— Нет.

Она посадила его за стол, а сама принялась хлопотать у плиты.

— Почему?

— Что почему?

— Почему не прогонишь?

Она замерла с чашкой в руках на мгновение, затем подошла к нему, ставя её перед ним на стол:

— Потому что идти тебе больше некуда.

— С чего ты так решила?

— Потому что секс — это не единственное, что бывает между мужчиной и женщиной.

Опять задела. Тонко. Остро. Глубоко.

— А может я пришёл сюда именно за ним? — с вызывом спросил он.

— Сюда — нет, а вот там, где ты был до меня — безусловно. И то, видимо, отказали.

Её голубые глаза не сводили с него глаз. Читала его, как книгу.

— Так зачем я сюда пришёл? — спросил Валера.

— Когда—нибудь ты сам ответишь на свой вопрос. Пей чай, я тебе пока постелю в гостиной.

— Не боишься?

— Чего?

— Что приставать начну.

— Нет.

Она вышла из кухни, оставив его одного. Он долго всматривался в чашку с чаем. Зачем он здесь? Почему? Сейчас у него не было ответа. Поднялся со стула и тихо прошёл в гостиную. Наблюдал, как она застилает ему диван. Шаг к ней. Подошёл вплотную, чувствуя запах её кожи. Девушка замерла и обернулась к нему лицом.

— Ты здесь не за этим, Валер, — тихо прошептала она.

— А зачем?

— Придёт время — поймёшь.

Она легонько провела кончиками пальцев по его щеке. Лёгкое касание губ и она вышла из комнаты.

========== 13 ==========

Он напряженно вслушивался в её шаги, к каждому движению. Почему-то хотелось, чтобы она вернулась. Взгляд прожигал дверь её спальни. Несколько шагов к порогу, замер, вздохнул. Ладонью по твёрдой поверхности. Может войти самому? Зачем? Ответа не знал. Выдохнул. Отошёл.

Горизонтальное положение тела на её диване не освобождало от желания находиться ближе к ней. Повернул голову в сторону двери. Он тут — она там. Разделенные одной стеной. Может не стеной — жизнью. Она — такая случайная, вдруг появилась там, где не должна. Он — находится здесь, а должен где-то там. Чувствовал неспокойное спокойствие. Что-то тревожило, неясное, но почему-то хорошо. Закрыл глаза. Увидел маму. Маму с глазами Альбины. Чертовщина. Потёр ладонями лицо. Уснул.

Альбина слышала мужские шорохи за дверью. Почти насильно удерживала себя, чтобы не пойти к нему. Отчаянно хотелось. Хотелось так, как хочется утопающему вдохнуть глоток воздуха. Спасительный. Который поможет продлить жизнь ещё на минуту. Он нужен ей. Нужен физически, нужен, как доза. Ломает. Тело помнит его близость, помнит на себе его руки, помнит его внутри себя. А может и он сейчас ждёт? Ждёт, что придёт к нему. Её приход был бы равнозначен проигрышу. Она вступила в войну. Война, где цель — он, и не на одну ночь или несколько. Закусив губу, натянула на себя одеяло, чтобы закрыть себя им от него, от желания. Не время, не сейчас, рано.

***

Валера проснулся первым. Он, как и любой жаворонок, просыпался с первыми лучами солнца. Лучики несмело пробивались сквозь плотные шторы. Тишина. Видимо, Альбина ещё спит. Поднялся, стараясь не шуметь. Подавил соблазн заглянуть в её спальню. Если его никто не пригласил туда вечером, то утром там точно делать нечего.

Неловкость сковала его. Не знал, что делать. Проведи он ночь с ней, сейчас бы хозяйничал на кухне, но было всё иначе. Не так, как обычно с другими. Уйти молча, пока она не проснулась. Чувствовал себя мальчишкой, совершившим пакость, которого непременно будут ругать. Неловко. Неловко уйти, неловко остаться. И почему всё так?

Она не слышно вошла в гостиную, скользя улыбкой по его спине.

— Доброе утро, — нежный голос, коснулся его слуха.

Обернулся, растерянный.

— Привет. Я тебя разбудил? — не дожидаясь её ответа тут же добавил, — Прости. Я старался не шуметь.

— Я не слышала, как ты встал. Не извиняйся, — мягко ответила она.

Пауза. Секунда, пять, десять. Неловкость не исчезала… Лишь росла, передавалась по воздуху, словно вирус. Её щеки покраснели. Заразилась.

— Завтракать будешь? — прервала молчание Альбина.

— Ты же ещё не умылась даже, — улыбнулся он.

— Точно! — с улыбкой ответила она, — Видок у меня, наверное, ещё тот…

— Ты замечательно выглядишь…

Хрипотца в голосе выдавала его волнение.

— Давай ты иди в душ, а я рискну сам приготовить завтрак.

— Хорошо.

Позволила ему быть смелым. Мужчине это важно. Быть главным… Даже если сейчас — это только границы кухни.

***

За хлопотами он не заметил, как она вошла. Тарелки чуть не вылетели из рук, когда она произнесла:

— Такой аромат… Аппетит растёт с каждой секундой.

Поставив перед ней тарелку с яичницей, его взгляд скользнул по её фигуре. Мужская рубашка на явно обнажённое тело. Длина доходила до середины бёдер.

— Надеюсь, что тебе понравится.

Вновь хрипотца.

— Мы сейчас о еде? — с вызовом спросила она.

— Альбин…

— Значит о еде, — прервала его шатенка, отправляя в рот первый кусочек.

Он не сводил с неё глаз, наблюдая за тем, как она ест.

— Вкусно? — спросил Валера.

— Весьма…

Мужчина сел напротив неё, случайно коснувшись ногой её бедра. Обожгло. Только его или её тоже? Она сделала вид, будто ничего не заметила.

Альбина увлечённо листала журнал, расправляясь с завтраком одновременно.

— Тебе сколько ложек сахара в чай? — спросил он.

— Две. В последнее время это — моя любимая цифра, — закрывая журнал и поправляя прядь волос за ухо, ответила она, — две ложки сахара, две полоски…

— Какие полоски? — непонимающе спросил он.

— На тесте, Валер. Две полоски на тесте. Знаешь, что они означают?

Странный вопрос для отца троих детей.

========== 14 ==========

В данной ситуации он бы предпочёл не знать. А может просто не так понял, ослышался?

— Что ты сказала?

Альбина усмехнулась, со звоном поставила чашку на стол и вышла из кухни. Оставила одного, потерянного, непонимающего. Вернулась спустя пару минут, заметив его напряженный взгляд. Протянула через глянцевую поверхность стеклянной столешницы кусочек пластика.

— Я об этом.

Он уставился на тест. Полоски рябили в глазах, и, казалось, что их не две, а двадцать две. Сплошной частокол.

— Вижу, — выдавил из себя мужчина.

Ошарашенный, потрясённый.

— Самое время спросить, кто счастливый отец.

Выстрел. То ли ранила, то ли убила.

— Тебя это забавляет?

— Ничуть, — голос звучал холодно.

— Что ты собираешься делать?

— А что ты хочешь услышать? Аборт делать не побегу, не рассчитывай.

— Я не предлагал этого.

Она не сводила с него глаз. Ждала. Вновь. Ждать — её привычка.

— А ты вообще ничего не предлагаешь. Просто однажды неудачно трахнул. Не ту.

Женская обида хлестала мужской слух. Оставляла оплеухи.

— А что ты ждёшь? — взорвался он, — что в ЗАГС потащу?

Парировал. В больное, в беззащитное. Точно туда, где билось ещё одно сердце. Их общее.

— Убирайся.

Чашка с чаем полетела на кафель. Дребезг, противно-звенящий, привёл мужчину в чувство.

— Прости.

Встал из-за стола, направляясь к ней.

— Пошёл вон отсюда, — сквозь зубы процедила Альбина.

— Не дури, — попытался успокоить Валера.

— Не уйдешь ты, уйду я. В окно.

— Сдурела что-ли?

Липкий страх каплями по спине. Заставил замереть на месте. Её оборона строилась на мужских глазах. Внутри она не одна. Она больше не одна.

— Аль, не дури. Я уйду, только успокойся.

Ледяное молчание женщины усиливало мужской страх. Страшно быть беспомощным. Особенно ему.

***

Молчание Ирины было иным. Оно не пугало. Раздражало.

— Хватит на меня так смотреть, — не выдержал он.

— А ты ещё и права качать собрался? После загулов по шлюхам. Всех собрал? Никого не обидел?

Привычное чувство вины сейчас, почему-то, было выключено. Только раздражение.

— Достала. Ты меня достала.

— А ты своими шлюхами. Дома не ночуешь, и даже не паришься, чтобы придумать какой-то повод.