— Ты чего? — обнимая меня в ответ, спросил он. Я же, крепче сжимая его в объятиях, улыбнулась.

— Просто подумала, как же мне повезло с тобой, — негромко сказала я, согреваясь его теплом. А до этого я как-то не замечала, что моя кожа холодная. Став вампиром я больше не волновалась о холоде, даже когда градус падал в минус, я не ощущаю перемен.

— Клаус, люблю тебя, как же сильно я люблю тебя, — ощущая тёплые губы у себя на макушке, я и заметить, не успела, как меня подхватывают на руки, и мы скрывается из виду. Я не знаю, куда это он так несётся на своей гибридной скорости, но мне всё равно. С ним я готова пойти хоть в само пекло.

Клаус редко говорит, что любит меня, обычно он это показывает. Но иногда, особенно редкие моменты, когда мы одни, он вдруг говорит, что любит меня. Просто, ни с того, ни с сего. Я не могу предугадать, когда именно эти моменты наступают, но я помню каждый из них. Помню, когда это происходило, помню, какими словами он это выражал, помню, каждую секунду. А вот я не скупа на слова, я могу каждый день говорить ему о своей любви, могу часами говорить, почему я его люблю, и для меня это нормально. Потому что я хочу, чтобы он это слышал, а не только видел, мне мало того, чтобы он просто видел мою любовь. Может, это слишком пугающе, но я хочу, чтобы он всю вечность, и даже после неё был одержим только мной, я не смирюсь, если в его сердце появится кто-то другой. Не смогу жить с этим, я хочу, чтобы он был пленой мной, и только мной. Когда я была человеком, во мне не было такого сильного эгоизма, но уже тогда я хотела, чтобы он думал только обо мне, чтобы бредил мной. Став же вампиром это желание владеть им, стало во много крат больше, и противиться ему нет никакого смысла, оно сильнее меня.

— Когда ты успел переделать эту хижину? — оказываясь в лесу, на болотах, где когда-то жили стая болотных оборотней, спросила я. Но вместо того, чтобы попытаться встать на ноги, я подобрала подол своего платья так высоко, как только могла, чтобы не вымазать белую ткань.

— Это не я. Оборотни, которых ты выбрала, решили сделать это. Тебе ведь понравилось здесь, в прошлый раз, — ступая по тропе, к хижине сказал Клаус. Я же, только подняла на него глаза, но ничего не сказала. Не скажу, что мне здесь очень понравилось, но это единственное место в Новом Орлеане где тихо и спокойно, поэтому я иногда приходила сюда, когда хотела побыть в одиночестве. Иногда хотелось тишины и покоя, в особенности тут хорошо спалось, потому как Хоуп в первые годы своей жизни много плакала, и плоха спала по ночам. Так что, можно сказать, я тоже сбегала, когда было уже слишком невыносимо.

Входя в хижину, которая раньше была обшарпанной и протекала во всех щелях, сейчас была словно совершенно другое построение. Это была небольшая хижина, из дерева, плотно прилегающие доски, новая крыша, не скрипучий пол, тут даже есть стол для принятия пищи, небольшая кухонька, спальня с кроватью, которая была обсыпана лепестками роз, и полно свечей. Света тут скорее всего нет, но оно и к лучшему, тут и приёма сети тоже нет. Из мебели, кроме кровати, и самого необходимого на кухне, больше ничего не было. Интересно, а здесь ванная комната есть? Ну, если здесь нет света, но логично предположить, что и воды тоже нет, хотя я могу и ошибаться. Дойдя до кровати, Клаус аккуратно положил меня на неё, и даже позаботился о моей обуви, что было очень мило.

— Давно это было, — отозвался он, снимая с себя пиджак, а затем и жилет. Он прав, наверное недели три, а то и месяц прошёл с последнего раза, когда мы оставались наедине, и в настроении. Даже появление Хоуп не мешало нам насладиться друг другом, мы вполне могли поручить заботу о ней Бекке, или Элайдже, они с радостью могли уделить ей пару часов, пока мы были заняты.

— Клаус, есть то, что я должна сказать тебе, — вставая на кровати на колени, чтобы я могла самостоятельно расстегивать рубашку моего мужа, сказала я.

— А это не может подождать? — расслабляла узел галстука, спросил он, а после снял с шеи. Я же, подняв на него серьёзный взгляд, дала понять, что этот разговор больше не может ждать.

— Я и так долго молчала, — стягивая с него рубашку, я пробежалась глазами по его голому торсу, и осознала, что, сколько бы не смотрела на его тело, всегда, словно в первый раз.

— Лунетта, это же не то, о чём я подумал, да? — чуть раздражённо проговорил он, и я снова подняла на него глаза. Снова он за своё. Никуда его ревность не делать, хотя доверия стало куда больше чем раньше. Только вот не пойму, когда я вообще давала ему повод ревновать? Сколько не пытаюсь, всё равно не могу вспомнить. Заведя руки себе за спину, я стала спокойно расшнуровывать своё платье, хотя чем выше поднималась, тем сложнее это было.

— Помоги, пожалуйста, — поворачиваясь к нему спиной, попросила я, и он тут же стал выполнять просьбу. Пока я молчала, честно говоря, то, что я хочу сказать, даже мне не понятно, как он на это отреагирует. Сколько не пыталась представить его реакцию, ничего не выходило. Когда моё платье съехало по моему телу к ногам, я попыталась подняться на ноги, чтобы убрать платье в кровати, но не рассчитала мягкость матраца, и чуть было не упала.

— Осторожней, — подхватывая меня на полпути к полу, чуть взволнованно отозвался Клаус, я же, только улыбнулась. У него такая хорошая реакция, что я немного завидую, лично я до сих пор не привыкла к своей скорости и силе. Я ей почти не пользуюсь, поэтому и не привыкла.

— Спасибо, — поцеловав его в губы, быстрым поцелуем, я снова вернулась на кровать, скидывая платье на пол. Меня совсем не волновало то, что я наполовину обнажённая, вот здесь я привыкшая. Я даже могу запросто спать голой, не боясь, что меня осудят, лично Клауса это устраивает, хотя он не предпочитает такой свободы для себя.

— Кажется, ты хотела сказать мне что-то важное, — стараясь не опускать глаза к моей груди, спокойно проговорил он. Я же, тепло улыбнувшись, подлезла ближе к нему и взяла его руку.

— Думаю, если я просто скажу, ты не поверишь. Поэтому сам послушай, — аккуратно говорила я, и неторопливо положила его руку на низ своего живота. Поначалу он не понял, что я пытаюсь этим сказать, но по мере его осознания, я видела, как он пристально смотрит на место, которое накрывает его рука, а затем на его лице отображается шок.

— Этого не может быть… — изумлённо растерянно выказал он, в неверие смотря на мой живот. Прислушиваясь к своему телу, я отчётливо слышала, как бьётся маленькое сердечко, внутри меня. Честно говоря, я тоже сначала не поверила, ведь вампиры не могут иметь детей, да и ничего ведь это не выражало.

— Знаешь, когда я его услышала, тоже не поверила. Подумала, что со мной что-то не так, поэтому сразу позвонила Фрее, но когда она обследовала меня, сказала, что всё так, как я и услышала, — говорила я, вспоминая шоковое лицо Фреи, а затем её несколько часовые манипуляции с магией над моим телом, чтобы точно в этом убедиться. Но каким-то образом я смогла забеременеть.

— Как это вообще возможно? Ты ведь вампир, это физически невозможно, — пускай Клаус выглядел напуганным, он не знал, что происходит, и насколько это может быть опасным для меня, но он не убирал руку. То, что это его ребёнок, нет ни малейшего сомнения, ни у меня, ни у него.

— Наша дочь способна на чудеса. Поначалу, я не понимала, как это вышло, но когда Хоуп подошла ко мне, и сказала, что у неё будет братик, я поняла, что это её рук дела. Раньше она уже говорила мне об этом, но я и подумать не могла, что Хоуп способна на такое, — мой голос звучал счастливо, ведь я никогда даже и не мечтала сама выносить ребёнка. Это было для меня запретной мыслью, и я запрещала себе думать об этом, но как и любая другая женщина, я уже была в том возрасте, когда хотела дать жизнь. Даже ума не приложу, как Хауп вообще это сделала, но не так давно она подошла ко мне и сказала, что хочет брата, я тогда ей объяснила, что это для меня невозможно, и мы могли бы усыновить мальчика, но нужно было поговорить с Клаусом. Тогда она ничего не сказала, но в её детский серо-голубых глазках я видела странный блеск решительности. Словно она уже всё сделала для получения того, чего хотела, просто нужно было подождать. Я не придала этому значения, потому как было бессмысленно думать о таком.