— Где ты была? — зашипела Олеся.
— В… туалете, — абсолютно случайно соврала Лиза, от неожиданности.
— Больше получаса?!
«Они всё-таки заметили», — удивилась блондинка и, не сопротивляясь и не злясь более, осторожно приподняла пятку так, чтобы только она выскользнула из туфли, и показала на свою ногу. Мама отследила заданное направление взглядом, и глаза её полезли на лоб.
— Замечательно, — простонала она. — Ты хотя бы раз можешь без происшествий пережить приём?
— Олесенька, у вас всё хорошо? — спросила отвлёкшаяся от созерцания хозяйка.
— Да, всё замечательно, — замялась мать. — Но боюсь, мы очень долго здесь не задержимся — через некоторое время, никуда не торопясь, поедем домой, заранее подготовим девочек к школе, им же выспаться нужно, а не засиживаться до ночи.
Николай недоумённо смотрел то на жену, то на дочь, и ничего не понимал. Ольга Викторовна важно кивнула, как умеют кивать только мамы, и предложила:
— Хорошо, но я попрошу задержаться вас ещё немного. Софья! Сонечка! А, ты здесь? Принеси нам сюда, пожалуйста, десерт.
Только заметив шевеление в тени, той самой, что скрывала часы, Лизавета поняла, что в Красной зале они не одни: у стены притаился субтильный человек, прислуга, девочка, которая, согласно качнув голову в сторону Лихоборовой, взяла пустой столик на колёсиках, также ранее прятавшийся где-то, и покатила его к дверям. Это же… Глаза Лизы расширились, она поперхнулась воздухом. Это же та официантка из коридора! И судя по недоброму взгляду, брошенному мельком, она блондинку тоже узнала.
— А хотя, знаете, что? Ждать — слишком долго, вы торопитесь…
— Мы не торопимся, — нервозно перебила мама.
— Вы торопитесь, — как ни в чём не бывало продолжила Ольга, — поэтому, думаю, будет лучше, нам сразу направиться в столовую, к тому же, всё с пылу с жару, не успеет остынуть.
Служанка в неуверенности застыла на выходе.
— Сонечка, предупреди всех на кухне, чтобы готовились к нашему налёту!
Девочка скрылась, таща за собой столик с дребезгом, несвойственным такой изящной новой смазанной маслом мебели.
— Ты с нами пойдёшь или здесь останешься, подождёшь? — шёпотом спросила Олеся у дочери.
— Наверное, здесь, — здраво оценила свои силы она. К шепчущимся подошла взволнованная хозяйка поместья.
— Мне не послышалось, дорогая? — встревожилась та. — Ты хочешь отказаться от обеда? Плохо себя чувствуешь, милая?
Даже ласковый взгляд карих глаз не заставил Елизавету забыть, что она не имеет права плохо себя чувствовать в гостях, поэтому улыбнулась с максимальной умильностью, на которую был способна.
— Нет, что Вы! Всё замечательно, но я, увы, слишком долго отсутствовала и не успела даже глянуть в Ваш чудесный телескоп, а мама расхвалила его в таких восторгах…
Ольга польщённо зарумянилась.
— Так что я хочу побыть здесь и посмотреть на звёзды. Я не имела такой возможности и в ясные ночи, не то, что в полдень! К тому же, я абсолютно сыта!
— Хорошо, Лизанька, — легко приняла подправленную версию событий женщина. — Но если тебе вдруг надоест или ты захочешь перекусить, любая прислуга с удовольствием укажет тебе путь!
— Мы не очень долго, — пообещала мать и, взяв мужа за руку и что-то тихо сказав ему, последовала за хозяйкой поместья и её сыном. Саша, что-то смутно понявшая, напоследок приблизилась к сестре.
— Я принесу тебе столько пирожных, сколько смогу унести, — пообещала она.
— Иди-иди, не отставай, — махнула рукой Лизавета.
— Тётя Оля, а почему эту залу назвали Красной? — услышала блондинка Санькин голос уже за дверью.
— М-м-м-м, потому-у-у-у что-о-о… Она красивая! — извернулась женщина. — Ты же знаешь, раньше эти слова были синонимами: красна девица и всё тому подобное.
— А разве остальные комнаты у вас не красивые? — с детской непосредственностью спросила Саня.
— Александра! — скорее со стыдом, чем сердито одёрнул её отец.
— Всё хорошо, Николай Романович. Ребёнок просто любопытный.
Дальнейший разговор средняя Заболоцкая, уже выглядывая в коридор, расслышать не смогла, поэтому со вздохом снова обвела глазами помещение позади, надеясь, что здесь волшебным образом появится какой-нибудь диванчик или пуфик. Разумеется, этого не произошло, так что девочка в поисках горизонтальных поверхностей, на которые можно было бы присесть, вышла в холл. «Кажется, где-то за углом, по дороге в ванную комнату, я заприметила очень удобные ступенечки с мягким ковриком», — вспомнила Лиза и поковыляла туда, где, она думала, они находились. Память не подвела и уже спустя минуту блондинка с комфортом расположилась на невысокой лестнице, откинувшись на неё и вытянув многострадальные ноги. Но отдохнуть ей почти не дали: спустя тридцать восемь щелчков секундной стрелки огромных часов, что казались очень громкими в полной тишине, сзади и над головой послышались неуклюжие спешащие шаркающие шаги. Елизавета понятия не имела, как смогла сразу разгадать человека, создающего шум, может быть, просто хотела встречи с ним, но когда девочка открыла глаза, то обнаружила склонившуюся над ней девчонку официантку с медными космами. Довольно долгий немой зрительный контакт. Именно так животные обычно провоцируют друг друга на драку.
— Ты специально меня искала? — спросила Лиза, переворачиваясь и поднимаясь.
— Больно надо, — фыркнула та. — Но мы с тобой сегодня подозрительно часто встречаемся, — и обвела дворянку хищным взглядом.
— Правда? Не замечала такого. Хотя, что значит «часто» для нас? Явно разные вещи, — спокойно уронила блондинка. И на этом моменте уже и без того заведённая рыжая вскипела.
— Какая же ты гадкая, гадкая зазнайка! — взвизгнула она. Лизавета, больше привыкшая к светским словесным перепалкам, чем к прямым оскорблениям, опешила.
— Почему это? Ты сама виновата! Видела же, что я спешу, неужели пропустить нельзя было?
— Нет, нельзя! Если хочешь знать, эта тяжеленная телега с продуктами, не знаю, как в вас столько влезло, сильно затрудняет управление, так что это ты могла бы отойти!
— Я?! Говорю же, что спешила, не могла я отойти! — оправдываться перед ровесницей Лиза не собиралась.
— Конечно, такая важная, уступить дорогу не может, барчонок! А целую гору еды съесть, или ещё лучше, просто выбросить, всегда пожалуйста! А мне из-за тебя взбучку устроили, теперь премию не дадут!
— Из-за меня? Из-за себя! — разгорячённая Заболоцкая смутно представляла в том возрасте, что такое премия, но почему-то думала, что ничего важного. Конечно, что действительно важное может касаться маленькой вредины? — Можешь винить в этом только себя саму!
Наверняка многим из вас уже известно, что когда два человека, особенно психически неуравновешенных, не важно, в силу юного возраста ли, действия алкоголя или чего-то ещё, испытывают друг к другу сильнейшую антипатию, то им даже повода не надо, чтобы начать драку — несколько обидных бессмысленных слов, которые в обычной обстановке вызовут лишь презрительную улыбку обоих и заставят разойтись, теперь могут стать сильнейшим и быстрейшим катализатором, так что не нужно удивляться, что диалог наших героинь получился столь коротким и что времени с их встречи прошло совсем не много, но девочки набросились друг на друга, словно давние враги; они устроили настоящую бойню, тихую, без криков и писков, намертво сцепившись в разноцветном пыхтящем клубке. Лишь чудом дети не скатились вниз по ступенькам, но тогда их это не заботило. Лиза была, пожалуй, одной из самых отчаянных забияк в школе, и сначала уверилась в собственной победе, но после серии довольно умелых, то есть бесчестных, но достигших своей цели, ударов поняла, что всё же присутствует разница между богатыми детьми аристократов и такими рабочими среднего достатка. «Их, что, с младенчества драться учат?» — поразилась про себя блондинка и, наплевав на правила приличия в боях, с ещё большим ожесточением схватила соперника за растрёпанные волосы (к счастью для Заболоцкой, они оказались длинными). Девочки могли бы ещё долго кататься по ковру, но неожиданно недалеко раздался звук множественных шагов. Лиза и Соня мгновенно остановились, прислушались и отскочили друг от друга, после чего дворянка, в чудом не слетевших с её ног туфлях, побежала к Красной зале, а официантка скрылась за маленькой дверью с табличкой «для горничных». Елизавета опередила-таки взрослых и встала к ним спиной, лицом к телескопу, переводя дыхание. Осмотрела себя. «Платье порвала, инфекция такая!» — это ругательство девочка переняла от родителей, не терпевших грубостей. «Впрочем, оно мне никогда не нравилось». Повеселевший и оживившийся после пирожных диалог приблизился, и его участники вошли внутрь помещения. Олеся и Николай весело общались с Ольгой, Саша с Ильёй.
