БАБА-ЯГА

ил-был вдовый старик, и была у него красавица-дочка. Старик вздурился на старости лет и женился на другой. Как вошла в дом мачеха, и не стало житья бедной девочке, — и всем-то мачеха была недовольна, все-то было не по ней.

Раз отец уехал куда-то, мачеха и позвала к себе падчерицу.

— Поди-ка ты к моей сестре, твоей тетке, и попроси у нее иголку и ниток. Надо тебе рубашку сшить.

А сестра-то эта была баба-яга костяная нога. Девочка испугалась.

Как к ней идти? Вот она и зашла сначала к своей родной тетке.

— Что тебе, родненькая, надо? — спросила ее тетка.

— А вот матушка посылает меня к своей сестре иголку и ниток попросить — рубашку сшить. Только я боюсь: ведь она баба-яга.

А ты вот как сделай, племянница, — научила ее тетка: — там тебя будет березка стегать в глаза, ты ее перевяжи ленточкой; ворота там заскрипят и захлопают, ты налей в петли маслица; собакам, что накинутся на тебя, ты брось хлебца, а коту, как он бросится тебе глаза выцарапать, ты дай говядинки.

Попрощалась девочка с теткой и пошла. Приходит она к избушке, а там сидит баба-яга костяная нога и ткет.

— Здравствуй, тетушка, — говорит девочка.

— Здорово, родимая. Что скажешь?

— Меня матушка послала к тебе попросить иголочку и ниточек — мне рубашку сшить.

— Ладно, — говорит баба-яга. — А вот ты садись пока ткать.

Девочка села ткать, а баба-яга вышла, да и говорит своей работнице:

— Пойди, истопи баню да вымой племянницу, только вымой хорошенько. Я хочу ею полакомиться.

Девочка, как услыхала это, сидит ни жива ни мертва от страха.

— Родимая моя, — говорит она работнице, — ты дров-то носи поменьше, а воды-то решетом побольше. На вот, возьми себе платочек.

А баба-яга стоит на дворе да дожидается, скоро ли баня будет готова. Подошла к окну и спрашивает:

— Ткешь ли ты, девочка? Ткешь ли ты, милая?

— Тку, тетушка, тку, дорогая, — отвечает девочка.

Как баба-яга отошла от окна, девочка подозвала к себе кота и дала ему говядинки.

— Котик, дорогой, — говорит она ему, — нельзя ли мне как-нибудь уйти отсюда?

— Можно, — говорит ей кот, — вот тебе гребешок и полотенце, бери их, да и беги. Когда погонится за тобой баба-яга, ты приложись ухом к земле и, как услышишь, что она близко, брось сначала полотенце, и сделается большая, широкая река. Она через реку скоро не переберется, а как переберется, то ты опять приложись ухом к земле и послушай; если она будет уж близко, то брось гребень, и вырастет такой лес, что ей сквозь него не пробраться.

Девочка взяла полотенце и гребень и побежала. Собака бросилась на нее, хотела ее разорвать, но она ей кинула хлебца. Ворота захлопнулись, не давали ей пройти, но она налила в петли масла, и они распахнулись.

А как вышла она за ворота, березка ну ее хлестать по глазам. Девочка достала ленточку и перевязала ее. Березка тотчас же пропустила ее, и она побежала.

А кот между тем сел за стан — и ну ткать. Только не столько ткет, сколько путает. Вот подошла баба-яга к окну и спрашивает:

— Ткешь ли ты, девочка? Ткешь ли ты, милая?

— Тку, тку, тетка! — крикнул ей кот в ответ.

Баба-яга сейчас же бросилась в хату и увидала, что за станом сидит кот, а девочки нет.

Она и принялась бить кота и ругать его, зачем он девочке глаз не выцарапал.

— Сколько лет я тебе служу, — отвечает ей кот, — а ты хоть раз дала ли мне косточку? А добрая девочка дала мне говядинки.

Баба-яга накинулась на собаку, на ворота, на березку, на работницу. Начала всех ругать и колотить.

— Сколько лет я тебе служила, — говорит ей собака, — а ты мне сухой горелой корки не бросила, а добрая девочка дала хлебца мне.

— Сколько лет мы тебе служили, — отвечают ей ворота, — ты даже нас водой не смочила, а она в наши петли маслица налила.

Сколько лет я служу тебе, — говорит бабе-яге березка, — а ты меня даже ниткой не подвязала, а девочка меня ленточкой перевязала.

— Мало ли годов я тебе служу, — проговорила работница, — а ты мне тряпочки не дала, а милая девочка мне платочек подарила.

Баба-яга скорее села в ступу, пестом погоняет, помелом след заметает, и полетела в погоню за девочкой.

А девочка приложилась ухом к земле и слышит, что баба-яга за ней гонится и уж настигает ее. Бросила поскорее девочка полотенце. Полотенце растянулось, и разлилась река широкая и глубокая.

Баба-яга подкатила к реке и со злости заскрежетала зубами. Потом вернулась домой, пригнала к реке своих быков, и они выпили всю воду дочиста. Баба-яга опять пустилась в погоню.

Девочка приложилась ухом к земле и слышит, что баба-яга за ней гонится и вот-вот настигнет.

Девочка бросила гребешок и из гребешка вдруг вырос дремучий лес.

Баба-яга никак не могла сквозь него пробраться и с досадой помчалась домой.

Старик между тем вернулся домой и спрашивает, где его дочка.

— Она пошла к тетке за иголкой и нитками, — отвечает мачеха.

Немного погодя, девочка, запыхавшись, прибегает домой и на расспросы отца рассказывает ему все, как было, и как баба-яга ее сесть хотела.

— Так как же ты ушла-то? — спрашивает ее отец.

Девочка рассказала все, как было. Когда старик узнал, что мачеха хотела сгубить его дочь, то так рассердился, что прогнал жену, а сам стал с дочкой поживать да добра наживать.