– И давно он так?
– Со вчерашнего вечера плохо ему, но мы думали, может просто заболел, или еще что, но сейчас ему совсем худо стало, – испуганно протараторил ребенок.
– Иди домой, мы сейчас догоним, – сказал вышедший из-за угла Александр и паренек, послушно кивнув, опрометью бросился обратно.
– Ты думаешь о том же, о чем и я? – задумчиво произнесла Ярослава.
– У нас двоих никогда просто так не бывает плохих предчувствий, что-то здесь не то, – ответил ей брат.
– Тогда нам стоит поторопиться.
Отец семейства Владимир лежал на скамье без сознания и тихо стонал. Мария, беспомощно заламывая руки, сидела около мужа, а Тимофей, подобрав под себя ноги, устроился на печи. Ярослава молча подошла к больному мужчине и начала осмотр. Александр тем временем начал расспрашивать несчастную мать о подробностях состояния ее супруга.
– Я не знаю, что думать. Решила сначала, что он простыл, хотя такое мало, когда бывало. А он после работы как вернулся, так и сидит, есть не хочет, ничего не хочет, озноб его бьет. Съел хлеба кусок и обратно выдал. Надеялись, что само пройдет до утра, а оно только хуже стало. Ох, чует мое сердце, не простая это хворь.
– Саш, иди, помоги мне, – позвала Яра и Александр, отослав Марию посидеть с сыном, подошел к больному. – Подержи ему голову, хочу язык его посмотреть, а то разбудить никак не выходит.
Юноша взял голову соседа руками с обеих сторон и осторожно надавил большими пальцами на челюсть, открывая ему рот. Ярослава долго рассматривала его язык, а затем, все больше мрачнея, спросила у жены:
– Он в последнее время, пока туши свежевал, резался, кололся?
– Да, было дело дня четыре назад, – недоуменно ответила Мария. – Иваныч на охоте лису словил, здоровую такую, да еще говорил-выхвалялся, какая она хорошая была, и попросил шкуру аккуратно снять, чтоб с нее какие-то поделки Лада делать могла. Так Володя тогда руку порезал, но мы обработали рану и вроде обошлось. А к чему ты спрашиваешь?
– Лиса, говоришь…– задумчиво пробормотала Ярослава, трогая покрытый испариной лоб соседа, жар от него шел неимоверный. – И еду назад вывернул… Страшно говорить даже вслух, но, боюсь, это чума.
Александр выругался. Мария охнула и, смертельно побледнев, покрепче прижала испуганного сына.
– Что же теперь делать? – с трудом сдерживая слезы, спросила она.
– Я знаю одно лекарство, мать рассказывала, но оно работает только на ранних порах, а тут уже пятый день пошел. Да и чтоб приготовить отвар, время нужно.
– С другой стороны, если он заболел не сразу, то может организм справляется пока, – предположил Александр.
– Да, но надолго ли его хватит? – ответила девушка и, поднявшись с колен, деловито произнесла: – Так, Тимофея к нам пока отряди, нечего ребенка опасности подвергать, мы с братом сейчас займемся отваром, а ты иди к Иванычу и скажи, ему, что случилось, если они эту лису ели, то вся семья уже больна.
– Но как такое могло случиться? – всхлипнула женщина.
– Просто, на самом деле. Животина могла крысу больную где-нибудь съесть или блохи зараженные покусали.
– Но ведь на вид с ней все нормально было…
– С мужем твоим тоже четыре дня все в порядке было и вот на, что выплыло.
Через несколько дней заболела вся семья Иваныча и еще несколько человек. Чума в маленькой деревеньке расползалась катастрофически быстро и в один момент Ярослава с братом просто перестали успевать следить за всеми. На сельском совете было решено, что здоровые сельчане будут помогать ведунам собирать травы и готовить отвар, который мог спасти жителей деревни. Жить хотелось всем, поэтому брат с сестрой раздавали день ото дня подробные инструкции о том, что и как делать. Две недели прошли для девушки как в тумане. Она беспрестанно ухаживала за больными, рассказывала, людям что нужно собирать и сколько раз пить отвар, Александр раздал всем здоровым плотные повязки на лица с травами внутри, чтобы хоть как-то обезопасить их от нагрянувшего недуга. Всю здоровую скотину пришлось изолировать, иначе деревня рисковала остаться без возможности существования зимой, а ухаживать за ней отрядили детей. Вылечить удавалось далеко не всех и на окраине деревни пришлось выкопать огромную яму, в которой палили тела. Поначалу сельчане возмутились, мол, как это так, негоже такое с людьми делать, но Александр быстро и доходчиво объяснил особо непонятливым, почему нужно делать, как они с сестрой говорят и не перечить. Входить и выходить из деревни было строго-настрого запрещено и вскоре разум некоторых людей начала затмевать паника.
Ярослава как раз ухаживала за очередным больным, когда в комнату ввалился закутанный в шерстяное одеяло Александр. Лицо его было ужасающе бледно, под глазами залегли глубокие фиолетовые тени, а некогда густые вьющиеся черные волосы слипшимися сосульками падали на плечи. Страшная болезнь высасывала из юноши всю красоту и силу с каждым часом. И все потому, что он решил отдавать положенную себе порцию отвара Тимофею, который наотрез отказался уходить со здоровыми детьми и постоянно крутился возле отца, несмотря на все угрозы.
– Саша, зачем ты встал? Тебе же может стать хуже! – яростно прошипела девушка – несмотря на все ее усилия, брату не становилось лучше даже немного.
– Тимофей приходил, – хриплым голосом ответил юноша, – сказал, будто мать шепталась с соседкой, что батюшка наш церковный с ума сошел. Говорят, согнал под церковь всех служивых и напуганных и указания раздает, собирается зло из деревни изгонять.
– Только этого нам не хватало, – обреченно вздохнула ведунья, но занятия своего, тем не менее, не бросила.
К полудню свита священника начала сгонять сельчан на площадь. Оставив больных и впавшего в беспамятство брата, девушка отправилась послушать речь батюшки. По дороге она встретила Тимофея и осторожно подозвала его к себе.
– Тимош, можно я тебя об одолжении попрошу?
– Конечно, тетя Яра, – ответил мальчишка.
– Побеги ко мне домой и забери все, что сможешь из сундука, что стоит между стеной и печью. Вот тебе ключ от него, как унесешь что получится, спрячь понадежней, и не говори никому.
– А что случилось?
– Так ведь батюшка со свитой обходить все дома собрались. А он на нас братом давно зуб точит. Ведь таких как мы, солнышко, много где на кострах жгут. А в сундуке много всего полезного и важного лежит. Как отвары разные варит да мази с настойками, как наговоры делать и обереги, и много принадлежностей всяких нужных. Бабушка Злата тебя ведь грамоте обучала?
Мальчуган согласно кивнул и спросил:
– То есть, в сундуке сокровища, которые нас спасти могут? Колдовство ваше там?
– Можно и так сказать, – улыбнулась та, – а раз ты грамоте обучен, то, случись что, разобраться с ними сможешь. Только поторопись и будь осторожен, чтоб тебя не видел никто.
– А можно я Катю с собой возьму? Она сбежала от остальных ребят, вызнать, как сестра ее старшая.
– Ох ты ж горе луковое, хоть повязка на лицо у нее есть?
– Есть, я ей дал, – гордо ответил ребенок и резонно заметил, – в четыре руки-то сподручней будет.
– Ладно, только не попадитесь.
Когда Ярослава дошла до площади, священник уже вовсю вещал свои проповеди, рассказывая о божьих карах и необходимости круглосуточных молитв. Девушка посильней ссутулилась и опустила голову, чтобы никто не заметил гримасу неприязни, которая упорно не хотела покидать ее лицо. По окончанию проповеди батюшка заявил, что они, слуги божьи, начнут обходить все дворы, дабы помолиться о здравии больных и изгнать злых духов, захвативших деревню. В тот момент девушка обрадовалась, что их с братом дом стоял на самом отшибе, теперь у нее было время помочь детям понадежнее упрятать содержимое сундука, прежде чем до них дойдут. Несмотря на то, что большинство больных находилось в ее доме и доме Марии по соседству, батюшка начал обход с другого конца деревни. Обрызгивая все, до чего можно было дотянуться, свяченой водой, он призывал людей снять повязки с лиц и обратиться к господу, но его мало кто слушал. Когда делегация добралась до дома ведуньи, девушка уже хлопотала над больными. Священник брезгливо поморщился, глядя на чумных, и принялся читать молитву, брызгая на всех святой водой. Когда холодные капли долетели до сына кузнеца, заболевшего неделю назад, юноша, который, в отличие от своего отца, был довольно хлипок сложением и здоровьем, тяжело застонал. Батюшка прервал песнопения и переглянулся с подчиненными. Те быстро схватили ведро со святой водой и направились к нему. Сообразив, что они хотят сделать, Ярослава бросилась наперерез.
