– Ну что друг, если всё получится, ты уж не обессудь, дорога будет трудной, по лесу.
Воронок презрительно фыркнул, махнув гривой, как бы говоря, не дрейфь, прорвёмся. Ну что ж, пробуем. Захар медленно повернулся к следу. Дымок никуда не делся, даже стал чётче. Наверное, это от практики зависит, чем чаще пробуешь, тем лучше получается. Захар внимательно осмотрелся вокруг, взял Воронка за поводья и пешком отправился в глубь леса. Буреломов не было, земля была ровной, покрытой травой, с небольшими островками кустарника, но Воронка нужно было поберечь, пусть отдохнёт. Кто его знает, что ждёт впереди.
Следующие трое суток Захар продвигался по лесу, уверенно идя по следу. След был явно виден, даже отвернувшись, Захар мог безошибочно определить его направление, причём видел не глазами, а внутренним зрением. Это открытие Захар сделал на второй день своей гонки за волком. Теперь ему не нужно было всматриваться, достаточно было вспомнить морду волка, как внутреннее око безошибочно находило направление.
Первая стычка в стае произошла через три дня пути. Захар внутренним оком как наяву увидел произошедшее. Один из волков, поняв, что вожак покалечен страхом, взбунтовался, вызвав его на поединок. Вожак отреагировал мгновенно, бой был короткий, но до предела наполненный затмевающей разум яростью. Соперник был изгнан, но вожак получил длинную рану на лапе. Захар осмотрел место битвы, клочки шерсти, вперемешку с каплями крови были раскиданы по полянке. Место в битве волки не экономили. След был трехдневный, Захар научился определять время следа, сравнивая с теми, которые ему попадались. Внутреннее око постепенно училось видеть одновременно всё больше и больше невидимых путей. Иногда возникало ощущение, что этот не лес, а развязка автострады, настолько много вокруг было следов. Жизнь буквально кипела. Вот заяц, пробегая сквозь кусты, останавливался щипнуть травы. Бурундуки с белками буквально изрисовали все окрестные деревья зыбкими полосками своей беготни. Там, под кустом ночевал олень, чутко просыпаясь на каждый шорох. Захару пришлось пару раз пересекать медвежьи следы. Внутреннее око рисовало какие-то громадные размеры медведей-мутантов. Явные следы на земле и вправду были большие, но чтоб медведь был настолько громадным, Захар и представить себе не мог. Списав размеры на игру воображения, Захар продолжил путь. Попадались ему не только следы, но и сама живность. Зверьё тут было непуганое, от ближайшего жилья было далеко, поэтому зверьки убегали не сразу, а вначале вглядывались в нежданного гостя, нарушившего покой древнего леса. Захар не охотился, продукты имелись, да и время терять не хотелось. Он конечно метал дротики, при каждой остановке на ночлег и даже попадал в цель, но время было дорого, Захар решил, не тратить его на охоту. Начинало холодать, незаметно воцарялась осень. В этот мир Захар попал в сентябре, дни уверенно катились к октябрю. Насколько быстро тут наступают холода неизвестно, нужно было торопиться. На третий день, после первой стычки, был брошен второй вызов. Вожак достойно встретил его, но был вымотан. Дикий ужас, поспешное бегство, яростная схватка и начавшееся воспаление сыграли свою роль. Вожак ослаб, стая прекрасно это поняла. Возможно, если бы они остановились и отдохнули, набрались сил, вожак восстановил бы свой статус-кво. Но пережитый ужас перед неизвестным божеством ужаса и смерти гнал его без остановки все дальше и дальше на север. Стая замедлялась, сил становилось все меньше, остановки все дольше. Захар нагонял стаю, он был уже в сутках пути от цели, как вдруг гонка закончилась. Захар неожиданно вышел на место яростной битвы. Стая взбунтовалась в полном составе. Слишком неравны были силы, десять против одного. Это была славная битва. Три волка с разорванным горлом лежали посреди поляны. Судя по обилию крови, вожак дорого продавал своё право. Захар стал обходить поляну по спирали. Мешанина следов создавала невообразимый хаос. Разобраться что куда ведёт было невозможно, Захар решил действовать более привычными методами. Воронок абсолютно спокойно следовал за ним, не реагируя на следы волчьего побоища. Вот же нервы у коня, по идее он должен был испугаться, ноль эмоций, как будто каждый день копытами месит следы волчьих разборок. Наконец, Захар наткнулся на еле видный, знакомый след, вожак умирал. Ринувшись по следу, Захар наконец обнаружил своего старого знакомого под кустом. Волк лежал на правом боку, тяжело дыша. Вот же здоровенная зверюга. Вблизи Захар сумел оценить размеры волка. Если бы он встал на задние лапы, то передними, с комфортом устроился бы у Захара на голове. Какой-то конь, а не волк. Теперь Захар понял беспокойство старика. Такой не то что телёнка, корову унесет.
– Ну что, серый? Вот и догнал тебя. Горазд же ты, брат, носиться по лесам. Ну что там у тебя, показывай.
Волк безразлично покосился на Захара, было видно, что ему уже всё равно, сил ни на что не было.
– Что, помирать собрался? Ну это мы ещё посмотрим, рано нам с тобой помирать, у нас с тобой ещё не все дела закончены.
Волк был в сознании, но на грани. Ну что, приступим к оказанию первой помощи. Захар оказывал помощь при ранениях и травмах бойцам, но ведь волк боец? Боец, да ещё каких поискать. Кровь она у всех на поле боя красная, будь ты хоть китаец, хоть индус, хоть волк. Захар достал аптечку и придвинулся к своему четвероногому пациенту.
Спустя час, по уши в крови, Захар закончил издеваться над зверюгой. Волчара был весом далеко за сто килограмм. Тяжёлый кабаняка. У волка оказались множественные разрезы от укусов, практически всё тело. Уши разорваны в клочья, кусок щеки выдран, через правый глаз шёл рваный шрам, если выживет, может остаться одноглазым. Теперь была надежда на здоровье волчары, на собаках же заживает, они вроде как родственники. Если бы Захар задержался на пару часов, возможно застал бы уже труп, кровопотеря была дикая. От места битвы к волку тянулся здоровенный кровавый след. Сколько же в тебе крови? И ведь живой же до сих пор. Даже попить смог, едва ворочая языком, теперь спит. Ровное дыхание волка обнадёживало. Эксперименты с лечением Захар решил не ставить, кто его знает, какую магическую заразу подцепишь. Пока волк спал, Захар воспользовался радаром, прочитав волка. Короче переборщил он чутка. Сломал волку психику. Ну не совсем сломал, но основательно погнул. Не быть ему больше вожаком. Родная стая его не примет, чужая тем более. Волку стало наплевать. Он и стаю то не вёл, а убегал, про всё на свете забыв. Лишь только вызовы на поединок напоминали ему, что он не один и вызывали приступы бешенства, выливавшиеся в драку. А потом, когда вся стая накинулась на него, он опомнился, но было уже поздно, его рвали со всех сторон. И волк сломался, возненавидел всех, а больше всего тех, кто его предал. После того как третья жертва упала на землю, брызгая в агонии кровью, стая разбежалась, оставив своего бывшего вождя умирать. Захар сидел рядом с огромным зверем, рассматривая гигантские, острые как лезвия бритвы клыки. Зверюга попросту не хотела жить. Мир зверя обрушился. Вначале дикий, затмевающий разум ужас, затем предательство тех, кому верил, с кем вместе ходил на охоту, предательство той, которую любил.
Захар рассеяно гладил волка по крохотному участку шерсти, с ладонь размером, выглядывавшему из-под бинтов. Вот тебе и бессловесная животина. Если бы не громадная волчья пасть, можно было бы подумать, что он только что видел фильм про человека. Захар оглянулся вокруг. Поляна постепенно оживала. По веткам бегали белки, птицы порхали с ветки на ветку, толстый барсук, со смешным хрюканьем пробирался сквозь кусты. И ведь все эти лесные обитатели тоже жили своей, настоящей жизнью, растили детишек, влюблялись, по-своему, друг в друга, воевали за территорию, всё как у людей. Да уж, видать, не знаем мы об окружающем мире совсем ничего. Знаем сколько что весит, кто что ест и когда спит, а что думают и чувствуют те, кто с нами испокон веков живут рядом не задумываемся. Захар умылся в ручейке, вытер руки и достав остатки вчерашней каши с солониной принялся поглощать пищу. С такими мыслями и до вегетарианства недалеко. Серого-то нужно кормить, если есть захочет. А то вдруг с ним рядом первый в истории волк-суицидник. В общем нужно вернуть волку волю к жизни, не дать себя сожрать, ещё и объяснить, что он по жизни неправ.
