Неосторожное слово – и ребёнок взрослеет, обманутая любовь – и человек ожесточается.(с)

Андре Моруа

Тебе кажется, что ты взрослеешь постепенно, но, черт возьми, однажды это хлестнет тебя как ветка в лесу, отпущенная впереди идущим. (с)

Из к/ф «Влюбись в меня, если осмелишься»

Я знал ее с первого класса, она всегда была тихой, но не скучной. Ее многие обижали, издевались, надсмехались и гнобили. Я не гнобил, но и не помогал ей. Поначалу я ее даже не замечал, как и она меня, я вообще мало с кем общался и замечал кого-либо. Мне было хорошо в своем мире, мире, где были мои фантазия, для меня он был реальнее, чем этот мир.

Притом меня никто и не спрашивал, а я и не говорил, о том, что у меня в голове. Но, однако ж с одноклассниками я общался, их считали 3-ишниками и неудачниками, но от этого они не были плохими для меня. Я учился средне, на пятерки не тянул все предметы, но 5 были в тетрадях, да меня и не ругали сильно, если только первые 4 класса, а потом… Потом всем стало все равно на меня. И я стал расти сам по себе.

А затем отец женился, и у нас появилась моя младшая сестра, затем еще одна. А я рос, была бабушка, она водила меня в церковь. И я ненавидел ее за это, и я не верил в Бога. Я верил в богов, в древне славянских, я стал изучать литературу по этой теме и в конечном счете я стал верить в них по-настоящему. И это стало моим спасением.

А сестры росли, я тоже и она. Она все так же меня не замечала, а вот я ее уже нет. У нее было худое лицо, слишком бледное, тонкое, с большими карими глазами, и длинными темными кудрями, что вились у нее крупными локонами. Она была темной шатенкой, но к осени, за лето кончики ее волос выгорали и становились золотистыми.

Она отличалась от других наших одноклассниц и вообще сверстниц. Они уже в классе 7, стали пользоваться косметикой, красить волосы, ногти что-то там еще, чего я не знал. Она не была серой мышкой, у нее была яркая внешность, несмотря на то, что она была не блондинкой с голубыми глазами, она все равно была яркой для меня.

Ее не любили одноклассницы и одноклассники, она была жертвой обстоятельств, но ни один из них не был хищником, в полном смысле этого слова. Она часто плакала, кричала, а просто наблюдал, не разделяя ничьего мнения.

Были такие же, как и я безучастные к данной драме. Помимо нее была еще одна жертва для наших одноклассников, ее подруга, точнее я так думал, что они подруги. То ли ее вторую дразнили и издевались, потому что она общалась с ней, толи просто так, от скуки.

Когда мы перешли в 5 класс, тогда нас объединили с "б" и мы все стали "а", а другие стали "б" типа гимназия, типа лучше, чем мы, умнее. В тот год умерла бабушка и мое церковное и духовное обучение на этом было прекращено для меня навсегда. Я плакал один раз, да и то уже после похорон, после всего этого. Толи от того, что, наконец, понял, что бабушки нет, толи от того, что больше никого не осталось, кто бы напоминал и был бы связан с моей мамой.

Нет, мачеха не была плохой, да и вообще она хорошая, порядочная женщина, но я закрылся, я всегда был закрытым, а после ухода бабушки совсем погрузился в свой мир и своих богов.

Отец работал, много, потому что нас уже было 3, я и мои младшие сестры и конечно мачеха. Ее, кстати зовут, Наташа. Она светлая, русая, глаза серые, обыкновенное лицо и она совсем не пользуется косметикой, и мне это в ней нравилось. Не понимал я наших одноклассниц, зачем они себя малюют, она кстати тоже не красилась и мне это в ней тоже нравилось.

В 6 классе она стала проявлять характер, но над ней по-прежнему все издавались или почти все, кто-то, как и я сохранял нейтралитет. Она всегда была хорошисткой, всегда все учила, она была скрытной. А я все молчал, потому что меня никто не спрашивал.

Время шло, мои младшие сестры росли, становились вредными, капризными. Я помогал Наташе, отец всегда или почти всегда был в командировках, он инженер. То в одну точку страны, то в другую пошлют. Все хозяйство было на мне и на Наташе. Я учился хорошо, не зашибись как, но хорошо. Ходил до 8 класса по форме, потом забил, не, мне не было стыдно. Наши-то одноклассники с класса 7 забили на это, не модно, да и школьная форма была и есть дорогой.

Она то же выросла, но ходила прилично, она вообще была приличной, стеснительной девушкой.

А в 7 классе она влюбилась в Сашу Орлова, и ее после нового года посадили со мной за одну парту, до конца года. Вот тогда мы как-то и стали общаться. Она сначала мало говорила, потом привыкла ко мне, я вообще почти всегда молчал. Я не знал, да и не знаю о чем говорить с людьми в целом. Я слушал то, что не слушала она, смотрю то, что она никогда не будет смотреть, даже если я ей это посоветую, читаю, то что ей не интересно.

Она много читала книг и сейчас читает, мне это в ней нравилось всегда. Наши одноклассницы, мало что читали по школьной программе и мало читают вообще. Не все правда, была еще у нас отличница Айсу, хорошая девушка, они чем-то друг на друга похожи, внешне. Обе приличные, прилежные ученицы, только на этом все сходство их заканчивалось, пожалуй, еще и то, что они обе не славянских кровей.

Айсу точно кавказской национальности, а она… Она никогда не любила эту тему, да я думаю врят ли любит и сейчас, ее обсуждать. Характер вспыльчивый, но в то же время она очень терпелива и холодна.

Одним словом она влюбилась в Сашку и просила меня узнать как-нибудь нравиться она ему или нет. Я исполнял все ее просьбы, хотя знал, что это все глупо и знал, что она ему не нравится. Я сам, не знал, нравиться ли она мне. А она эгоистична, пользовалась тем, что я помогал ей. Хотя это и помощью не назовешь. Вообще не понимал и не понимаю я эти все сопли розовые. Я сам тоже как-то влюбился, но не в тех промежутках подросткового возраста, правда то же не взаимно и не удачно.

Это у всех так. В 8 классе он все еще нравился ей, и мы все так же общались, гнобить ее стали меньше вмести с ее, как я считал подружкой, Дашей, но не до конца. От клейма жертвы тяжело отделаться. Хотя она стала более смелой, раскрепощенной и в ней появилось много от девушки, появилась грудь. Не, она у нее была маленькой, не то что у некоторых, из-за чего многие девушки в 15 лет стеснялись ее и многие наоборот выставляли ее напоказ, но это уже девушки постарше.

В то время у всех были тяжелые времена. Для нее потому что Саша узнал что он ей нравиться, уж как и почему не понял до сих пор, а может уже позабыл и конечно не взаимно. Она, кажется, убиваясь из-за этого сильно, я честно не понимал почему. Ну, подумаешь, насильно мил не будешь. Я тогда не влюблялся и не влюбился ни в кого, да и даже после того как со мной это тоже произошло и оказалось не как в фильме, то моя любимая фраза :" Хозяин барин". Но, тогда я точно понял что она мне нравиться, просто нравиться, нет это не было ни любовью, ни в влюбленностью, просто нравиться и все.

Но, конечно я молчал, а скрывать мне было нечего. Или почти не чего. Как, я уже сказал, она страдала, ревела и прочие эти сопли из-за Сашки, точнее из-за того, что он бодуче зная, что симпатичен ей списывал у нее домашку, она естественно ее всегда делала, в отличие от него, по разным причинам, не сделанной, и продолжал вмести со всеми гнобить ее, как и прежде, если не хуже, более гадко, пошло. Нам же всем уже тогда было по 14, кому по 15 лет, типа уже взрослые и все знаем и можем.

А я мучился от того, что происходило с моим телом. Сначала было это редко иногда по ночам, чаще по утрам, да и то не всегда. А потом пошло, поехало, каждое утро. И вставал, точнее, просыпался от того, что мой половой орган торчал торчком под одеялом в трусах, и я ничего не мог с ним поделать.