Мокрист обдумал вопрос.

— Не-ет. Скорее, дымится. — сказал он, наконец.

— А его познания в алхимии…?

— Вообще никаких, насколько я знаю. — признал Мокрист — Хотя он готовит весьма любопытные конфетки от кашля. Стоит пососать их пару минут, и начинаешь ощущать, как ушная сера течет из ушей. А еще он наносит себе на колени смесь йода с…

— Достаточно, — прервал его врач — Мистер Губвиг, бывают моменты, когда нам, скромным практикам от медицины, лучше просто постоять в сторонке и с изумлением посмотреть на работу мастера. Очень далеко в сторонке, в случае с мистером Грошем, и, желательно, спрятавшись за деревом. Заберите его, пожалуйста. Должен сказать, что не смотря ни на что, он в удивительно хорошем состоянии. Теперь я вполне понимаю, почему он так легко перенес атаку баньши. Фактически, мистер Грош вероятно вообще неуязвим, хотя я и не советовал бы вам позволять ему исполнять чечетку. О, и заберите его парик, ладно? Мы попытались спрятать его в шкаф, но он выбрался. Счета мы отправим в Почтамт, хорошо?

— Я думал, на вывеске написано "Бесплатный Госпиталь". — заметил Мокрист.

— В основном, да, в основном. — сказал доктор Батист — но те, кому боги ниспосылают столько даров — сто пятьдесят тысяч, как я слышал — пожалуй, уже получили всю необходимую благотворительную помощь, хм?

"Ага, и все они лежат в камерах Стражи" — подумал Мокрист.

Он полез в карман и достал мятый лист долларовых марок.

— А это возьмете в уплату? — спросил он.

Иконография Несмышленыша, выносимого Мокристом фон Губвигом из Почтамта, была признана редакцией «Таймс» весьма удачной, поскольку на ней было животное, что всегда привлекает внимание читателей, и поэтому картинка занимала видное место на первой полосе. Взяткер Позолот смотрел на нее, не проявляя ни малейших признаков интереса. Затем он перечитал статью под картинкой, озаглавленную:

ЧЕЛОВЕК СПАСАЕТ КОТА

"Мы отстроим здание еще большего размера!" — Обещание После Пожара в Почтамте

Дар Богов На $150 000

Волна застрявших ящиков накрыла город

— Похоже, редактор «Таймс» иногда жалеет, что у него только одна первая полоса — сухо заметил Позолот.

Люди, сидевшие за большим столом в его кабинете, издали особый звук. Это был звук не прозвучавшего смеха.

— Вы думаете, у него и вправду есть благословение богов? — спросил Зеленомяс.

— Вряд ли — заметил Позолот — он, наверное, знал, где лежат эти деньги.

— Вы так думаете? Если бы я знал, где закопана такая куча денег, я не оставил бы их в земле.

— Верно, вы бы не оставили — тихо сказал Позолот, но таким тоном, что Зеленомяс почувствовал легкое беспокойство.

— Двенадцать с половиной процентов! Двенадцать с половиной процентов!- прокричал Альфонс, прыгая на своей жердочке.

— Он выставил нас идиотами, Взяткер! — воскликнул Спрятли — Он знал, что семафоры сломаются! С тем же успехом это могло быть и божественное озарение! Мы уже теряем деньги на передаче местных сообщений. Каждый раз, как у нас прерывается связь на линии, можно быть уверенным, что он из чистого коварства пошлет в том направлении карету с почтой! Нет такого низкого трюка, который он не использовал бы против нас! Он превратил Почту в… в шоу!

— Рано или поздно бродячий цирк покидает город — заметил Позолот.

— Но он смеется над нами! — настаивал Спрятли — Если на «Пути» снова будут проблемы, с него станется послать карету в Колению!

— Она будет ехать несколько недель — возразил Позолот.

— Да, но это более дешевый и более надежный способ доставки. Вот что он скажет. И скажет громко, не сомневайтесь. Мы должны предпринять что-нибудь в связи с этим, Взяткер.

— И что вы предлагаете?

— Почему бы нам не выделить немного денег на хорошее техническое обслуживание башен?

— Не выйдет — раздался голос — Нам не хватает людей.

Все головы повернулись к говорившему, который сидел в дальнем конце стола. На нем была куртка, надетая поверх рабочей спецовки, рядом на столе лежал изрядно помятый цилиндр. Его звали мистер Пони {106} и он был главным инженером «Пути». Он работал еще при прежних хозяевах и до сих пор не уволился, потому что в возрасте 58 лет, имея на руках детей-двойняшек, больную жену да вдобавок еще и проблемы со спиной, приходится подумать дважды, прежде чем делать красивые жесты и уходить с работы, хлопнув дверью. Еще три года назад, до основания первой семафорной компании, он и понятия не имел о семафорах, но он разобрался — у него был методический ум, а инженерное дело есть инженерное дело.

Сейчас его лучшим в мире другом стала коллекция розовых бумажек для копирования. Он делал все что мог, но когда компания все же рухнет, он вовсе не хотел оказаться крайним, и его розовые бумажки должны позаботиться об этом. Белую бумажку со своими рекомендациями отправляешь председателю, желтую копию подшиваешь для архива, а розовую оставляешь себе. Никто не сможет сказать, что он их не предупреждал.

С собой у него была стопка розовых копий самых свежих докладных толщиной в два дюйма. И вот теперь, ощущая себя как некий древний бог, который раздвигает тучи Армагеддона, склоняется к земле и грохочет: "Разве я не говорил? Разве я не предупреждал? Разве вы послушали меня? А теперь уже поздно!" он принялся объяснять вымученно-терпеливым голосом:

— У меня шесть ремонтных бригад. На прошлой неделе было восемь. Я вам писал докладную на этот счет, вот у меня копия. Нам необходимо восемнадцать бригад. Половину парней приходится обучать на ходу, у нас нет времени на нормальное обучение. В прежние времена мы отправляли "ходячие башни" к местам поломок, а теперь у нас даже на это не хватает людей…

— Ну да, ну да, ремонт потребует времени, мы поняли. — прервал его Зеленомяс — Сколько он займет времени, если вы… наймете больше людей и подключите к делу эти "ходячие башни" и…

— Вы заставили меня уволить множество специалистов — сказал Пони.

— Мы не увольняли их, мы "позволили им уйти" — уточнил Позолот.

— Мы… сокращали штат — сказал Зеленомяс.

— И, похоже, весьма преуспели, сэр — констатировал Пони.

Он достал огрызок карандаша из одного кармана и мятый блокнот из другого.

— Вы что предпочитаете, джентльмены, сделать работу быстро, дешево или хорошо? — спросил он — Учитывая нынешнее состояние дел, мы можем выбрать только что-то одно из трех.

— Как скоро мы сможем обеспечить бесперебойную работу "Большого пути"? — спросил Зеленомяс, а Позолот откинулся в своем кресле и закрыл глаза.

Губы Пони беззвучно шевелились, пока он поспешно просматривал свои заметки и цифры.

— Девять месяцев — сказал он, наконец.

— Ну что же, я полагаю, если мы все как следует потрудимся, то девять месяцев нестабильной работы системы это не так уж и…

— Девять месяцев полной остановки — сказал мистер Пони.

— Не говорите глупостей!

— Я не глупец, сэр, вот уж спасибо. — резко ответил Пони — Мне понадобится найти и обучить новых специалистов, потому что многие наши старые бригады не вернутся к нам ни за какие деньги. Если мы остановим «Путь», я смогу использовать на ремонтных работах семафорщиков, они, по крайней мере, хорошо знают свои башни. И мы сможем сделать гораздо больше, если нам не придется таскать за собой и устанавливать "ходячие башни". Давайте начнем с чистого листа. Сейчас наши башни недостаточно надежны. Добросерд, когда строил их, вообще не рассчитывал на такую интенсивную эксплуатацию. Девять месяцев полной остановки, господа.

Он хотел сказать, о, как он хотел сказать это: «мастера». "Вы знаете, что это слово значит? Это человек, у которого есть гордость, это человек, который увольняется, если его заставляют в спешке делать плохую работу, и ему плевать, сколько денег вы ему предложите. А теперь я нанимаю на должности «мастеров» людей, которым и мастерскую-то не доверили бы подметать. Но вас это не волнует, потому что если человек не полирует весь день своей задницей кресло, то для вас без разницы отходил он семь лет в учениках или это идиот, который у молотка ручку найти не может".