Николай молча смотрел на салют, и даже вечно весёлый и разговорчивый Артём словно почувствовал настроение товарища и больше не проронил ни слова. В этот момент где-то над центральной площадью города взорвался особенно большой фейерверк, который разделился на множество ярких звёзд, оставляющих за собой красивый белый шлейф. Искусственные звёзды медленно падали вниз и постепенно угасали. Все, кроме одной, с каждой секундой сияющее всё ярче и ярче. «Надо же, настоящая, – с удивлением подумал Николай. – Ладно, тогда попробую в последний раз. Желаю себе, чтобы моя жизнь в новом году изменилась!» Едва он загадал желание, странная звезда ярко вспыхнула в последний раз и исчезла.
– Видел? – не выдержал Артём.
– Видел. – Николай посмотрел на него и улыбнулся. – Слушай, а давай нажрёмся сегодня? Как в старые времена.
***
У большинства людей Новый год прочно ассоциируется с грядущими переменами в жизни, причём все перемены должны быть исключительно в лучшую сторону. Для Николая же первый день новой жизни начался не самым приятным образом. С трудом открыв опухшие глаза, он обнаружил себя лежащим на диване в том самом месте, где в последний раз помнил себя в сознании. Судя по неснятой одежде и отсутствию одеяла с подушкой Лена не оставила его вчерашний демарш без внимания и не простила испорченный праздник. А это означало, что сегодня предстоял очень трудный день, полный обиженных взглядов, разочарованных вздохов и многочисленных намёков различной степени толщины на его алкоголизм. Последнее было особенно обидно, учитывая, что алкоголиком Николай за всю свою жизнь никогда не был и подобные выходки позволял себе крайне редко. Настолько редко, что прослыл на работе закоренелым трезвенником, так как всегда отказывался от пятничных посиделок с коллегами и даже пропускал новогодние корпоративы, чтобы не наносить лишний ущерб семейному бюджету. При мысли о предстоящем психологическом насилии голова взорвалась острой болью, и Николай тихо застонал. Что было его большой ошибкой.
– С наступившим! – В комнату тут же вошла Лена и, скрестив руки на груди, укоризненно на него посмотрела. – Как самочувствие, голова не болит?
– Нормально, – как можно более бодрым голосом соврал он.
– Действительно, о чём это я, там же нечему болеть! Ну, раз нормально, то вынеси мусор. Только прошу, не уйди в запой по дороге к мусорным бакам.
Напоследок тяжело вздохнув и разочарованно покачав головой, Лена оставила мужа в одиночестве размышлять над его отвратительным поведением. Но вместо этого Николай резво вскочил с дивана, не веря, что так легко отделался. Чтобы не испытывать удачу, он бесшумно проскользнул в ванную и первым делом засунул голову под холодный душ. Быстро умывшись и почистив зубы, он почувствовал себя гораздо лучше. Для полного счастья не хватало только чашки сладкого горячего кофе, но на кухне была жена и ему совсем не хотелось лишний раз попадаться ей на глаза. Вместо этого Николай поспешил в прихожую, где его уже ждали три чёрных пакета, один из которых как оказалось был доверху набит стеклянными бутылками и поспешил предательски зазвенеть.
– Не забудь сдать бутылки. – Послышался из кухни строгий голос. – И деньги не пропей!
– Хорошо, – тихо ответил Николай, которому показалось, что Лена сейчас совсем не шутила. На секунду он подумал, что некогда весёлая женщина с озорными глазами, с которой можно было часами разговаривать на любую, самую нелепую тему, незаметно превратилась в скучную брюзжащую старуху. Ему стало страшно.
Николай вышел на улицу и сделал несколько глубоких вдохов, с удовольствием ощущая, как пары алкоголя медленно покидают лёгкие, а невесёлые мысли улетучиваются из головы. Несмотря на чудесный зимний день с лёгким морозом и сияющим на безоблачном небе солнцем, кроме него на улице не было ни души. Вряд ли кто-то в ближайшее время захочет покинуть уютный тёплый дом, где холодильники под завязку набиты вчерашними закусками, а по телевизору показывают новогодние комедии. Но у Николая не было выхода, поэтому неспешным прогулочным шагом он направился к мусорным бакам, где избавился от двух пакетов. Третий, полный бутылок, нужно было отнести в пункт приёма вторсырья, расположенный в соседнем дворе. Мода сортировать мусор и сдавать бутылки пришла в их семью совсем недавно, но, хвала богам, не была продиктована крайней нуждой. Инициатором этого новшества, как всегда выступила Лена, после посещения с детьми очередного культурно-образовательного мероприятия твёрдо решившая беречь природу ради будущих поколений. Николая терзали смутные сомнения по поводу его способности спасти хрупкую мировую экологию, но, так как это не требовало от него особых усилий, не стал сильно противиться новому увлечению жены. Куда больше он боялся, что её следующим шагом на пути к спасению планеты станет полный отказ от мяса, потому что к таким жертвам он не был готов, несмотря на всю свою любовь к Лене.
Пункт приёма вторсырья располагался в невзрачном одноэтажном здании, построенном задолго до рождения Николая. Сколько он себя помнил, люди со всего района тащили сюда картон, стекло и металлолом. Сначала на благо страны, которой остро не хватало любых ресурсов, затем, чтобы заработать немного денег на еду, и вот, наконец, ради спасения природы. Бессменный приёмщик год за годом, день за днём исправно открывал свой пункт ровно в восемь часов утра и закрывал его ровно в восемь вечера. И только сейчас Николай с удивлением осознал, что этот, всегда вежливый и улыбчивый человек, одетый в неизменный серый халат, ни капли не постарел с того времени, когда он впервые принёс ему пустые бутылки из-под лимонада больше тридцати лет назад.
В дверях пункта Николай столкнулся с выходящими из него мужчиной и женщиной. Эта парочка людей без определённого места жительства зимой и летом была одета в одни и те же одинаково грязные и вонючие тряпки. И они были одной из причин, почему Николай так безропотно ходил сдавать бутылки. Каждый раз встречая их, он со странным удовлетворением думал, что его жизнь не так уж и плоха, а скучная работа не заслуживает того, чтобы её бросать. Такие мысли всегда вызывали у него лёгкое чувство стыда, но он ничего не мог поделать с этим низменным желанием самоутвердиться на фоне менее удачливых членов общества. Однако в последнее время Николай смотрел на вечно довольные, не обременённые заботами лица бомжей и всё чаще ловил себя на мысли, что начинает по-настоящему завидовать им. Было в этих людях что-то от их далёких первобытных предков, что тратили всего пару часов в день на добычу еды, а остальное время наслаждались жизнью. Было в них что-то, давно утраченное остальным обществом в погоне за комфортом. Что-то, чего так не хватало Николаю. Вот и сейчас, славные потомки свободных охотников и собирателей подсчитали заработанную в пункте мелочь и оценивающе посмотрели на потенциального собутыльника с пакетом в руках. Однако уже спустя секунду передумали делать своё выгодное предложение и лёгкой, слегка шатающейся походкой направились в ближайший магазин. «Ну вот, даже для них оказался недостоин», – с грустью подумал про себя Николай и вошёл внутрь.
– Доброе утро. С наступившим вас!
– Здравствуйте, и вас. Я бы хотел сдать бутылки.
Выверенными, отточенными за годы работы движениями приёмщик быстро пересчитал бутылки, рассортировал их по ящикам и открыл кассу, чтобы выдать положенные клиенту деньги. А в это время Николай с интересом рассматривал человека, на которого совершенно не обращал внимания на протяжении тридцати лет. Маленького и незаметного человека, который хорошо делает такую же маленькую и незаметную, но нужную всем работу. «Уверен, для своего начальства я такой же приёмщик вторсырья», – подумал Николай и осознал одну удивительную вещь. Он знает этого мужчину за стойкой дольше, чем своих друзей, жену, детей и вообще всех дорогих ему людей, кроме разве что родителей, но только сейчас заметил на его груди бэйдж с именем Рустам. Рождённый в одной из стран Средней Азии приёмщик выглядел его ровесником, хотя по паспорту ему должно быть не меньше шестидесяти лет. Высокий и худой, с чёрными как смола волосами, острыми чертами лица и плавными движениями рук он легко мог сойти за киношного вампира-аристократа. Но всё портил смуглый, с жёлтым оттенком цвет кожи и его необычные миндалевидные глаза, цвет которых Николай никак не мог определить. Когда он только вошёл, они были карими, затем вдруг стали голубыми, а теперь и вовсе отливали изумрудным оттенком, словно излучали саму жизнь. «Наверное, это фокусы из-за освещения», – решил Николай. Он взял причитающиеся ему несколько рублей и попрощался с Рустамом. Несмотря на то, что дома его ждала недовольная жена, ему хотелось быстрее вернуться и заслужить прощение. Лена всегда его прощала, и он рассчитывал, что уже вечером они будут со смехом вспоминать его вчерашние выходки.
