Хм… Сейчас даже стало интересно, а откуда в нем появились к ней чувства. Да еще так внезапно.

Я также замечаю, как миссис Кроули недовольно поджимает губы, после слов сына. Кажется, о ростках чувств, что пробились во мне сквозь плотный слой мозга, догадываюсь не только я.

Остальные же Кроули смотрят на всё происходящее с долей иронии, словно находятся в театре и наблюдают за актёрами.

Мэтт даже розовеет, на лбу бьется жилка от недовольства. Он даже дышит чаще. Он прекрасно знает про упрямство победителя Маркуса и кажется понимает, что пока я рядом он не сумеет урвать сладкую вишенку Лиззи. Понимаю его неприятие, но здесь уже ничего не поделать.

– Вот и отдохну с лучшими друзьями, тем более что Мэтт не будет брать у тебя денег. Правда Мэтт? – интересуюсь я и поднимаю брови в ожидании ответа, не обращая внимания на резкое понижение температуры в комнате.

– Ну… – на этот раз Мэтт мнется. Разговоры о деньгах никогда его не радовали. Семья из шести человек никогда не баловалась излишествами. – Я думал, ты займёшь мне, пока нам геройские выплаты не назначили. Ну или Джошуа.

Черт, а про брата, что был владельцем антикварного магазина, да и вообще скользким человеком я и забыл. А он тут, сидит тихонько – очередную гравюру рассматривает.

Джошуа фыркает, поднимая свои сальные глазки, но, поймав грозный взгляд матери, спокойно объясняет свою позицию.

– А кто вообще говорил про эти ваши геройские? Я понимаю, если отсыпят Деймону, ну или Лиззи. Сомневаюсь, что без неё, братец, вы бы вообще выжили. Но ты сражался на том же уровне, что и все остальные. Ты просто защищал свою жизнь и свою страну. А на деньги от магазина не рассчитывай. Их там почти и нет. Война длилась год! Кому ты думаешь нужны были мои безделушки?

– Но они обязаны! – с жаром рычит Мэтт, вскакивая и расправляя плечи. – Мы ради страны чуть не подохли, пока ро…

Договорить слово «роки», (камни с осколками души Маркуса), о которых мы решили не упоминать, он не успевает. Лиззи решительно наступает Мэту на ногу, а я сужаю глаза, давая понять, что лучше бы друг заткнулся.

Совсем сбрендил?

– Ну, если Деймон собирается ехать, тогда действительно стоит воспользоваться порталами, – неуверенно и из-за того медленно высказывается моя умница, чтобы никто больше не ждал продолжения фразы насупившегося Мэта.

Тот же обречённо, тяжело садится, скрипнув стулом и исподлобья на меня смотрит, иногда переводя взгляд на Лиззи.

Я одобрительно киваю Элизабет, наблюдая за её колебаниями. Что же ты мечешься, детка. Что же тебя гложет?

Ведь, если ты любишь Мэтта, то мое присутствие не будет помехой. А если нет? А если внутри тебя такое же пламя, что ощущаю сейчас и я. Такое же желание подойти к тебе и накрыть губы у всех на виду. Целовать, взять прямо здесь, забыться в твоих нежных руках.

Но я молчу, не двигаюсь, жду ее реакции, ее решения.

Одно её слово, и я никуда не поеду, но она высказала своё мнение, раздражая тем самым своего, так называемого, парня и вселяя надежду в меня, разгоняя кровь по венам еще быстрее.

Но Мэтт редко соглашался так быстро с тем, чем недоволен. Он прекрасно знает, что затащить Лиззи в кровать при вездесущем мне будет задачей не из лёгких.

Во время войны так и не вышло, хотя я еще не планировал соблазнить подругу, просто не хотел, чтобы друзья торопились, ведь погибнуть мы могли в любой момент. А сейчас все изменилось. Я рад, что не дал Мэтту сорвать девственность Лиззи своими грубыми манерами.

– Ну и ладно. Ты же займёшь мне денег, Дэймон? – не слишком вежливо и дружелюбно интересуется Мэтт. .

– Конечно, друг, – довольно иронично усмехаюсь я. Но спешу разочаровать повеселевшего  Мэтта. – Но я всё равно поеду с вами.

Глава 5. Элизабет

– Да зачем?! – почти рычит Мэтт и до синяка сжимает мою коленку. Он хотел было сказать что-то ещё, но Дэймон его перебивает:

– Лиззи, ты же не против?

Мэтт пытливо переводит взгляд на меня, тогда как все остальные уже давно занимаются своими делами. Даже Джоанна со странно покрасневшим лицом, недавно спустившаяся вниз, сидит за перелистыванием какого-то романа, хоть и внимательно слушает.

Мне дико интересно, о чем думает это красавица. Получилось ли у нее повлиять на решение Дэймона, физически, как она и планировала?

На меня продолжают давить взгляды лучших друзей. Одним я одержима до сих пор, готовая ради него даже умереть, а другому благодарна за то внимание и любовь, что он мне дарит. Если честно, интерес такого красивого и популярного парня с гривой русых волос, в которых порой блестят солнечные пряди, для меня лестно и неожиданно волнительно.

Да, мы были друзьями, но как девушку он заметил меня только на рождественском балу, где я, наконец, вспомнила о пользе платьев и о том, что на голове помимо хвоста можно сделать что-то еще.

В то время, как Деймон обсуждал с одним из наставников тактику будущих действий Маркуса, Мэтт утащил меня сначала танцевать, закружив в современном ритме, прижимаясь своим тренированным телом, а потом и вовсе под омелу.

Он не был любимым, но был родным и таким близким, таким предупредительным. И будь я тогда чуть доступнее, не думай я тогда о Дэймоне и его черных, блестящих в свете канделябров, волосах, точно бы оказалась с задранной юбкой в одном из заброшенных кабинетов замка Стоунхендж.

И сейчас эти двое требуют сделать выбор. Но я не могу его сделать. Я не могу находиться в дали от Дэймона, но и разрушать отношения, с любящим меня Мэттом не хочу.

Поэтому я решаю вспомнить о своей внутренней воительнице, о том, как стращала будучи старостой младшекурсников, а порой и забывающих о приличиях, друзей.

Вскочив со стула, скинув перед этим руку Мэтта со своего колена, я строго на него смотрю и цежу сквозь сжатые зубы:

– Я бы хотела немедленно обсудить с тобой один важный вопрос. Наедине. Надеюсь, никто не возражает? – стреляю глазами в Дэймона.

Тот хмурится, словно хочет воспротивиться моему требованию, но секунду спустя качает головой.

Мэтт же в свою очередь обречённо вздыхает, но поднимается весьма бодро, метнув перед этим, полный раздражения взгляд на лучшего друга.

Мы идем в ту же спальню, из которой некоторое время назад вышла другая парочка.

Не успеваю я открыть рот, чтобы возмутиться хамскому отношению Мэтта к лучшему другу, как он толкает меня на узкую кровать и наваливается сверху, увлекая в глубокий, такой жадный поцелуй.

– Лизз… – хрипит он, языком лаская плоть за губами.

– Мэтт, ты с ума сошел, – упираюсь руками в твердую, мускулистую грудь, невольно млея от родного запаха. – Внизу твои родители, и Джаонна, и Дэймон.

– Ты же сама хотела поговорить, – усмехается он, рукой задирая мне юбку, поглаживая бедро, и ловко, слишком ловко раздвигая ноги, устраиваясь между ними, упираясь в лоно своей чересчур выпирающей ширинкой.

За год войны я так и не дала ему, того что он хочет. Боялась. Тем более в то время, я еще не была готова дать окончательный ответ на его внимание. Но в Битве он показал себя настоящим борцом и я поняла, что хочу быть с ним. Раз другое невозможно. Две недели после войны мы ходили вокруг до около.

Теперь же, все изменилось. Он ловил моменты, когда я оказывалась одна и буквально, хотел взять меня штурмом. И так бы и случилось, но в этом многолюдном доме невозможно остаться наедине, больше чем на пару минут.

Так что я без сомнений поддаюсь навстречу настойчивой ласке его губ, обняв за шею, пока он мокро вылизывает мою. Тем не менее, я помню про цель нашего рандеву.

– Разговаривать лучше стоя, – с придыханием напоминаю я, невольно двигаясь навстречу Мэтту, толкающемуся в меня твердым членом через несколько слоев ткани. – Так лучше… информация воспринимается.

– Я же слушаю, – шепчет он, освобождая мою небольшую грудь из тонкого лифа. Мэтт сразу втягивает в рот, торчащий явно не от холода, сосок, заставляя меня прогнуться в пояснице и вспоминать о важном разговоре на грани невозможного.