* * *

Как все началось с пьянки, так и продолжилось ею же. Семь дневных переходов к Эвербергу больше напоминали курорт, чем начало боевого похода.

Весь путь от Линкебанка треверское войско делало переходы не больше какого-нибудь обычного торгового каравана. От одной до другой обжитой, за тысячелетия использования, стоянки, по натоптанным до каменной твердости дорогам. Правда, растянувшаяся почти на два с половиной километра воинская колонна, постоянно обгоняла попутных торговцев и заставляла сходить на обочину встречных путешественников.

Действительно, без обременительного груза и медлительных, пусть и могучих волов, суточные расстояния они преодолевали куда быстрее, а потому и времени на отдых оставалось изрядно. Из-за этого к моменту, как на горизонте обрисовались контуры Эверберга, треверы потеряли не больше двух десятков лошадей и ни одной повозки. Разве что несколько запасных колес пришлось извлечь из запасок, но их было заготовлено более чем достаточно. Да и после распределения вьючных и верховых коней, «за штатом» все еще оставался табун почти в шесть десятков голов.

Охромевшие, как-то еще искалеченные или просто слишком строптивые животные, по умолчанию отправлялись в котел. Так, собственно, и планировалось с самого начала, учитывая сколько мяса требовалось ежедневно нескольким сотнях мужиков.

Конина, кстати, как у древних германцев, так и у здешних фризов, считалась пищей воинов. Именно этих животных приносили в жертву на мистериях Отца дружин Одина, поэтому такую диету все воспринимали как минимум с пониманием. Да и не ждал народ разносолов.

Одного забракованного мерина или кобылы, должно было впритык хватить на ужин и завтрак, и дать возможность сэкономить 180-200 кг солонины или копченостей. Правда, в дни, когда кандидатов на заклание было больше одного, Игорь приказывал жарить туши на вертелах целиком, или запекать крупными кусками в специально устроенных ямах, а не просто сдабривать кашу или, похожий на нее же, густой суп-шулюм.

Людям при этом, чаще всего выдавали еще и дополнительную кружку вина или пива.

Все-таки пока они шли по дружественной и достаточно густонаселенной местности, восстановить запасы было несложно. А немного взбодрить людей перед будущими трудностями и лишениями, выглядело в целом неплохой идеей. Хотя и увеличивало ежедневные расходы на сотню-другую гельдов. Но такое расточительство дало и один поначалу неучтенный эффект…

Две роты из четырех полупринудительно набрали в бывшем Восточном анклаве. Естественно, «добровольцы» совсем не горели энтузиазмом. До стычек и скандалов дело не доходило, но держались они явно отстранено, да и общаться старались в основном между собой.

В войске их получалось лишь немногим меньше половины, поэтому не замечать такое было трудно. Единственное, что позволяло особо не волноваться на счет дисциплины, так это некоторая настороженность и внутри самих отрядов – между воинами из разных кланов и родов. Но это здесь – в безопасности. А предстояло вместе воевать, и Игорь не мог не учитывать такую разобщенность.

Однако за день пути до Эверберга, когда очередные то ли три, то ли четыре коняги отправились в котел, а бывший землянин в угоду популизму велел снова выдать дополнительную выпивку, народ к закату как-то слишком уж расшумелся…

Игорь в это время разбирался с только что полученными сообщениями.

Учитывая его личные проблемы со здешним рунным письмом и всевозможными племенными диалектами, пребывал он от этого не в лучшем расположении духа. Склонный нередко проявлять «гнилой либерализм», в этот раз ярл решил призвать весельчаков к порядку. А заодно и чуток спустить пар.

При этом, как и всякий добродушный человек, Игорь все равно испытывал некоторую неловкость, собираясь разгонять чужое веселье. Из-за этого время от собственной палатки до южной части лагеря, откуда и неслись залихватские звуки, он потратил на то, чтобы внятно сформулировать суть претензий. Не особо вдумываясь в нюансы происходящего.

Каково же было его удивление, когда Игорь обнаружил смешанную толпу из собственных дружинников и восточников, по-приятельски наяривающих очередную бесконечную песню про «ясеней битвы, славно подравшихся с соседями, и везущих домой такой же неистощимый мешок с добычей…»

Постояв некоторое время в размышлении, не стоит ли укрепить боевое братство еще кружкой-двумя, ярл так же молча развернулся и скрылся в палатке. Не забыв, правда, напомнить дежурному офицеру, чтобы тот сильно не затягивал «со всем этим».

* * *

Эверберг встретил Игоря совсем не так как прежде.

Нет, два года назад, после разграбления некрополя в Долине Ушедших все жители уже высыпали в честь землянина на улицы, балконы и крыши. Хотя саму добычу и привезли отдельно – двумя днями раньше.

Но приблудный чужак считался практически одним из них. Игорь со своими спутниками пусть временно, пусть на непонятных для большинства основаниях, но жил тут же – в цитадели. На крайний случай бойцы его отряда – уж точно были местными. Так что причину того давнего многолюдства нужно искать только в удовлетворении любопытства.

Хотя Игорь и допускал, что уже тогда люди рассмотрели привезенное богатство, прикинули удачу человека, который мог все это добыть, и однозначно решили, что нет – этот непонятно одетый, со странными привычками и плохо говорящий на их языке муж, явно «не простой смертный». И именно тогда он стал им интересен сам по себе. Даже без учета средневековой скуки и минимума новостей.

Но сейчас – все и в правду было совсем иначе.

Устроенный ярлом Эрвином прием, больше напоминал пышные и немного пафосные гулянья, которыми его самого чествовали прошлой осенью в Нойхофе. Сегодня Игоря встречали, как равного…

Еще тогда, в середине сентябре правитель ивингов признался, что он готов был помогать, и желал ему удачи, но не верил в такую победу. Рассчитывал на самое большее, что его гость хорошо окопается в Виндфане, и может быть сумеет отхватить у хундингов ближайшие – южные земли Треверской марки.

К тому моменту бунтовщиков-южан изрядно бы пожгли-пограбили, и с пришельцем могли решить просто не воевать. Хотя бы временно. И уже это сделало бы Игоря законным хозяином земли, а не просто очередным «морским конунгом», который чего-то там удачно пограбил.

Были вполне весомые шансы, что он бы сейчас находился в статусе формально зависимого, но на деле – совершенно свободного в своих решениях владетеля. И уже это стало бы огромным достижением: вырасти от голозадого чужака, до одного из благородных владетелей.

– Кто бы мог подумать, что из-за непонимания собственных сил, сможешь победить род, державший тамошние земли то ли семьсот, то ли восемьсот лет, – улыбнулся Эрвин Сильный, выглядевший как-то растерянно в тот вечер.

И вот сегодня Игоря встретили совсем не так, как принимают старого знакомца. Скорее – как «старого знакомого, равного тебе по силе и положению». Ну, или почти равного.

Все-таки в отличие от скудных земель у Врат батавов, речные владений ивингов были куда обширнее и богаче, поэтому в целом – племя было даже несколько многочисленнее треверов. Особенно после их недавней междоусобицы…

…Когда голова походной колоны приблизилась к подножию Вепревой горы (14), их встретил небольшой разъезд дружинников яра Эрвина, поприветствовал и проводил к месту ночлега.

(14) Эверберг (древнегерм. [ever-\ebur-] вепрь, дикий кабан + [-berg] гора) – Вепрева гора, крепость, строительство которой было начато 42 года назад. Готское племя ивингов, считающих себя потомками Дикого Кабана, возвело полноценное укрепления на необжитой части своих земель.

Временный лагерь хозяева разбили с южной стороны. Сразу у посада – обширной, но слабо укрепленной части поселения, где жили рабы, вольноотпущенники и некоторые купцы держали свои склады.

Здесь их уже встречал ярл Эрвин с ближайшими слугами и самыми знатными жителями.

Обнял, выслушал славословия, а в ответной речи сообщил, что все эти бочки с выпивкой, и пища на длинных деревянных столах – для дорогих гостей. Но самому Игорю и его ближайшим командирам, предложил поселиться частью – в его прежних покоях в цитадели, частью – в одном из выделенных поместий в верхней части города.