Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

«Меня манит бархата зелень…»

Меня манит бархата зелень,
Сыра французского плесень –
Мы с тобой дегустируем вина,
Сидя рядышком возле камина.
И давно уж наполнена ванна
С солями морского лимана.
И я уж почти что согласна
Отдаться воле соблазна.
Мои мягко окутали плечи
Вязью Ваши обманные речи
О той судьбоносности встречи!
Мягко тают в подсвечниках свечи.
Ох, тело женское, знай, не кремeнь –
В садах отцвела буйным цветом сирень.
Как страшит нас с годами осенняя темень.
Привлекает манящего тёмного бархата зелень.

«Афродитой киприанской я предстану пред тобой…»

Афродитой киприанской я предстану пред тобой,
Если ванну ты наполнишь нежной пеною морской.
И, словно Зевс, быком могучим, что Европой овладел,
Ты войдёшь мне прямо… в душу! – А, ты тела лишь хотел?!
Но, прости меня, любимый, – тело нужно ублажать,
А с душой намного проще – душу можно уважать!
Уважать порою легче, чем ласкать и баловать,
И к тому же это тело нужно удовлетворять…
Если тело не в экстазе, лучше зверя не будить.
Ведь оно когда в запале, может даже пришибить.
Так что, милый, с Афродитой не веди напрасно спор,
Чтоб не слышать: «Да иди ты!..», получив прямой отпор!

«Если бы наши отношения засыпало холодным снегом…»

Если бы наши отношения засыпало холодным снегом,
Это бы ничего, отогреть их могли бы своим теплом,
Но горячим песком, знойным, плотным песком,
Вдруг засыпало их – отношенья двоих,
Не найдёт ничего там даже спецназ.
И свет в усталых глазах погас.
Только стих дорогу найдёт
Из моего сердца на волю,
И обливающиеся кровью
Строки твои отдаются болью.
А друзья и подруги, как сороки,
Быстро разберут все слова и мyки
На повод для драки, склоки и скуки.
Не хочу о том, что могло бы быть, знать.
Не пытаюсь даже всего того предугадать,
Что друг другу в любви не сумели мы дать.
Скоро я улечу в Арамболь на песок кайфовать,
Тебе же в Москве – снежинки считать и мечтать.
Наш рубеж… Не называй его последним, прошу,
Столько их у нас ещё впереди, ведь понятно ежу:
У тебя – бeлки по дереву, у меня – бурундуки.
Боже, как же плотно набиты у всех сундуки:
Всё запасы одежды, крупы, посуды, муки!
Под их завалами стоны совести глухи.
Нет, мне не с руки никого осуждать!
Я сама сейчас должна всё раздать,
Дарить бывшие богатства свои,
В том числе и богатство души!
Радость моя, никогда не спеши!
Это искусство – не спеша поспешать,
Никогда ничего нам не стоит с разбегу решать!
И не забывать!.. Горький вкус рома… Наконец-то я дома!
Налить, что ли, сладкого французского мартини в бокал…
Интересно, дорогой, ты меня действительно ждал?!

«Ах, какой эта ночка была…»

Ах, какой эта ночка была –
Моя дочка совсем подросла…
Но весной расцветает сирень,
И опять возрождает тот день,
Всколыхнув всю душу до дна.
Вновь напомнит бокал вина,
Как была я в ту ночь пьяна!
Как пьянили собою весна,
Руки нежные, голос твой,
Что звучит в голове порой,
И вернуться зовёт в тот день.
Как с тех пор я люблю сирень!
Сколько лет прошло с той весны –
Ты приходишь ночами лишь в сны.
Обрывает дочь всех сиреней кусты,
Пробуждая весны той далёкой мечты.
Если б только могла догадаться, какой
Результат получился страсти большой!

«Границы стесненья тобой сметены…»

Границы стесненья тобой сметены –
Нам снятся теперь даже общие сны.
Любя, растворимся в другом до конца,
Про гордость забыв, эгоизм мудреца…
Но мы же не сахар? Ох, липок сироп –
Мечта лишь отмыться. Воды бы глоток!
Вот так же нельзя прилипать ни к кому!
Планеты ведь спутник неблизок к нему.
И чтоб не смывали брезгливо с руки,
Близостью ты не души как духи –
Границы блюди заповедной души,
Смотрите с любимым разные сны!
Пространство чужое учась уважать,
Не надо корнями в другого врастать,
И растворяться ни в ком ты не смей –
Так каждый из нас для другого ценней!

«Хоть меня любили мои мужчины…»

Хоть меня любили мои мужчины,
А тебя казнили твои женщины –
Встретились две души иссякшие,
В любовь уже больше не верящие.
Опыт прошлого – меч дамоклов,
Рассекает в моменты размолвок
Ту тончайшую нить недоверия,
Не даруя, увы, облегчения.
Полюбить с годами сложнее –
Не обманешь сердце израненное,
Что панцирем твёрдым покрылося,
Что под танковой бронёю укрылося.
Открывается панцирь тот честностью,
Растворится броня только нежностью,
Которая рождается в сердце мужчины,
Назвавшего без сомнений любимою.
Чтобы крылья, ложью сожжённые,
Отвергая душой обнажённою
Чушь романов, мифов, легенды, –
Поднимали нас вновь в небо с ветром!

«В руках судьбы-злодейки, как две марионетки…»

В руках судьбы-злодейки, как две марионетки,
Стремительно по жизни несёмся – вагонетки,
Куда-то резко вниз, потом в крутой обрыв…
А мойры всё прядут, финал завесой скрыв,
Невидимую нить, что нас двоих связала,
И на недолгий миг в упряжке удержала!
Не уцепившись, мы разбились вдрызг
Среди упадших душ, кровавых брызг,
Средь сердца стонов и глухих рыданий.
Мне страшно жить среди воспоминаний,
Терзает голову и сердце былого злая боль.
Своим присутствием вновь душу не неволь.
Мы в сладострастья круг по глупости попали
И ревностью навязчиво друг друга истязали.
Хотя любви нужна свобода, словно птица,
Что по степи как вольный ветер мчится,
Безжалостно сметая преграды на пути.
Так ты с моей дороги немедля уходи,
Не совладаем мы с невзгодами судьбы,
Осталось много в нас от прошлого вражды!
3
{"b":"674223","o":1}