— Коля? Как слово переводиться «афрайд»? — надеюсь, я правильно произнесла!

— Бояться! — я от удивления приподнимаю брови.

Теперь я поняла, что сказал Генри: «Ты боишься мужа?». Я мотаю головой, что «Нет!». И начинаю смеяться, так как, сколько ещё фраз я поняла не правильно?

— Коля?

— Кира! — видимо я его достала с этим английским. — Открой гугл-переводчик и переводи там пожалуйста! Ты меня отвлекаешь! — ой, я кого-то достала.

Перевожу довольный взгляд на Генри и смеюсь, почему я раньше не догадалась об этом? Какой же Коля молодец, мог и раньше меня послать. Быстрыми шагами зашагала в комнату к компьютеру.

— Let’s go! — эту фразу я знаю с детства! Вздергиваю праву бровь, стряпая важный вид. Генри не сдержался и засмеялся. Идет сзади и что-то приговаривает в хорошем тоне. Вот только что? Знала бы, тоже бы посмеялась.

Открываем гугл-переводчик, Генри сел подле меня, но не входит в личный контакт — чревато было, дважды проверили. Вожу первый интересующий меня вопрос:

— Как тебе помочь? — перевожу взгляд на него.

Внизу идет строка с переводом на английском. Он показывает мне пальцем, на какие кнопки нажимать, чтобы понять, что он хочет мне сказать. И методом тыка мы начали общаться.

— Позвони моей маме. Скажи, что я жив, что я здесь с тобой, — читаю предложение и понимаю, что он прав и в тоже время это безумная идея. Его никто не видит и мама скорее тоже не увидит и не услышит.

— А как я с ней буду разговаривать, если я не понимаю языка? — пытаюсь выкрутиться, но же не отстанет.

— Тогда отправь сообщение по скайпу. Я скажу, что нужно написать, — уверенно говорит, но я что-то сомневаюсь в его идеи.

— Окей. Только завтра, когда не будет Коли дома, — пишу и пытаюсь сама прочитать тихо.

— Сейчас, — настойчиво.

-Нет, — поворачиваюсь к нему и мотаю головой. — Только не сейчас!

— Кира, ты пьяная? — чего? Он увидел, как я мотаю головой в пустое место. Нужно быть более внимательной и аккуратной теперь.

— Да, нет! Просто шею разрабатываю, затекла… — представляю глупый и испуганный вид так, как Генри смеется надо мной. Зато Коля не заметил и уткнулся снова в свой ноутбук. Генри мне опять показывает на кнопки.

— Ты прикольная, — вижу это в переводе, сжимаю губы плотно, чтоб ничего не ляпнуть вслух.

Невероятно надо мной прикалывается приведение. Залепить бы ему оплеуху, вот только током бьется. Закрываю Гугл-переводчик и плюхаюсь на кровать по другую сторону от Коли. Достаю телефон и выключаю будильник, завтра хочу выспаться.

Тяжелые века закрываются, чувствую сильную моральную усталость. Генри сел у подножья кровати, улыбаясь, изображает из пальцев пистолет и стреляет в меня.

— Фак ю, — шепнула и потянула одеяло на голову, чтобы не видеть всего остального.

========== Дружба ==========

Утро. В ухо крик, вместо будильника Генри кричит:

— Хей, вейк ап (вставай!) — и причем в который раз.

С трудом открываю глаза, никуда от него не деться, в этом я убедилась ещё вчера. Медленно поднимаюсь с кровати, все тело ломит, словно вчера весь день бегала. Коли и след простыл, даже не будил. В отличие от Генри у него есть жалость ко мне или уважение, не знаю, как правильно это назвать. На часах половина десятого, никогда так поздно не вставала, но говорят же, чем больше спишь, тем больше хочется. Во всем Генри виноват, он меня вчера утомил…

Плетусь в ванную, а тот уже у компа сидит и показывает на экран. Вот откуда столько эгоизма у людей? Одной ногой в могиле, и никак не успокоиться: всё ему, всё для него! Избаловала же его звездная жизнь. А может я не права, смерть и есть причина его отчаянью. Хорошо, что он мысли не читает, а если читает то, не понимает. И все-таки кома, это ещё не смерть. Столько случаев было, что люди возвращались, и многие даже рассказывали небылицы, где их души жили. Смотрела передачи и не верила, всё думала, что постановка и выдумка для зрителей. А сейчас сама…

— Умоюсь, заварю кофе и приду, — пишу в Гугле и смотрю на Генри, который ждет ответ от зависшего интернета. — А ты пока придумай, чего-нибудь умного, что будем писать твоей маме…

— Окей, — Генри заулыбался, наверно ему знакомо слово кофе.

А я не обращая больше на него никого внимания, плетусь в ванную. Ноги что-то как костыли, никак не хотят сгибаться и разгибаться. Только хочу закрыть дверь, а тут Генри сзади. Я конечно понимаю, что от него не скрыться и не закрыться, но это уже перебор!

— Стоп! — он нахмурил брови. Это-то слово знает весь мир, так что ничего не понятного для него здесь нет. — Иди на кухню, — показываю в сторону кухни. — Иди, иди, — показываю пальцами, что такое ходить.

Так на него посмотреть, он ещё и не довольный остался. Снова показываю рукой, чтобы отошел назад, трогать побаиваюсь. — Тебе сюда нельзя! — руками показываю крест иксом, чтобы он понял, что здесь запретная зона для него. Достаточно того, что легла спать в домашних вещах, не переодеваясь в свою любимую мягкую пижаму. Может поэтому и не выспалась, как положено.

Товарищ приведение закатил недовольно глаза, скорее сообразил, о чем идет речь и отошел назад. Я закрыла дверь, но не заперла на защелку. Он все равно их не открывает, а проходит насквозь. Хотела послушать, в какую сторону направился, но он беззвучный пока рот не откроет.

Принимаю душ. В темпе вытираюсь и застываю глазами на вешалке, где висят только мои грязные вчерашние вещи. Торопилась, все равно не по себе от такого визитера в доме, а тут закон подлости настиг. Обматываюсь полотенцем и слушаю подколы собственного сознания: «Ой, кого мы стесняемся? Приведения…» Приведение или не приведение, он все-таки мужик. Насухо вытираю волосы, подтягиваю повыше обмотанное полотенце и тихо, крадясь выхожу из ванной. Очень надеюсь, что он сидит на кухне. Но если закон подлянки начался с утра, то просто так он не прекратится. Генри стоит спиной ко мне и смотрит в окно, а я пытаюсь тихо открыть скрипящую дверь шифоньера и взять вещи. Как и ожидалось, дверь скрипнула и тот резко обернулся.

— Что? Я вещи забыла, — делаю важный вид и начинаю второпях искать майку. Тот что-то ляпнул на своем и уголки губ поплыли верх. — Очень смешно, молчал бы абстракт, — бесят меня его сверкающие зеленые глазки. Нагло стоит и обсматривает меня с ног до головы. — Пошел вон отсюда! — рукой указываю на дверь, чтоб тот вышел и я переоделась. — Чертово приведение, еще умудряется пялится. Хотя, что я злюсь только это он и умеет делать. — Генри иди! — грубо на него. Мне кажется ему нет разницы, как я с ним разговариваю, он все равно ни фига не понимает по-русски, как и я его приколы, над которыми смеется только он.

А вот тут ошиблась, его обидел мой тон. Генри отвернулся недовольно и вышел из комнаты.

— Какие мы нежные, — ему в след и закрываю дверь.

Напрягает меня вся эта ситуация с Генри. Почему-то вселенная решила, что он моя проблема, его проблемы — мои проблемы. И если их не решить, то получается он останется навсегда жить со мной? Или пока его тело не похоронят? Стыдно признавать, но с утра я не в духе, уже раз пять его похоронила. Счастье для него меня не понимать и мыслей моих гнусных не слышать.

Натянула свои шортики и майку с большим вырезом, которую если не поправлять, оголяет плечо. Выключаю фен, волосы одуванчиком в разные стороны, зато с кухни доносится громкое пение — Генри со скуки завыл. Теперь понимаю, почему хорошо быть нормальным человеком, это спокойствие и равновесие в жизни. Нет невидимых, которые ходят сутками вокруг и умудряются что-то от тебя требовать.

Захожу на кухню с пальцем вниз и мотаю головой. Может актер он отличный, а певец никакой. Или просто хочет подействовать мне на нервы.

— Генри, тебе только в туалете «Занято!» кричать, — стараюсь улыбаться, чтобы быть более тактичной, но ему все равно не понять ни слов моих, не смысла их.

— Что? — и правда, как повезло, что он не понимает всей правды.

Быстренько завариваю кофе и иду в комнату, чем раньше начнем, тем быстрее закончим. Генри довольно садится возле и мы начинаем общаться.