Валерий Игнатьевич Туринов родился и вырос в Сибири, в Кемеровской области. После службы в армии поступил в МИСиС, окончил его в 1969 году по специальности «полупроводниковые приборы» и был распределен на работу в город Ригу. Проработав там три года, поступил в аспиранту МИСиС на кафедру Физики полупроводников. После окончания аспирантуры и защиты диссертации в 1977 году получил ученую степень к. т. н. и был распределен на работу научным сотрудником в «НПП Исток», в город Фрязино Московской области. Казалось бы, никакого отношения к истории и к литературе все это не имеет, но каждый автор приходит в литературу своим путем, зачастую очень извилистым.

Начиная со студенчества, работая в геологических экспедициях летом на каникулах, Валерий Игнатьевич объездил Сибирь и Дальний Восток. В экспедициях вел дневники, постепенно оттачивая стиль художественных приемов, а сами поездки пробудили интерес к изучению истории не только Сибири, но истории государства Российского, а затем – и к прошлому Европы.

Особенный интерес вызывали XVI–XVII вв. – эпоха становления национальных европейских государств и связанные с этим войны. Вот почему осенью, зимой и весной Валерий Игнатьевич, как правило, пропадал в РГБ (Российской государственной библиотеке), собирал по крупицам в источниках судьбы людей, оставивших заметный след в той эпохе, но по какой-то причине малоизвестных сейчас, а то и вообще забытых.

К числу таких исторических личностей относится и француз Понтус де ла Гарди, родом из провинции Лангедок на юге Франции. Он дослужился до звания фельдмаршала в Швеции, прожил яркую, насыщенную событиями жизнь. Этот человек заслуживал того, чтобы создать роман о нём!

Сбором материалов в РГБ дело не ограничилось. Изучая жизнь Понтуса де ла Гарди, Валерий Игнатьевич делал выписки из документов РИБ (Русской исторической библиотеки), из АИ (Актов Исторических), ДАИ (Дополнений к Актам Историческим), из Дворцовых разрядов, материалов РИО (Русского исторического общества), а также многих литературно-исторических сборников, как, например, «Исторический вестник» за 25 лет.

Пришлось проделать большую работу, чтобы иметь более широкое представление об эпохе, а также о других известных исторических личностях, повлиявших на судьбу Понтуса де ла Гарди, или, говоря словами одного из героев, «сделавших» его человеком.

Эта деятельность, помимо основной работы по профилю образования, отнимала много времени и сил. Поэтому докторскую диссертацию в родном МИСиС Валерий Игнатьевич защитил поздно, в 2004 году, с присуждением ученой степени д. ф.-м. н., имея к тому времен уже свыше сотни научных публикаций и десяток патентов по специальности.

Избранная библиография автора (романы):

«На краю государевой земли»,

«Фельдмаршал»,

«Василевс»,

«Вторжение»,

«Смута»,

«Преодоление».

Наиболее удивляет в судьбе Понтуса де ла Гарди не то, что он, сын богатого коммерсанта, дошёл до ступеней трона Швеции, а то, что он попал в общее забвение даже среди слишком скромных эрудитов. В 1985 году обошли полным молчанием четвёртое столетие его смерти, и ознаменование этой годовщины осталось неотмеченным: ни конференции, ни выставки. Не меньше демонстрирует его судьба, имя которой – отвага, и воспоминание об одном из тех, кто нёс дальше всех и наиболее высоко талант своей нации.

Фактически в Минервоис, который в Лангедоке, на его родной земле, знают о нём столь мало, что это будут только линии его жизни и карьеры. Конечно, несколько статей были посвящены ему в научных обществах: в основном они были короткими.

Однако Понтус де ла Гарди был удостоен большего внимания в предыдущие века. Так большие словари Moréri (1674) и Bayle (1696) уделили ему место, сравнимое с местом одного из де Гизов или Баярда. Справедливо, что для их авторов Понтус принадлежал к новейшей истории, по крайней мере недавней истории. Но если в Швеции его память была увековечена, что было порывом, с которым его потомки поддержали память его имени, то во Франции воспоминание о нём понемногу бледнело и дошло даже до того, что его забывают в Лангедоке.

Именно к местным историкам возвращается заслуга вновь обнаружить Понтуса де ла Гарди в XIX веке, во-первых, Эдуарда Сенемо (1849), затем Альфонса Махюи (1856). Тогда расцветали научные общества и благодаря им воскрешали региональную славу. Увлечение Понтусом было коротким: мешало много неточностей, это касается и его места рождения, чтобы воспоминание о нём встало на якорь длительно. К этому добавлялось глубокое незнание истории Северной Европы, особенно Скандинавии.

В 1958 году Клод Жур, думая о том, чтобы указать, где же всё-таки Понтус увидел свет, решил эту задачу поверхностно. Около пятнадцати лет позже барон Раймон де Фурна, далекий наследник брата Понтуса и хранитель документов архивов, до того не разрабатываемых, наконец, после веков двусмысленности, указал на лангедокские истоки знаменитого шведского потомства.

Georges R. Ph. Pontus de la Gardie. Carcassonne. 1988.

На юге Франции, вдоль побережья Средиземного моря, протянулась благодатная земля. Ещё с римских времен, когда Галлия была провинцией Римской империи, сюда, к этим берегам, приставали караваны судов с изделиями из серебра заморских мастеров, с восточными пряностями и шёлком. Отсюда же, в свою очередь, вывозили лес, пшеницу, вино. И здесь слышался говор на многих языках того цивилизованного мира. Сюда позже, в Средние века, арабские завоеватели принесли высокую культуру, арабское письмо, арабский счёт. За ними появились в этих местах учителя-евреи: пришла наука, суд появился тоже. Свобода мысли расцвела. Упал авторитет святой непогрешимой Церкви…

Ещё позднее, когда с Пиренейского полуострова арабов вытеснили испанцы, с гор хлынули завоеватели иные: бароны, закон свой клановый всем навязали силой. Но здесь они не задержались, пошли на север Галлии, туда, к Парижу. Культура, лёгкая, арабская, как тонкий слой, покрывший грубую среду, была мгновенно сметена. Вновь погрузилось в дикость всё на многие века.

Это провинция Лангедок. На востоке она выходит к мелководной Роне, на западе упирается в Пиренеи. Их снежные вершины во все века манили путников, услады ищущих своим глазам, уставшим от серых будней, невзрачных городских трущоб, таких же и усадеб. С юга эта плодородная земля, славившаяся своими виноградниками, омывается волнами Средиземного моря, называемого также «Римским озером».

Пиренеи. За века, и даже тысячелетия, их не тронула цивилизация. Казалось, по своей природе, невозможно приучить к культуре горцев, живущих по законам древних кланов. Что было больше в этом? Традиция, упорство или тупость, которая передаётся из поколения в поколение людям теми же горами. Или же своё делал разряжённый воздух, обеднённый кислородом, каким дышат с малых лет жители гор.

Последуем далее с Пиренеев к городку Каркассонн. Здесь с Пиренеев берёт начало бурная речушка Од. Она идёт почти прямо на север, но вблизи этого городка, словно из почтения к нему, ничем не примечательному, делает изящный реверанс – обходит его с юга. Хотя на самом деле она текла так за много веков до появления этого городка. Затем миль через пять она огибает гору Монтредон и устремляется, уже прямо, к Лионскому заливу. Если же следовать дальше от Каркассонна тем же курсом, каким идёт долина реки Од от Пиренеев до этого городка, то через три десятка милей достигнем района Каунас. Здесь, в неширокой долине, на южной её окраине, расположено селение Руссоль. Маленькое, домишки каменные, и церковь с башней, и колокол при ней.