Два тридцать. Олежа закончил свою речь, поднял, наверное, уже задеревеневшую руку с кубком, и Елизавета только сейчас поняла, что это пятнадцатиминутное нечто было тостом. Пока мужчина говорил, между рядами гостей то и дело появлялись слуги с красивыми кувшинами и наполняли (или подливали в случае особой скорости некоторых приглашённых) прозрачные рюмки до середины бордовой густой настойкой с невероятно дурманящим запахом. Девушка глубоко вдохнула аромат и в нетерпении покручивала тонкую ножку бокала. Наконец-то и к Лизавете подошёл официант, молодой мальчик. Девочка даже особо не рассматривала юношу, что было для неё вопиюще, а лишь резким движением пододвинула свою чарку. А парень, совсем наоборот, очень внимательно разглядывал дворянку и мялся в нерешительности, прижимая к себе заветный кувшин. Девочка не выдержала и поторопила парня:

— Я польщена, что заставила тебя язык проглотить от восхищения, но не собираюсь знакомиться на голодный желудок, так что… — и снова недвусмысленным жестом покрутила кубок. Мальчишка весь покраснел, а Лиза, кажется, в первый раз увидела, чтобы цвет лица менялся так сильно и в такой короткий срок.

— Нет, я просто… Всё дело не в этом. Ой, я имел в виду, вы действительно очаровательны, но я не из-за того… — окончательно сбился бедняга.

— Так что же ты не подливаешь очаровательной даме? — удивилась Елизавета.

— Вы меня простите, но… Сколько вам лет? — выпалил он, и его уши заалели, словно лепестки мака.

— А сколько нужно? — хитро усмехнулась девушка. Молодой официант окончательно растерялся.

— Так уж и быть, семнадцать мне, — округлила она, — достаточно?

Парень быстро закивал, наполнил Лизину рюмку до самого верху и, бормоча оправдания, поспешил удалиться.

«Смотрите-ка, засмущался, словно девица», — заулыбалась девочка и осторожно, чтобы не выплеснуть ни капли драгоценной жидкости, пригубила вино. И в тот же миг ей показалось, что волосы на затылке у неё встали дыбом. «Ничего вкуснее не пробовала!» — восхитилась девушка и отпила ещё немного. Возможно, вечер удастся скоротать. Настойка, как и показалось блондинке сначала, оказалась тёплой, ОЧЕНЬ тёплой, и сладкой, совсем как горячий шоколад, только пряный, со вкусом переспелой рябины и с щепоткой дурмана, что побуждал смотреть на вещи более позитивно. Девочка так увлеклась напитком, что не заметила, как в считанные минуты стол заполнился и стал ломиться от различных яств и кушаний (всё было подано так необычно и дорого, что назвать угощения просто едой язык не поворачивался). Елизавета жадными глазами обвела блюда, находившиеся в пределах досягаемости; несмотря на компактность девочки, желудок у неё был поистине бездонный, и она успела сильно проголодаться. Ух, берегись, вражеский стол, разворую, разорю, не пожалею! Итак, что поближе? Ага, холодная закуска: рулетики из кабачков и баклажанов с дроблёными орехами и мягким сыром — они первые попались под руку, поэтому их ряды быстро расстроились; пюре из батата с маслом и укропом — гарнир, и при том горячий, совсем непонятно, как оказался здесь, но и его вниманием не обделю; сырно-орехово-медовое ассорти — тоже хорошо; салат из манго, авокадо, апельсинов, базилика, помидоров и чего-то ещё — и тебя туда же, не потеснишься. Ближе к середине — супы, их сразу в сторону, ишь, что придумали, набивать желудок крашеной водичкой. О-о-о-о, горячее! Девушка задумалась, но скоро оправдала себя тем, что бокал довольно внушительных размеров до краёв наполнен неизвестной настойкой (интересно, сколько градусов?), и нужно побольше есть (закусывать), дабы после бала (да-да, теперь празднество в глазах Лизы походило на бал) ещё быть в состоянии не только до дома дойти, но и всё в подробностях рассказать сестре. В общем, блондинка без стеснения нанесла урон огромным подносам с жареной говядиной, бараниной, свининой, тушёным кроликом в молочном соусе, не прикоснувшись к гарнирам. Мясо — вот мой фаворит! Девочка аккуратными, изящными и неторопливыми движениями орудовала вилкой, но, несмотря на это, тарелка её опустошалась мгновенно. Средняя Заболоцкая доела стейк в грибном соусе и сделала большой глоток из кубка, который исправно пополнялся каждые несколько минут благодаря расторопной прислуге. Елизавета, не таясь, посмотрела на мамины часы, и, ого, уже почти шесть! Как быстро время летит. А Олеся с Николаем только сейчас вдруг заметили гранёный бокал около дочери.

— Откуда у тебя вино? — удивилась мать и посмотрела жидкость на просвет.

— Как, откуда? Оттуда же, откуда и у вас, — пожала плечами та. — Подливают официанты.

— И давно ты уже пьёшь? — старшая Заболоцкая проворно схватила девочку за подбородок и заглянула в кристально (почти) чистые глаза, выискивая признаки опьянения.

— С начала вечера. Мама, успокойся! Я словно стёклышко, мутноватенькое, правда…

— Кажется, вино не особо хмельное, — заметил папа. — И мы не пешком домой пойдём. Так что, немного можно.

— Немного! А твоя дочь опустошает уже не-знаю-какую рюмку! Я была уверена, что в доме Лихоборовых имеется возрастной порог, людям ниже которого запрещена дегустация некоторых… горячительных напитков.

На последнее Олесино заявление девушка застенчиво промолчала.

— Успокойся, солнышко, мы просто попросим, чтобы Лизавете больше не добавляли.

— И очень быстро уйдём с приёма, — пробормотала девочка.

Семь часов вечера. Совсем скоро, через час, Лизе нужно незамеченной родителями покинуть столовую и так же тихо вернуться обратно, чтобы никто не заподозрил о её тайном знакомстве в замке. Почти все яства съедены, всё вино и что-то покрепче, чего девушке так и не удалось попробовать, выпито, — гости готовы к развлечениям. Олег Ярославович произнёс последний тост, после чего с загадочным видом попросил гостей на несколько минут встать из-за стола и пройти в картинную галерею, полюбоваться новыми приобретениями семьи Лихоборовых. Приглашённые, очевидно, предчувствуя что-то, с покорно-наивными лицами вышли в широкий холл, разбились по парам и тройкам и начали культурную бессмысленную беседу о каких-то художниках-зауральцах, чьи произведения совсем недавно были завезены в Ростерию по приказу главного министра, и о том, как тяжело далась Охотникам эта последняя поездка.

— Говорят, их чуть не рассекретили! — сказала незнакомая Лизе женщина, периодически бросая якобы незаинтересованные, ничего не подозревающие взгляды в сторону запертой залы. Девочка же почти не слушала окружающих и сильно отстала от родителей, что прогуливались по коридору. Она стояла очень близко к закрытым дверям, чуть ли не приложив к ним ухо, и пыталась по шумам понять, что же происходит внутри. Однако, вот странность, ничего не было слышно, и блондинке оставалось только строить догадки.

— Лизавета, посмотрела бы картины, — возмутилась неожиданно оказавшаяся рядом Олеся. — Олег Ярославович приобрёл одно очень интересное произведение Серова, оно так ценно…

— Не люблю Серова, — отрезала девушка и опять повернулась к столовой.

— Лизавета, — теперь к ней обратился отец. Он наклонился к уху дочери и вполголоса произнёс: — Не порть сюрприз.

Блондинка согласно сделала пару шагов по направлению к родителям, но на этом остановилась — ей хотелось стать первой, кто всё увидит. Наконец раздался тихий шорох, и Лизавета, уже приготовившаяся, резко развернулась и громадным скачком приблизилась к открывающимся створкам (юбка, кстати, хорошая, ткань качественная, отлично тянется, всем рекомендую). Мать в последний момент успела оттащить дочку за шиворот.

— Почти шестнадцать лет человеку, а вести себя прилично до сих пор не умеет! Не позорь нас с отцом! — шёпотом отчитывала пытающуюся справиться с головокружением Елизавету. — Подожди, или тебе уже хмель в голову ударил? — и испуганно посмотрела на девочку.

«Кстати, вполне возможно», — подумалось средней Заболоцкой. «Тот напиток казался таким лёгким, но ведь недаром говорят, в тихом омуте градусы водятся», — и в доказательство мысленно, про себя икнула. Надо же, как быстро и неожиданно, буквально за несколько минут… В то время как лицо Олеси больше и больше белело от ужаса, а Лиза пыталась вспомнить хоть какие-то слова, чтобы успокоить маму, двери в столовую распахнулись полностью, открывая дрожащим от любопытства гостям… Загораживающую всё фигуру Лихоборова старшего.