Ждем вас послезавтра ровно в двенадцать часов в приемной КГБ СССР на Кузнецком мосту.

– Я обязательно приду! – ответила Лоськова, удивляясь самой себе, что не отвергла предложение капитана и готова всерьез подумать о кардинальных переменах в карьере и в целом в жизни.

В назначенные день и час Татьяна Лоськова явилась в приемную КГБ на Кузнецком мосту. Дежурный проверил ее паспорт, посмотрел в журнал и повел ее в заказанный для беседы с ней кабинет.

Этот кабинет оказался занятым другой парой – сотрудником и гостем. Дежурный на секунду замешкался, но тут же взял себя в руки.

– Ничего страшного! Я проведу вас в другой кабинет.

Он стал заглядывать в соседние кабинеты и наконец обнаружил свободный.

– Проходите сюда! – пригласил дежурный Лоськову. – Я сейчас свяжусь с офицером, с которым назначена встреча.

Дежурный покинул кабинет, оставив Лоськову разглядывать эту комнату. Среднего размера, с обшарпанной казенной мебелью.

«Обстановочку комфортной не назовешь, – подумала Татьяна. – К тому же перепутали кабинет. Полный бардак, как и везде!»

В кабинет вошел сотрудник в штатском. Лет сорока, выше среднего роста. Шатен с темными глазами. На нем были темносерые брюки, бежевый пиджак в клеточку, голубая сорочка с синим галстуком в красную полоску. Он явно отличался от предыдущих собеседников из этого ведомства.

– Майор Виноградов Александр Георгиевич! – представился вошедший, широко улыбнувшись открытой, располагающей к себе улыбкой. – Прошу вас, присаживайтесь к столу!

Майор Виноградов сам подошел к столу с той стороны, где стоял один стул, предназначенный для хозяина кабинета, и жестом пригласил гостью занять один из двух стульев, стоявших у противоположной стороны канцелярского стола. Он сел только после того, как Лоськова заняла свое место.

– Татьяна Анатольевна, если не возражаете, продолжим беседу, начатую капитаном Афанасьевым! – Виноградов вновь лучезарно улыбнулся, показывая полную гармонию с окружающим миром и настрой на приятную беседу со столь красивой гостьей.

– Слушаю вас, Александр Георгиевич! С момента встречи с Виктором Захаровичем прошло двое суток, я прекрасно помню содержание нашей беседы, – обворожительно улыбнувшись, в свою очередь, промолвила Лоськова. Упомянув без запинки имена и отчества обоих собеседников, она как бы показала, что тоже не лыком шита.

– Афанасьев коснулся общих тем, а я хотел бы конкретизировать некоторые моменты. Виктор Захарович – кадровик, а я представляю внешнюю разведку.

– Судя по вашим манерам и одежде, вы работали за границей, – заметила Лоськова.

– Не без этого, – неопределенно ответил Виноградов, прослуживший несколько лет в советском посольстве в Вашингтоне, где специализировался на внешней контрразведке, в задачи которой входит не допускать вторжения потенциального противника в нашу деятельность и предотвращать нежелательные действия со стороны советских сотрудников. – Имею некоторый опыт загранработы, – обтекаемо объяснил майор.

Лоськова уже совсем осмелела и решила озвучить мысли, которые пришли ей в голову:

– Если сравнивать Афанасьева и вас, то он как бы актер провинциального театра, а вы похожи на звезду МХАТа.

– Ну, вы уж хватили лишку! – нервно засмеялся Виноградов, хотя ему было лестно слышать подобную оценку от этой молодой миловидной женщины. – Однако актерские навыки действительно необходимы в нашей профессии.

– Вот именно! Наверное, бывают такие моменты, – показала свою сообразительность Лоськова.

– Всякое бывает. В развивающихся странах есть много друзей Советского Союза. Некоторые из них готовы помогать нам по мере возможности. Другие только прикидываются друзьями, и нужно вступить в игру, изображать, что доверяешь. Чтобы в конце концов понять: это представление, спектакль или реальное желание сотрудничать.

– А в западных государствах? Там, вероятно, все сложно?

– Там работать действительно сложнее, – приоткрыл завесу Виноградов. – Но все относительно.

Выдержав паузу, действительно, почти мхатовскую паузу, он продолжил:

– Мы с вами незаметно перешли на профессиональный разговор. Поэтому буду откровенен с вами. Мы планируем со временем использовать вас в нашей работе в поле.

Слово «нашей» он произнес с особым нажимом, тем самым подчеркивая будущую общность работы Лоськовой и его собственной. Он, словно, принимал ее в великое братство.

– А что все же входит в понятие этой профессии? – спросила Лоськова, спокойно, без всякого нажима.

– Прежде всего – сбор информации, – с готовностью пояснил Виноградов. – Из прессы и открытой литературы, бесед с дипломатами и журналистами. И конечно же – из агентурных источников.

– А как найти эти источники? Они же не бегут сами в наши посольства?

– Бывает, что и приходят. Но крайне редко. И не всегда от них толк.

– А что конкретно подразумевается под работой в поле?

– Всего я не могу сказать вам. В общих чертах – сбор информации на основе имеющихся источников и вербовка источников информации, в том числе в закрытых зонах.

– Звучит интригующе. Не знаю, справлюсь ли я?

– Время покажет. Думаю, что справитесь, судя по вашим потенциальным возможностям.

Оба собеседника замолчали. Он сказал, пожалуй, все что мог на данный момент. Дело было за Лоськовой.

– Татьяна Анатольевна, все и сразу я не в состоянии рассказать вам. Главное – ваше желание служить в интересах Родины. Вы согласны работать у нас?

Татьяна Лоськова уже два дня неотрывно думала об этом. Готова ли она служить в КГБ? Этот вопрос был поставлен перед ней на встрече с Афанасьевым. Беседа с Виноградовым многое прояснила. И сам этот майор явился для нее прообразом, синонимом профессионального успеха и уверенности в своих силах, хотя она не знала толком направление его деятельности.

Тянуть лямку в академическом институте? Конечно, она защитит диссертацию рано или поздно. За кандидатской диссертацией как символ полного успеха будет маячить где-то далеко впереди докторская диссертация. Но она по характеру была все же не научным червем, а деятельной натурой.

За чисто реальными, осязаемыми вещами стояли и моменты, которые не имели рационального объяснения. Она не могла в открытую признаться себе в этом. Но подсознательно она выбирала этот путь ради того, в том числе, чтобы отыграться на Валерии, переплюнуть его. Он пошел в милицию, а она пойдет еще выше – в госбезопасность. Она затмит его выбор. И даже в глубине души она не могла сказать себе, что затмит не только его профессиональный выбор, но и выбор в личной жизни.

– Я согласна! – коротко ответила Татьяна Лоськова, сделав свой выбор.

На другой день Виноградов и Афанасьев встретились, чтобы окончательно обсудить кандидатуру Лоськовой. Кадровая служба комитета обратила внимание на Лоськову, еще когда она училась на последнем курсе в университете. Ею продолжали интересоваться и когда она поступила на работу в академический институт. О личной жизни узнавали через подруг и знакомых, в том числе от ее ближайшей подружки Галины.

– Лоськова подходит по большинству параметров, – заключил Афанасьев.

– Я согласен, – сказал Виноградов. – Из нее может получиться очень перспективный сотрудник.

– Но меня смущает кое-что, – поделился сомнениями капитан.

– Ты имеешь в виду ее личную жизнь? – спросил майор.

– Вот именно! Ее связи с мужчинами.

– Как раз это может стать плюсом в период загранработы.

– Каким образом? Ведь неупорядоченные половые связи могут обернуться деградацией личности со всеми вытекающими негативными последствиями, – многозначительно изрек кадровик.

– Вполне возможно. – согласился Виноградов. – Но в нашем случае с Лоськовой, во-первых, нет неупорядоченных половых связей. Она не замужем и может позволить себе секс с мужчинами, даже женатыми. Во-вторых, ее отношение к сексу, скажем так, в более свободном, потребительском толковании по сравнению с монахинями, свидетельствует о ее дополнительном потенциале в плане выполнения некоторых профессиональных задач на новом поприще.