Джей поворачивается в кровати, в темноте комнаты еле различая черты профиля Эда и слыша его равномерное дыхание.

«Ты простил бы меня за это, правда?» – Джей горько усмехается и пытается проглотить это чувство. Но слюны нет, сухо во рту. Он рвано выдыхает и успокаивает себя же. Что он делает не так?

У него есть все, но одновременно будто ничего нет.

Джей тянет руку к мужу, разбудить думает, но останавливается. Сильно жмурит глаза и сам себе признается в очевидном. Он изначально пошел не той тропой. А теперь зашел слишком далеко, чтобы все и всех бросить и заново начать. Теперь у него не только муж, но и дети. Клан, родители, братья, друзья, соседи. Дом, сад, собаки две, фикус на кухне.

Это тупик.

Его мечта сбылась, но она не сделала его счастливым. Видимо, мечта ошибочна.

Он открывает глаза, а странное чувство внутри все разрастается. Так ли ощущают безысходность? Он запутался. Давно запутался, а сейчас нитей слишком много в этом узле, чтобы так просто взять и выпутать. Или разорвать, покромсать все и остаться с ничем.

Джей пододвигается ближе, прислоняя голову к плечу Эда. Сердцебиение его слушает. Ровное, знакомое. Вдох, выдох – вот так, успокоиться. Не выходит. Фантазия дорисовывает другой профиль, уши слышат другое сердцебиение. Не Эда.

Джей не может. Не может. Не имеет права. Даже думать. Нельзя думать. Представлять тоже. Никогда. Это предательство. Он так не поступит. Не поступит, но ноги сами поднимают с кровати, он вскакивает, в тапочки, и к двери. На воздух. Ночь. Ветер холодит, но не охлаждает внутреннюю бурю. Он идет, срываясь на бег, и останавливается у самого озера. Кожа ноет, поцарапана ветками и листьями. Дыхание сбито. Бежал. Зачем? Смысл брыкаться теперь, когда табличка «выхода нет» стала постоянной?

Он осматривает блестящее от луны озеро, в нем – звезды. Или на небе. Где чье отражение? Он как бредит. Точно больной. Не иначе. Здоровый он лежал бы в кровати с тем, с кем должен лежать.

Он начинает злиться. На себя же. Со всей силы пинает камень и оборачивается. Обратно.

«Глупый, глупый, глупый, и куда ты пришел?! И что же ты доказать хотел? Чего же ты хочешь на самом деле, когда же ты успокоишься наконец? Что? Тебе? Надо?» – он зажимает рот рукою, дрожа, срываясь впервые за долгие года. Срываясь на настоящие эмоции. То, от чего бежал, вылилось полной мерой. Он осознает это. Толку только?

Выхода нет.

Или есть.

Ха.

Прежде, чем осознать, что запах ему не мерещится и уйти, Джей попадает в знакомо-крепкие объятия со спины. Он мог уйти сразу, но не ушел. Стоял, ждал. Надеялся. До последнего боролся с собой. Как же все очевидно… и черт возьми, почему он понимает это теперь? Почему не в те проклятые шестнадцать лет, когда у него был выбор?

Он ощущает шумное дыхание у себя в волосах, запах пронизывает насквозь, или это другое что-то так грудь распирает. Джей и не пытается вырваться из его рук. Он стоит, сжимает губы, чтобы не сказать ни слова, ни звука лишнего. Уйти. Срочно. Нужно уйти.

– Ты пришел, – шепот, тонущий в тревожном крике птицы: «уходи!».

И снова. «Уходи!» Ближе. Эхом над головою. «Уходи!» Последнее.

Хватка ослабляется, и это шанс. Иен сам понимать должен, что поступает неправильно. Что и для него их история давно отыграна. Иену это не нужно. Иену это мешает. Тогда почему альфа так крепко прижимает его к себе, будто больше ни за что не отпустит?

Чего Джей только не делал, чтобы убежать от Иена, чтобы забыть навсегда. Не вспоминать. Чего только не предпринимал и не принимал, а в итоге прибежал к нему. Сам прибежал.

Впереди тропа. Крик птицы, как маятник: не утони! Очнись. Не стой. Вперед. Уходи! Джей смотрит на тропу, оборачивается, тянется и целует Иена. Руками за него хватается, впивается в губы, взахлеб, почти сразу уступая инициативу альфе. Сильно жмурится, вслепую, в порыве, дыхания мало, сердцебиения много. Руки альфы на талии, прижимают крепко, гладят. Джей утопает. Он осознает, что делает, но осознание не пугает его. И будь это сотню раз неправильно, будь он тысячу раз теперь подонком, Джей счастлив.

Счастлив.

Ему до утра времени не хватит нацеловать его, нацеловать на всю жизнь наперед, и на прошедшую нацеловать. Ему так сильно хочется разреветься в его объятьях, показать себя настоящего, слабого, надломленного, заплутавшего себя. Маленького шестнадцатилетнего мальчика, сделавшего однажды неверный выбор.

– Я… – он неровно дышит, губы пекут. Рукою к ним, дрожащей, избегая смотреть в глаза. – Я обезумел, – шепотом, едва-едва.

– Я давно свихнулся на тебе, – в ответ от альфы, жарким дыханием в щеку. – Не могу… отказаться. Что бы не делал, не могу.

Джей, задыхаясь, поворачивает голову к нему. Трясет, руки слабы, но он тянет их к лицу Иена. Дрожь настолько сильна, что он не чувствует себя, но чувствует губы альфы на коже и это важнее.

«Не отпускай меня», – молит мысленно, или вслух. Сам от дрожи не понимает. Громкое все. Дыхание, стук сердца, птицы, маяк вдалеке – ту-у.

Трава колется, холодная от ночной влаги. Майка быстро промокает, впрочем, скоро он от нее избавляется. Совесть его заблудилась в росах этих трав. Впервые он с Иеном добровольно. Впервые не сомневается и полностью понимает последствия. И принимает. Об этой ночи не узнает даже Рел. Он похоронит ее в себе, отложит в памяти, как сокровенное.

Все, что происходит – больше не повторится. «Не повторится» до следующего раза. Сколько он говорил себе это – и столько же предавал. Толку загружать себя, толку винить? Это и есть он: откинувший мораль и ценности, поддавшийся желаниям. И Джей почти уверен, что сможет завтра смотреть в глаза мужу. И детей обнимать сможет, будто это все – сон. А за сон вины не ощущают: тот призрачен.

Но Иен перед ним настоящий. Сидит напротив, рассматривает его. Склоняется ближе и запах его заставляет вдыхать глубже. Тоже наклониться, рассматривать вблизи его лицо, блуждая взглядом, цепляясь за черты.

Иен настоящий. Теплый, притягательный, близкий. Самый желанный, самый лю… а впрочем, это лишнее.

У них времени до рассвета. Спешить. Нужно поспешить. Джей отвечает на его жадные, по-настоящему жадные поцелуи. Быстрые, хаотичные прикосновения, одежду в сторону. Холодная ночь и жаркий Иен рядом. Это и есть его настоящая мечта.

Джей исполняет ее и он счастлив.

А завтра… завтра настанет с рассветом. Значит, в другой жизни. Той, постоянной, где он супруг, папа и далее по списку. А сейчас Джей – искренний с самим собой и с тем, кого любил всю свою жизнь. И продолжит любить. До конца.

«Укради, укради меня.

Укради.

Похить у этого мира.

Избавь от участи видеть в их глазах, что я предатель.

Избавь от вины.

Ты же кукловод, ты умеешь.

Правда?

Я готов быть самой послушной куклой в твоих руках.

Знаешь, ты победил. Ты привязал меня не только связью.

Ты приручил. И я не хочу отвыкать.

Просто укради меня.

Я совсем не против быть в плену твоих рук».

Комментарий к Экстра 4. Часть вторая

Будет еще одна часть.

========== Экстра 4. Часть третья ==========

– Мы обречены, – Джей выдыхает, смотря в светлеющее небо. – И мы же сами себя обрекли.

Только сейчас ему становится холоднее и он приподнимаясь, садится. Находит где-то в стороне одежду. Не хочет уходить. Иен молчит. Сидит. Его спина кажется слишком напряженной. Джей подползает вплотную, прижимаясь сзади и слыша приглушенный вздох. Он целует оставленный собой же след на плече. Один, второй. К шее подбирается.

– Я ухожу, – на ухо.

– Ты думаешь, я отпущу тебя?

– Отпустишь, – отвечает Джей, напоследок прикасаясь губами к шее и запоминая привкус этого аромата. Отстраняется.

– Нет.

И это «нет» звучит так твердо, что Джею самому поверить хочется в его реальность. В то, что он смог бы убежать от всего, что так долго выстраивал, скрыться от проблем таким вот способом. Мысль манит. Все сильнее манит, как манила с тех давних пор, когда Джей впервые понял, что этот человек для него значит больше, чем кто-либо другой.