– Лидером кого? Какой-нибудь банды? Пиратов? Студентов?

– Вовсе не обязательно грубить. – Девушка попыталась встать, но он ее остановил.

– Не уходи.

Он держал ее за запястье. Его кожа была такой теплой. Девушка подавила дрожь, явно ощущая себя не в своей тарелке. Она устала от того, что приходилось приглядывать за его самочувствием, переживать. У нее выдалась долгая ночь и не осталось сил.

– Я просто пытаюсь тебе помочь.

– Мне очень жаль. Присядь, пожалуйста. Останься со мной.

Его просьба прозвучала по-доброму, хотя тон был по-прежнему командным. Очевидно, такое поведение ему не в новинку.

Не стоит ругаться. Джо послушно села, взяла вилку. Есть расхотелось. Пауза затягивалась. Она заметила, как он не сводил с нее глаз. Его пристальный взгляд и внимание не облегчали ситуацию. Он даже не притронулся к еде.

– Я думала, ты голоден.

– Я жду тебя.

– Я перехотела есть.

– Все из-за компании, в которой находишься?

– Нет. С этим-то как раз все в порядке. Я думаю, виной тому усталость.

– Я так понимаю, ты не спала всю ночь, переживая за меня.

Он прав.

– Ты выжил и теперь сидишь передо мной в целости и сохранности.

– Без памяти. Даже собственное имя забыл.

– Думаю, нам надо подобрать тебе имя.

– Возможно.

Джо поняла, что идея эта показалась ему сомнительной.

– Мы могли бы перебрать имена и посмотреть на твою реакцию.

Его взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Я буду произносить имена, а ты дай знать, если одно из них покажется тебе знакомым.

– Хорошо.

– Мэтью. Марк. Люк. Джон.

– Сомневаюсь, чтобы меня назвали в честь апостолов.

– Твоя ремарка доказывает, что ты знаком с Библией.

– Да, но мне не нравится подобный подход. Я хочу вспомнить, но уж точно не готов на новое имя. Расскажи о себе. Почему ты оказалась на этом необитаемом острове?

– Во-первых, это обитаемый остров, служит научным целям. Здесь находится международная вулканическая станция. Изначально предполагалось, что мой отец – профессор-вулканолог – проведет тут около года, а мы живем здесь уже восемь лет.

– И где же он сейчас?

– На Гавайях. Он – профессор Гавайского университета, совмещает исследования с преподаванием. Сейчас отправился с лекциями на Гонолулу, вернется в конце месяца.

– И он запросто оставил тебя в одиночестве?

– Тебе это кажется странным?

– Не вижу в этом ничего плохого. Мне нравится одиночество и спокойствие. Можно спокойно поработать, а когда папа здесь, сосредоточиться не получается.

– А что насчет мамы?

– Она умерла, когда мне было пять лет.

– Мне очень жаль.

– Я не особо-то ее помню, если честно.

– Она бы одобрила твой образ жизни.

– Она тоже была вулканологом. На протяжении десяти лет они вместе работали на Гавайях. Так что, если честно, я думаю, мама была бы не против. Единственное, о чем бы она сожалела, что я не получила специальность. Я находилась на домашнем обучении, даже какие-то университетские специальности проходила дома. Мой отец говорит, что я далеко продвинулась в обучении, но это не то. У меня не было возможности пройти реальную школу жизни. Я просто здесь работаю.

– В какой области?

– Я тоже вулканолог, но интересуюсь и смежными темами, связанными с археологией.

– Везувий?

– Именно. Мне повезло работать с отцом на южной части Везувия. Археологические и исторические данные позволили ученым составить карту, где несколько тысяч лет назад извергалась лава. Но мне нравятся не только потерянные цивилизации, но и мощь вулканов, которые способны изменить природу и историю человечества.

– Непохоже, будто ты что-то упустила, обучаясь на дому.

Она улыбнулась.

– У меня, по мнению папы, слабо развиты социальные навыки. Находясь в больших городах или среди множества людей, я ощущаю дискомфорт. К счастью, здесь таких проблем нет.

– Твоя мать тоже была американкой?

– Она была канадкой. Родом из Квебека. Именно поэтому меня назвали Джозефин. – Девушка заметила, как выражение его лица переменилось. – Ты вспомнишь свое имя, это лишь дело времени.

– Ты общалась со мной на французском?

– Я испробовала несколько языков. Ты отреагировал на итальянский. Полагаю, именно на этом и стоит остановиться. А по-французски ты говоришь?

– Да.

– А на английском?

– Да.

– Насколько свободно ты владеешь этими языками? Насколько легко меня понимаешь?

– Достаточно легко.

Он с легкостью переходил с одного языка на другой. Говорил с акцентом, и девушка предположила, что обучался он в Америке.

– Ты не против, если мы продолжим разговор на английском?

– Без проблем.

– Но если заметишь, что головная боль усиливается, или ты начнешь нервничать…

– Не стоит беспокоиться. Я в порядке.

Джо хотела возразить, но передумала. Он из тех, за кем остается последнее слово. Кто он? И почему даже сейчас демонстрирует силу и власть?

– Расскажи еще раз о людях, которые были со мной на яхте.

– Обязательно, но прежде тебе надо немного поесть.

– Я не голоден.

– Очень странно, поскольку мне кажется, будто память начинает меня подводить.

– Я не удивлен.

– Я тоже. Ты многое пережил. Нужно, чтобы ты немного окреп. А как единственный твой опекун здесь…

– Мне не нравится, когда со мной нянчатся.

– Я и сама не в восторге от сложившейся ситуации, так что ешь, а я все тебе расскажу. Не будешь есть – не стану тебе ничего рассказывать.

Он напрягся, глядя на девушку, явно недовольный ситуацией, но потом придвинулся ближе к тарелке и начал есть. Приподнял голову, встретился с Джо взглядом.

– Вкусно. Очень вкусно.

– Спасибо.

– Ты сама готовила?

– Да.

– Здесь?

– Да.

– Но как?

– У меня есть холодильник, а вместо духовки использую печь на улице. Для остального подходит плита.

– Печь?

– Она идеальна для хлеба и пиццы. Я научилась готовить в печи, когда мы жили в Перу. Как же сильно я любила Перу, а мой отец – стратовулканы.

Джо улыбнулась, вспоминая Сабакайе, который грозно ревел и извергал кучу пепла. Перуанские женщины взяли ее под свое покровительство и научили готовить.

– Где еще ты жила?

– Вашингтон, Гавайи, Перу, Италия, но надолго мы не задержались.

– Едва ли они были такими изолированными.

– Да, ты прав. Но здесь я действительно счастлива.

– Именно поэтому наблюдала за нами на пляже и не решилась представиться?

– Я думаю, мы с тобой из разных миров.

– Серьезно?

– Абсолютно. Я не знаю, как вести себя с такими статусными и красивыми мужчинами, как ты. Лгать и выставлять себя тем, кем не являюсь, не в моих правилах. Явно не твой тип девушек.

– И какой же мой тип?

– Типичные модели купальников. Девушки, которые не носят в руках ничего тяжелее собственной сумочки.

– Интересно.

– Думаешь?

– Значит, мои друзья тебя не впечатлили. Ранее ты этого не упоминала, так что для меня это новость.

– Не стоило мне об этом говорить. Мои наблюдения не основаны на фактах и не особо важны.

– Зато это многое рассказывает о тебе.

– Именно. Мои чувства не имеют значения. Мне надо помочь тебе разобраться со сложившейся ситуацией. Кто я и что чувствую, не имеет значения.

– Это твое мнение.

– Я озвучу мои догадки лишь в том случае, если они будут тебе полезны, а судить твоих друзей не имею права. Сочувствие не поможет.

– У меня складывается впечатление, будто ты отличаешься от других девушек.

– Да, я странная, не вписываюсь и никогда не пыталась.

– Немного пессимистично. Тебе так не кажется?

– Если бы я скрывалась на этом острове и пыталась залечить старые раны, это было бы понятно, но это мой осознанный выбор. Я спокойно сплю по ночам. Могу дышать. Чувствую себя комфортно, и это замечательно.

– Значит, общество вносит дискомфорт в твою жизнь.

– Именно так. Правда, меня и воспитывали вдали от общества.