесят, но она на удивление молодо выглядела. На правом рукаве красовался знак полковника, на левом — цифра, обозначающая номер полка.
— Мама. — Не выдержав, девушка подбежала и обняла свою мать. Женщина крепко прижала её к себе в ответ, гладя её коричневые волосы. Девушка подняла глаза на мать. — Что? Почему ты здесь? Я думала, что ты в системе Сион.
— Я была там, — ответила женщина, усаживаясь на скамейку. — Но мы уже отбили атаку орков, и я успела на твой концерт. Ты думала, что я пропущу?
Девушка улыбнулась. Каждый раз, когда мать уходила в бой, она боялась потерять её. Ведь брата нет рядом, как и отца.
— Ты навещала папу? — спросила она, вспомнив о нем.
Женщина погрустнела. Слова дочери задели на сердце незажившую рану. До сих пор она не могла забыть, как её мужа, израненного, принесли выжившие после ужасной битвы. Он спас многих, но вот себя от смертельных ран — нет. Чудом, но ему удалось сохранить жизнь, а Экклезиархия построила ему здесь храм и нарекла истинным героем Гвардии.
— Да, навещала, — наконец ответила женщина. — И кстати, я купила газету. Присмотрись.
Женщина развернула газету. На первой странице крупным планом было выделено изображение ворот крепости Геры. Посредине, с высоко поднятым, великолепно выполненным силовым мечом изображен невысокий по сравнению с космодесантом парень в броне Элизианских Воздушно-десантных войск. Рядом с ним стоял сам Робаут Жиллиман. Справа и слева от них — лучшие из Ультрамаринов. Фотография запечатлела, как ветер трепал волосы молодого человека. Взгляд его невозможно было описать словами, ибо столько желания помочь людям в этой войне девушка не видела ещё ни у кого. Девушка внимательнее присмотрелась к фотографии и поразилась сходству отца и этого молодого человека. Догадка пришла мгновенно. Это был её брат.
— Не может быть, — только и выдохнула она.
Слухи о великом ученике Примарха дошли до сюда давно, но она никак не могла подумать, что им являлся её единоутробный брат. Девушка повернулась к матери:
— Как это возможно?
— Дочь, если б знать. Но теперь мы знаем, что с ним случилось. Он стал намного большим, чем твой отец о нем говорил…
— Ты преувеличиваешь, мама, — резко оборвала её девушка.
Женщина улыбнулась. Дочь до сих пор сердилась на Ориона за то, что он ушёл тогда, не оставив даже записки. Он просто исчез, словно и не существовал. И теперь, через тринадцать лет, объявился, да ещё стал новым героем Империума. Внутри юной леди закипала злость и зависть, и она никак это не скрывала. Но осуждающий взгляд матери вернул ей здравомыслие. Глубоко вдохнув, она успокоилась и взяла себя в руки.
— Идём домой. День был долгим, и ты устала, да и я тоже, — сказала мать, и дочь кивнула.
Они вместе вернулись в свой дом, где провели остаток вечера…
***
Абаддон находился на борту командного мостика «Мстительного Духа». Рядом с ним стоял бывший капитан Детей Императора, а ныне его лейтенант Чёрного Легиона Телемахон Лирас. Взгляд Принца в Маске не выражал ничего, кроме искренней ярости. Ибо только что он сам рассказал Абаддону о том, что видел на Аккатане. Когда он отправлялся туда со своим прародителем, Абаддон был преисполнен уверенности, что Фулгрим загонит Жиллимана в могилу на сей раз навсегда, а Лирас ему в этом охотно поможет. Но всё оказалось иначе. Лейтенант Чёрного Легиона вернулся не с триумфом, а униженным и израненным. С его слов, он и Люций чудом спаслись, а в поединок Фулгрима и Робаута вмешался некий ученик Жиллимана. Вокруг них стояли другие члены Чёрного Легиона, и в их глазах было удивление, смешанное с ненавистью и гневом.
— Говоришь, сила Анафемы? Надо же, Труп на троне ожил. Ты абсолютно уверен в своих словах? — сказал с некой усмешкой Абаддон, и Телемахон заклокотал ещё больше.
Он не лгал! Его примарха, прародителя, воплощение истинного совершенства, едва не уничтожили. Если бы этот жалкий мальчишка не вмешался, Фулгрим решил бы их проблему. Сейчас же он, до сих пор израненный, находился в неизвестном никому месте и приходил в себя после тяжёлой схватки.
Но размышления о Фулгриме прервали громкие шаги. Всё обернулись к дверному проему. Гигантский Берсерк Кхорна стоял там. В руках его был Дитя Крови — легендарный топор самого Ангрона. Одна рука была без доспеха, сам он был весь обмотан цепями, как гладиатор древности.
— Твой лейтенант не лжет. Два года назад мой примарх столкнулся с Жиллиманом. Победа была уже у него в кармане, но вмешался этот жалкий заморыш, в котором оказалось столько мощи. И вот теперь он вновь дал о себе знать, но на этот раз он гораздо сильнее, — сказал Кхарн, плюнув на приветствие и то, что он не приглашён.
Убрав топор за спину, Кхарн вошёл, и в его присутствии даже представители Пожирателей Миров занервничали. Что неудивительно, ведь в свое время он чуть не убил их. А теперь он наводил страх на всю галактику. Абаддон же внимательно слушал Берсерка. Он знал о той битве, но не было никаких подробностей, как именно был изгнан Алый Ангел. Ни Кхарн, ни другие Пожиратели Миров не говорили об этом. Но теперь ситуация изменилась.
