Меня отпустили в то же мгновение, и я, едва успевшая подхватить полотенце, услышала звук высвобождаемой стали. Демон был вооружен. Но едва ли это могло его спасти – мой монстр был вооружен и опасен… а еще более чем недооценен нападавшим.

Бой оказался коротким, быстрым и яростным.

Ринулся навстречу асину демон, сталь встретилась со сталью даже не пошатнувшегося Адзауро, а дальше… Чи словно взорвался чередой ударов и выпадов, в одной руке копье, в другой кинжал… На стену упали первые капли крови, и это была не кровь моего монстра. Это очень странное, но такое приятное понимание – мой монстр никому не позволит увидеть цвет его крови.

Чи напоминал молнию, сорвавшуюся с цепи молнию, он был везде, он двигался с совершенно фантастической, нечеловеческой и выходящей за грань разумного скоростью, и в какой-то момент невидимый демон выломал мое окно, получив сокрушительный удар ногой в корпус.

И все это длилось несколько секунд…

Всего несколько секунд…

В которые я осознала, что произошло, и кинулась к сейру, активируя наружные камеры. Sunttenebrae, упавший в грязь и залитый собственной кровью, был доступен зрению лишь долю секунды. А затем…

Кто-то вырубил камеры!

– Твою мать! – не сдержалась я.

На полигоне, куда выходило окно моей комнаты, находились сотни камер. Сотни частично лично мной установленных камер, но я перещелкивала с одной на другую и видела одно и то же – беспросветную тьму.

И тут Чи насмешливо поинтересовался:

– При чем здесь моя мать?

Я вздрогнула, насколько холоден был его тон, словно ледяным ветром повеяло, и молча проследила за тем, как Адзауро прошел через мою разгромленную комнату, подошел к окну, убрал эенг, достал платок из кармана и принялся равнодушно вытирать кинжал, как-то очень нехорошо, с таким гарантирующим неприятности сбежавшему прищуром глядя в темноту.

А я… многое хотела бы спросить, но почему-то спросила:

– Ты видел его?

Чи повернул голову, смерил меня ледяным взглядом и произнес:

– Кей, для того, чтобы кого-то убить, его необязательно видеть. Оденься.

И Акиро вновь отвернулся.

А я вдруг подумала, что на фоне такого монстра, как Чи, меркнут все демоны Илонеса. И почему-то эта мысль вызывала улыбку. Не знаю почему.

Пока я переодевалась в ванной комнате, набежало руководство базы, и, когда я вышла, застегивая спортивную куртку, генерал нервно спрашивал:

– Как? Каким образом вам это удалось, полковник?

Чи бросил холодный взгляд на меня и издевательски ответил:

– Вам с большим удовольствием и прекрасным актерским талантом поведает об этом капитан Давьер. Поверьте, с ее не имеющей аналогов, пожалуй, даже во всей Вселенной фантазией это будет не сложно.

Это было… больно.

Но и не взглянув в мою сторону, Адзауро покинул комнату, безразлично и легко, так, словно никакого боя тут только что не было, словно это не кровь по стенам алыми пятнами, а краска, словно он вообще тут не сражался… И все вопросительные взгляды достались мне.

– Я мало что видела, – ложь была той маской, которую я надевала чаще всего, – к тому моменту, как я вышла из ванной комнаты, все было уже… кончено.

Да, все так и было, именно так… вот только на запястьях остались отметины, но я скрыла их, натянув рукава куртки пониже.

Генерал отдал приказ отскоблить все следы крови, отправить в лабораторию, по сейру орал на работников службы наблюдения, а я… я поймала на себе взгляд полковника Стейтона. Кажется, он превосходно знал, кто конкретно осуществил данное нападение.

Кажется, это знала и я.

– Капитан, вы готовы? – обратился ко мне генерал. И в ответ на мой вопросительный взгляд пояснил: – Ужин в замке лорда Виантери.

– А… – я с трудом вспомнила, о чем речь, кивнула и вдруг неожиданно попросила: – Вам не составит труда пригласить полковника Акихиро с нами?

И плевать, как все это выглядит со стороны.

Генерал… при всех отказывать не стал.

Мои вещи перенесли в другую комнату, в которой сразу принялись устанавливать решетки на окна, а алое платье я так и не стала ни брать, ни надевать… оно где-то там среди обломков и осталось.

Спустя минут двадцать я сидела во флайте, нервно постукивая пальцами по подлокотнику и наблюдая, как ко мне идут абсолютно безразличный ко всему Чи и с интересом поглядывающий на него генерал Энекс.

И странное дело, мне вдруг безумно не понравилось, как генерал на него смотрел! Абсолютно. Просто я точно знала, кого предпочитает генерал, и я в число его предпочтений не входила, как и все остальные женщины. И казалось бы, с чего я психую? Но нервы явно были на пределе.

Потом открылась дверь, во флайт забрался генерал, сел на сиденье напротив, настороженно глянув на меня и… и восхищенно на вошедшего следом Чи и…

Я, кажется, к гейшам меньше ревновала, да что со мной вообще?!

Мы взлетели.

Я, о чем-то без умолку болтающий генерал Энекс и с ледяной яростью взирающий на меня Адзауро.

А затем Чи нанес быстрый удар в шею, и генерал обмяк на сиденье.

Еще движение, и между нами и водителем опустилась стеклянная перегородка, изолируя от свидетеля.

И в напряженной тишине флайта раздался холодный голос Чи:

– Скучала?

Я не знала, что ответить. Хотелось сказать правду. Хотелось просто обнять, наплевав на все, хотелось…

– А впрочем, плевать. – Адзауро отвернулся и посмотрел в окно.

Мне казалось, под его ледяным взглядом по стеклу флайта сейчас поползет изморозь, и я была бы рада, случись это, – возможно, тогда я бы не стала спрашивать себя снова и снова, почему мне так холодно. Так пусто и холодно.

– Что здесь происходит? – перейдя на яторийский, спросил он.

Я молча достала две глушилки, активировала.

Секундное воспоминание обо всех выключенных камерах и хакерских навыках полковника Стейтона, и помимо глушилок я включила звуковую дорожку на своем сейре.

А потом вдруг поняла – выбор был неудачным. Запись с Ятори, звуки ночного яторийского леса, в котором поют соловьи и цикады, в котором снуют асины клана Синар, в котором на высоком дереве в объятиях Адзауро медленно сгораю я…

– Прости, – извинилась нервно, даже не осознавая этого, и быстро переключила на шум океана.

Когда возвращала сейр на место, ощутила взгляд Чи на себе – его темные глаза мерцали яростью, и это было самое жуткое и вместе с тем самое завораживающее, что я когда-либо видела в жизни.

– Ты так на меня смотришь… – Он откинулся на спинку кресла, с пренебрежением и даже презрением взирая на меня. И вдруг произнес, пристально глядя: – Судя по перехваченным мной сообщениям Исинхая, ты очень хочешь, чтобы я покинул Илонес.

«Сообщениям Исинхая»?! Я повторила эту фразу про себя трижды, прежде чем поняла, – речь идет именно о сообщениях шефа. Видимо, тех, которые он рассылал подконтрольным ведомствам, людям и даже пиратам, то есть не о моих… Слава нестабильной плазме.

– И? – поторопил с ответом Адзауро.

– Да, – тихо ответила, не в силах перестать смотреть в его глаза, – хочу.

Я понимала, что сегодня он спас меня, если не мою жизнь, то меня, и в то же время я отчетливо осознавала, что едва ли что-либо сейчас сделает меня столь же счастливой, как отлет Адзауро. В данный конкретный момент увидеть, как он улетает с этой проклятой планеты, действительно было моим единственным желанием.

– Надо же, ты, кажется, не лжешь… – язвительно протянул он и убийственно добавил: – Впрочем, с тобой никогда нельзя быть ни в чем уверенным.

И вдруг, резко подавшись ко мне, он вкрадчивым, пугающе вкрадчивым тоном произнес:

– Скажи, Кей, что ты видишь, глядя на себя в зеркало?

Наверное, для него все это было игрой, игрой в месть, которую так ценят на Ятори, превратив почти в культ, а для меня… каждое его слово выворачивало душу наизнанку, рвало сердце на части, ломало меня на куски, только почему-то было такое ощущение, что я сама ломаю стекло своего спокойствия, раня руки, измазавшись кровью, уничтожая все чувства, что еще оставались во мне.