– Где мне им научиться, котик?

– Ну, как тебе сказать… – кот на мгновенье задумался. – Вообще-то везде. Предметное волшебство пока серьёзно трогать не советую. Это как костыли. С ними ходишь, без них нет. – Гришка заговорил совсем тихо. – Чтобы стать настоящей волшебницей, нужно пережить настоящее приключение!

– Какое? – так же тихо спросила Люся.

– Например, отправиться на болота и усмирить приставучих фей. Их сейчас больше, чем комаров развелось…

Вот те на! На болото. Хотя, если подготовиться, да проводника опытного взять, средством от мошкары запастись… В походы девочка ходил не раз и считала себя заправским путешественником. Она обожала вечерами сидеть у костра, жарить на огне хлеб, слушать песни дяди Вали, папиного друга, помогала ставить палатку (вернее мешала это делать другим, приставая с вопросами). Ещё она любила плавать на лодке, фотографировать берега… Поэтому путешествия по болотам она не боялась.

– Дед сам, наверно, туда отправится… – Люся твёрдо решила напроситься за компанию.

– Ща, жди! – кот принялся прохаживаться вдоль прилавка, помахивая высоко задранным хвостом. – Лет тридцать пять, даже пятьдесят назад он ещё мог на такой подвиг сподобиться. И то вряд ли, – сообщил Гришка. – Не практик он. Теоретик. Трактаты научные писал, сказки сочинял… А чтобы в лес самому? Ни-ни!

– А как же фея? Он ведь её приручил? – недоумевала Люся.

– Брось, фея! – кот презрительно посмотрел на часы, – Больная она была. Занесло её любопытство в засушливый год в город, погибала совсем. Сотрудники из лаборатории Сергеича выловили дурочку, а потом всем институтом лечили. А Сергеич, как на пенсию уходил, диковинку с собой прихватил. Сейчас продаст длинноногим настоек каких супротив этой нечисти, да отправит восвояси.

И действительно, вскоре дед вынес болотникам блестящие пузырьки из тёмного стекла, банку с отворотной солью, а после проводил до перекрёстка.

– Убедилась? Наш достопочтенный волшебник до смерти настоящих приключений боится. Попутешествовали мы с ним в молодости чуток… И что? Не пошло ему это на пользу.

Кот вздохнул. Ему, небось, грезились далёкие страны, бурные моря, кишащие осьминогами и дерзкими пиратами, возносящиеся к небесам башни заговорённых городов и пещеры с драконами. А приходилось коротать жизнь среди мелкой колдовской утвари с другом-домоседом.

– А почему ты с ним остался, раз уж так на странствия тянет? – изумилась девочка.

– Привычка, понимаешь. Я Сергеича уважаю, дружим мы с детства. И я по своей воле провожу большую часть своего времени с ним. Он уже старый, я не очень молодой… Как тебе сказать, Люся, дружба накладывает обязательства, прости за пафос…

И кот исчез за сиреневой дверью, оставив Люсю дожидаться деда и раздумывать над его и своей жизнью.

Разве можно спать, разве можно есть, когда там, всего за одной-единственной сиреневой дверью, отделяющей тебя от неведомого, скрыто нечто, о чём никому не расскажешь? Никогда. Не поверят, сочтут врушкой, придумают прозвище ещё хлеще, чем уже есть… Лучше молчать, чувствуя своё тайное превосходство, упиваясь секретом. Даже Иринке, лучшей подруге нельзя говорить. Кружавкина остра на язык, не удержится, по всей школе растрезвонит, хоть и подруга.

Тихо тикали часы на стене, отмеряя часы и минуты до вечера. Почему такая несправедливость – разница во времени с волшебным миром? Дед-вредина обещал взять с собой, только если Люся выспится днём. Прямо как в детском саду – тихий час! Но девочка согласилась, послушно легла спать, укрывшись пушистым клетчатым пледом. Пробравшийся в комнату Гришка устроился в ногах, свернулся под коленками, тихо замурчал, и Люся не смогла сопротивляться его сонным чарам. Только в половине девятого вечера девочка разомкнула веки, разбуженная ароматом плова, приготовленного дедом, и песочного печенья, испечённого… котом.

Оказавшись в дедовой лавке, терять время зря не следовало, ведь всё складывалось в пользу Люси. Гришка, хлопнув стеклянной дверью, убежал по своим делам. Дед деловито шуршал коробками в кладовке, выискивая пришедшие раньше срока заказы, за которыми сегодня обещали прийти покупатели. А Люся решила побеседовать с феей. Девочку очень заинтриговали вчерашние существа-зонтики, взволновали слова кота про настоящее приключение. В конце концов, это её каникулы, и Люся вольна делать всё, что заблагорассудится. Хм… Вернее, что дед не запретит. А запрещать он не будет. Люся уже поняла, Сергей Сергеич – старикан добрый, и больше поглощен выдумыванием очередного сюжета сказки, чем воспитанием собственной внучки, пусть и двоюродной.

Взобравшись на табуретку, девочка осторожно постучалась в деревянную дверцу часов.

– Фея, открой.

– Кто в мои стучится двери? Ну-ка выгляну, проверю!

Щелкнул затвор, и перед Люсей возникла крохотная девчушка. Она была размером с два спичечных коробка, со стрекозиными крылышками и незабудкой в соломенных волосах. Курносая веснушчатая физиономия малышки расплылась в улыбке.

– Привет! Я Люся, внучка волшебника.

– Знаю, знаю… Я Жозефина, самая образованная фея на свете! – скромно отрекомендовала себя хранительница часов.

– Расскажи мне про ваш народ. Ты знаешь, вчера приходили болотники…

Жозефина скорчила гримаску.

– Не люблю болотников. Рвут наши травы, ломают наши ивы, плетут свои уродливые шалаши на наших прекрасных полянках… Где нам водить хороводы? Где праздновать полнолунье?

– А как сделать, чтобы вы, феи, и болотники в мире жили? – поинтересовалась девочка.

– Ну, – Жозефина задумалась, при этом она чуть наморщила лобик, отчего стала похожа на Люсину классную руководительницу Ангелину Семёновну, наивреднейшую математичку на свете. – Пусть позволяют украшать свои шалаши цветами, пусть не кричат громко… Больше ничего… Хотя… – фея вдруг развеселилась. – Кто их знает, этих глупых болотников, что они не поделили с моими необразованными родственницами! Они же не служили в Ново-Старгородском институте предметного волшебства!

Жозефина, хихикая, закружилась под потолком, но взглянув на часы, взвизгнула, метнулась обратно и громко закричала:

– Десять – пятнадцать! Пора открываться!

И тут же внутрь ворвался стук повозок, гул машин, голоса уличных торговцев…

Дед выглянул из кладовки, попросил Люсю ещё две минуты последить за товаром и снова исчез. А в лавку, пыхтя, вкатилась Каролина Карловна, знаменитая местная художница.

В этот раз её заинтересовали элегантные шляпки для умных мыслей, которые никак не налезали на её пышную прическу и не подходили по цвету к оранжевому платью с жуткими салатовыми оборками.

Примерочное зеркало упорно не желало отражать художницу и заволакивалось туманом всякий раз, как Каролина Карловна к нему приближалась. Люся, стараясь сдержать смех, прильнула к витрине и принялась рассматривать прохожих. Зато Жозефина, будучи в великолепном настроении, вовсю потешалась над толстухой:

– Мадам, эти желтые розочки на шляпе прекрасно гармонируют с вашим платьем. Сейчас вы напоминаете моё родное болото в засуху. Ряска на его поверхности такая же ры-ы-ыжая, а кубышки ещё зелё-ё-ёненькие с цветочками жё-ё-ёлтыми.

Каролина Карловна метала в фею разъяренные взгляды, отмахивалась сумочкой и шляпой, но Жозефина и не думала униматься. Она хихикала, корчила художнице рожицы или начинала парадировать её грузную походку вразвалочку …

– Безобразие! – завопила толстуха, кидаясь за юркой малышкой…

– Что случилось? – волшебник возник из кладовки, с трудом удерживая груду коробок…

Каролина Карловна возмущенно взглянула на старичка, сорвала с головы шляпу и, не говоря ни слова, выкатилась обратно на улицу под улюлюканье Жозефины и смех Люси.

– Как вам не стыдно! – укоризненно вздохнул Сергей Сергеич, разбирая новый товар. – Такую уважаемую женщину обидели! К обеду весь город будет только об этом судачить!

– Чем она недовольна? Я же ей комплимент сделала, сравнила с моим родным любимым болотом! – с напускной обидой проворчала фея и скрылась в часах.