«Мы любили собирать грибы. Для отца, конечно, это были минуты отдыха»

Элла Георгиевна: Еще папа увлекался фотографированием. Он сделал немало снимков, сам их проявлял и печатал по ночам. Но, к сожалению, на это увлечение у него не хватало времени даже в мирные дни. Зато в нашей семье была традиция фотографироваться по случаю чьего-нибудь дня рождения, другой памятной даты. Только снимки уже делали профессиональные фотографы. Во время войны папа заказал для каждого из нас четверых по небольшому складному альбомчику на четыре фотографии. Мы до сих пор храним их.

«Во время войны папа заказал для каждого из нас четверых по небольшому складному альбомчику на четыре фотографии. Мы до сих пор храним их»

60 лет прошло после войны… [2]За такой долгий срок многое стирается из памяти. Что вам запомнилось больше всего?

Эра Георгиевна: Войну мы встретили летом на даче в Архангельском. Это была дача, которая по должности полагалась начальнику Генерального штаба. Я собиралась в театр – у меня были билеты на оперетту. И вдруг все в одночасье рухнуло. Конечно, перед войной уже было тревожно. Папа редко бывал дома, постоянно был занят. А накануне он вообще не вернулся. Позвонил на рассвете и сообщил, что началась война и чтобы его не ждали. Попытался утешить как мог, успокоить маму.

Элла Георгиевна: Хоть я и была совсем маленькой, но и у меня было отчетливое ощущение, что все изменилось. Я встала позже остальных, пришла к маме с сестрой и сразу поняла, что что-то случилось. Почувствовала тревогу, которая витала в атмосфере. Сказали: «Война». Я тогда, конечно, не понимала, что это такое, но что жизнь меняется, и не к лучшему, – это и мне было ясно. Надо сказать, что мы были семьей военного человека, папа всегда старался возить нас с собой, и для нас война началась еще в Монголии, когда он руководил отпором японским агрессорам. Атмосфера военного времени не была для меня чем-то удивительным. Я с ранних лет привыкла к военной форме, к тому, что в доме постоянно велись разговоры на военные темы.

В суровое военное время Георгий Константинович находил время для семьи?

Эра Георгиевна: Отец в тот день, когда началась война, не заезжая домой, вылетел в Тернополь, в штаб Юго-Западного фронта. И мы довольно долго его не видели. Он звонил маме время от времени. Когда приезжал в Москву, на минутку забегал повидаться. Писал письма, в которых предположительно указывал, когда сможем его увидеть, уговаривал маму не паниковать. Нас рано отправили в эвакуацию. Уже в августе, невзирая на наши просьбы и уверения, что мы в безопасности, нас вывезли в Куйбышев (ныне Самара). Там для членов семей военных освободили большой многоквартирный дом, в котором поселили в том числе семьи Буденного, Тимошенко, Хрущева, Булганина. Первое время мы жили с женой и дочерью генерала армии Тюленева. Отец звонил, присылал письма, просто коротенькие записочки. А после Битвы за Москву, когда обстановка немного стабилизировалась, он организовал наш приезд на фронт. Это случилось в последних числах декабря. Для нас приготовили украшенную елочку, угощение, конфеты, которыми кое-кто, помнится, злоупотребил…

«После Битвы за Москву, когда обстановка немного стабилизировалась, отец организовал наш приезд на фронт»

Элла Георгиевна(смеется): Ну конечно, все-таки в те годы не часто удавалось поесть хороших шоколадных конфет!

Эра Георгиевна: Там, в Перхушково, мы провели несколько незабываемых дней. Мы наконец-то были рядом с отцом. Он был в приподнятом настроении – первый большой успех наших войск. Была чудная погода, все было покрыто снегом, и, когда была возможность, мы катались на лыжах. Но, к сожалению, пробыть там удалось совсем недолго. Все-таки шла война, то и дело были слышны выстрелы. Один раз я вышла погулять и забрела куда-то не туда. Человек из охраны меня буквально оттащил.

Потом до возвращения из эвакуации мы отца не видели. Мама ездила на фронт еще два раза, но нас с собой не брала. Зато после окончания войны мы на два месяца поехали к отцу в Германию. Он хотел, чтобы мы все посмотрели, организовывал нам разные поездки по стране.

Когда в 43-м году мы вернулись в Москву, отец нас встречал. Мы поселились в квартире на улице Грановского. Это было наше первое постоянное жилье. Квартира была большая, мы к таким не привыкли, мебели почти не было. Так закончилась наша кочевая жизнь, постоянные переезды из города в город. С отцом мы периодически виделись, когда он приезжал в Москву. Рассказывал о ситуации на фронте. Мы сидели и слушали, раскрыв рты. Он очень интересовался нашей жизнью, учебой. Я в 1946 году окончила школу, а Элла за два года до этого в нее пошла.

В семье Жуковых больше не было желающих воевать?

Элла Георгиевна: Еще как были! Когда мы жили в Куйбышеве, Эра собиралась сбежать на фронт со своей подругой Майей Вознесенской. Правда, их быстро разоблачили. А так, мы, дети, помогали чем могли. Посылали посылки, письма фронтовикам. Эра всегда отчитывалась отцу, сколько собрали посылок, что отправили. В основном это были носки, варежки. Мы жили жизнью военного времени. Вечно сидели у приемника. У нас в доме сначала в Куйбышеве, а потом в Москве висела карта с флажками. Каждый день помечали продвижение наших войск. Других интересов, в общем-то, не было.

В жизни Георгий Константинович был совсем не таким суровым воином, каким его представляют сегодня

А ваша мама Александра Диевна чем занималась в военное время?

Элла Георгиевна: Она была попечителем детского дома. Для детей, потерявших родителей на фронте, нужно было собирать средства, им требовалась ткань на платья, карандаши, тетради. И каждый по мере возможности помогал. Сохранились даже благодарственные письма маме из детских домов.

Какой вы запомнили Победу?

Эра Георгиевна: Мы были в Москве. В последние дни уже было понятно, что ждать осталось недолго. 2 или 3 мая нам позвонил отец, каждого по очереди поздравил с Победой. Москва в те дни ликовала. А в День Победы мы гуляли по городу, смотрели фейерверки. Сколько народу было!

Элла Георгиевна: А папа приехал домой незадолго до парада Победы. Тогда и узнал, что принимать парад будет он. Это было для него большой неожиданностью. Все были уверены, что принимать парад будет Верховный Главнокомандующий – Сталин. Отец тут же начал готовиться – выбирал коня, приводил в порядок регалии, потом готовил речь. Очень волновался. Несколько раз читал нам, спрашивал: «Ну как?» Мы аплодировали. Накануне парада мы ходили кругами вокруг парадного мундира, который висел на распорке. И хотя он был идеально вычищен и выглажен, мы все равно протирали мягкой тряпочкой блестящие пуговицы. Так хотелось поучаствовать в подготовке!

В день парада отец уехал раньше нас. А мы втроем пошли на гостевую трибуну. Было пасмурно, шел дождь, но помню, что никто даже зонты не открывал. И вот раздался бой кремлевских курантов, и на площади появился отец на белом коне. Гордость переполняла меня, и я шептала, чтобы никто не услышал: «Это же мой, мой папа! Какой он красивый!» Парад был впечатляющим. Мы так гордились отцом! То, что мы переживали тогда, можно назвать эйфорией!

Эра Георгиевна: Спустя какое-то время отец собрал у нас на даче своих друзей – военных. Среди гостей были Буденный, папин старинный друг генерал Крюков с женой Лидией Руслановой, Горбатов, Чуйков, Ротмистров, Руденко и другие. Это был веселый вечер – были тосты, танцы, песни. Русланова пела, папа взялся за баян.