— Ещё общаться захотелось? — сумрачно спросила девушка, тщетно пытаясь оценить масштаб катастрофы, и сильно ли ей попадёт за то, что она испачкала неотстирывающимся травяным соком новый костюм.
— С такой очаровательной злюкой, как ты? Всем хочется, видишь, сколько народу пришло? — Мальчишка откинул волосы со лба и торжественно обвёл рукой товарищей. Девочка подняла брови и задумалась, из-за чего её знакомый внезапно начал разговаривать, словно какой-нибудь пафосный плохо прописанный юмористичный персонаж-ловелас из дешёвого романа. Вероятно, он захотел таким способом впечатлить её, или самоутвердиться в глазах подростков, или просто волновался.
— Помнишь, я обещал привести моих друзей? — не унимался Митя. — Итак, познакомимся… — мальчик уже ткнул было пальцем в рядом стоящую остроносую девчонку с тёмным каре, потом оценил количество присутствующих и время, которое он бы потратил на представление каждого, и быстро исправился: жестом описал круг около себя и сказал — Мои друзья… а это Лиза.
Девушка без энтузиазма растянула губы. Похоже, Дима впервые ораторствовал перед такой большой компанией. Но хотя бы обиды быстро забывал. Она едко заметила: — Раньше друзей у тебя было меньше.
— Да… — больше рыжему, кажется, нечего сказать.
— А кто у тебя был первым: я или они? — Елизавета не знала, зачем задала этот вопрос. А эти самые «они», кстати, уже заскучали стоять в роли немых зрителей и наблюдать за диалогом.
— Ты, конечно! — быстро сказал парень, словно боясь, что его перебьют. Блондинка сразу же потеряла интерес и стала бессовестно прямо разглядывать присутствующих. Ого! Глаза девочки распахнулись. Это же Женя! Там, с краю… или нет… она не знала, ведь прошло уже пару лет, а подростки меняются особенно быстро. И очки девушка дома оставила. Моряков внезапно прервал её размышления:
— А знаете, что? Времени у нас достаточно, поэтому предлагаю для большей сплочённости, так сказать, пообщаться… или рассказать о том, как мы с Лизой познакомились.? — это было сказано то ли с вопросом, то ли с утверждением, девочка не поняла точно. И всё-таки, как же изменилась манера Димкиной речи в толпе! Нет, оратором ему не быть, митинги за собой не вести. Или может, он так только из-за неё волнуется? Ей бы польстило… Остальные, кстати, тоже к тому времени успели впасть в терпеливую тоску. Рыжий, когда волновался, был невероятно велеречив, и рассказ определённо затянется надолго.
— Итак, никто не против? — Митин голос уплывал куда-то вдаль, а Лиза уже который раз за день тонула в нахлынувших воспоминаниях (да сколько можно?) Примерно пять лет назад:
Девочка, вся напряжённая, словно пружина, кралась, сняв обувь для верности и пригнувшись к земле, как дикий кот. Её неподвижный взгляд устремлён вперёд, от нетерпения она что-то растирала между большим и указательным пальцем подрагивающей руки. Цель хищницы — Саша, сидящая на пороге дома, подогнувшая под себя ноги и подставившая загорелое лицо солнцу. На коленях лежала книжка «Юный ботаник». Лето скоро закончится, и они уедут обратно в Кирилльск, но пока тепло, и родители отправились по делам, оставив их с сестрой дома. Лизавета часто сетовала на скорое окончание каникул, но Санька настаивала на том, что есть и хорошая сторона в школьных буднях, например, сейчас блондинка обитала исключительно в своей комнате, а уже через месяц младшие Заболоцкие будут видеться каждую перемену. В опровержение Сашкиных обвинений Лиза, по-прежнему пребывая в тени кровли, нависла над девочкой и… С весёлым визгом обхватила её за бока. Та вскрикнула в унисон, мгновенно оправилась и возмущённозадрала голову.
— Что ты вытворяешь? — сурово повторила она мамину излюбленную реплику.
— Прекращай навевать тоску! Учебники заставляют меня задумываться о нашем лицее раньше, чем это совершенно необходимо, — она плюхнулась рядом.
Александра фыркнула, но демонстративно захлопнула книгу и прислонила её к стене. Блондинка, не ожидавшая столь быстрого окончания перепалки, поёрзала на месте, размышляя, на что направить неистраченную энергию.
— Снова нос обгорит, — нашлась средняя Заболоцкая.
— И что? Может, хоть веснушки появятся, — ответила Саша, но всё же вползла обратно в тень.
— Веснушки так не появляются, сколько раз тебе говорить… — заныла блондинка. Александра показала ей язык и хихикнула.
— А тебе точно загар не пойдёт на пользу! — Елизавета испуганно юркнула за дверь, будто вампир, и побежала в общую гардеробную, очевидно, за головным убором и солнцезащитными очками. Скоро Лиза вернулась и, бесцеремонно переступив через младшую сестру, направилась на улицу. Странно, что Саша не увязалась за ней, как обычно. Лизавета быстро зашла за угол дома, при этом недовольно морщась: в тени оказалось достаточно морозно. Но даже через прищуренные веки смогла мгновенно уловить что-то… шевеление. Казалось, стало ещё холоднее в считанные секунды. Сначала девочка крепко зажмурилась, но сразу же распахнула глаза и увидела уже достаточно точно: там, а точнее тут, в паре метров от неё стоял человек-незнакомец. Воздух сразу же перестал поступать в организм, блондинка отступила назад, и ей померещились ещё две фигуры у ограды, а потом ещё одна — за воротами… Лиза не собиралась мучить себя ещё больше, выискивая глазами других нежелательных гостей, поэтому безо всякого стеснения бросилась обратно в дом, дожидаться родителей. Саша, которой даже не пришлось уворачиваться от поучительного сестринского подзатыльника, изумлённо посмотрела той вслед: интересно, когда у самой Сани наступит переходный возраст, она начнёт себя так же вести? В таком случае, маме и папе точно придётся нелегко.
Через какое-то время, достаточно осмелев, чтобы хотя бы мысленно вернуться к недавним событиям, девочка задумалась: а что, если всё не так страшно и плохо, как она по началу представляла? В конце концов, оказавшись в своей комнате, Лиза вспомнила, что забыла закрыть входную дверь, но спуститься не решилась и ограничилась щеколдой на пути в свою комнату. Похоже, внизу было тихо и спокойно, а до приезда родителей осталось совсем недолго. В общем, как-нибудь продержимся. Стоп, почему во множественном числе? Точно! Она совсем забыла про Саню! Лиза долго мялась, перетерпеть ли ей муки совести в безопасности или совершить ровно противоположный поступок, настолько страшный, что девочка не могла назвать его даже в мыслях. Однако, успокоив себя тем, что времени прошло достаточно, и что бы тем людям ни было нужно, они уже это сделали и ушли, Лизавета быстро и бесшумно покинула комнату и начала спускаться вниз по лестнице. Чем ниже она спускалась, тем лучше осознавала, что на первом этаже было далеко не так тихо, как казалось сначала: из приёмной доносились неразборчиво шепчущие голоса, непонятный разговор. Девочка опять похолодела. Но кроме озноба она почувствовала ещё что-то — любопытство и нежелание отступать, кажется, даже боевой настрой. Так что она прошла до самого конца лестницы, прокралась до угла, выглянула из-за двери…
— Доброе утро, — поздоровался Николай с дочкой и снова отвернулся к жене. Лизавета оторопела. Повернулась к Олесе, к Саше. Оглянулась — никаких незнакомцев. Подняла голову — на лестнице и пролётах пусто. Не прячутся же они за родственниками? Значит, их здесь нет.
— Почему утро? — выдавила Лиза. На часах было почти два. Её пробивал невидимый озноб.
— Почему утро? — усмехнувшись, повторила мама, — Потому что кто-то весь день проспал.
— Даже видно, что сонная, почти ничего не соображает, — кивнул на гримасу удивления, появившуюся на лице дочери, отец. — Сашенька просила тебя не будить, сказала, устала ты, а от чего, спрашивается? — мужчина потрепал Саню по голове. — Эх, береги сестру, Лизавета, хорошая она у тебя… — Младшая девочка улыбнулась папе, а затем, уже с более заговорщицким выражением, — Лизе, мол, родителям я ничего про твои странности не скажу, это твоё дело, мне ничего за это не надо, и так далее. А блондинка даже не злилась на неё за подобострастие — скорее, на себя. Сейчас жгучий, кажется, первый за её жизнь стыд разливался по телу девочки, грозя окрасить щёки малиновым. Позор, какой позор. А ведь в классе все считали её самой смелой, самой храброй, самой задиристой. Она могла сказать что-то недозволенное учителю и выйти из класса, но с достоинством, с высокомерным смешком и высоко поднятой головой. Могла честно и без стеснения признаться, что прогуляла урок или не сделала домашнее задание просто так, без причины. Даже могла бросить вызов какому-нибудь нахалу-здоровяку из другого, может, более взрослого класса, а потом подраться, не щадя себя, не боясь синяков и царапин, и не важно, был ли действительный повод к борьбе, например, этот толстяк-переросток обижал более мелких и худых, или девочке просто нужна была разрядка. А теперь самая драчливая и бесстрашная ученица всей Первой школы позорно струсила, да как! Аж отказалась от любимой драки, забилась в комнату на пару часов, забыла про младшую сестру, хотя бы до туалета добежать успела, и на этом спасибо. А ведь эти самые люди, судя по очертаниям, были вряд ли выше или крупнее Лизы, может, сами ещё дети, подшутить решили. А если они из её блока… Наверное, именно в этот момент девочка решила стать абсолютно самостоятельной и научиться ничего не бояться. Нет, это, конечно, громко сказано, но попробовать то можно? Тем более ребёнком Елизавета была оптимистом. Спустя несколько дней Лиза всё ещё не забыла о том случае, мало того, злость на себя усилилась настолько, что перестала помещаться в эти рамки и хлынула прямиком на незнакомцев. Нет, что за противные инфекции, а? Лютые вирусы! Разумеется, охранникам у ворот тоже мало не показалось — несколько чужих подростков на участке! Всё было бы не так плохо, если бы Лизавета не горела желанием их найти. Она сама не знала, зачем. Просто ей было нужно, и всё. Но это то же самое, что искать книгу в огромной библиотеке, абсолютно забыв название и автора и лишь смутно помня содержание, одним словом — очень сложно, особенно если всё, что ты для этого предпринял — два раза выглянул в окно, вышел на улицу и громко их обругал. Однако кое-что девочка не учла: книга ведь сама тебя найти не может, а кто-то другой — это уже другое дело.
