Взгляни на Петра, оставившего сети; взгляни на мытаря, вставшего от мытницы и тотчас же сделавшегося апостолом. Сын Человеческий не имеет, где главы подклонити, – ты ли будешь ходить по обширным портикам, по громадным пространствам крыш? Ожидая наследия века сего, ты не можешь быть сонаследником Христовым. Растолкуй, что значит слово «монах», то есть имя твое? Что же ты делаешь в толпе, будучи один[79]? Это я говорю не как корабельщик, сохранивший в целости корабль и товары и незнакомый с бурями, но как только что выброшенный кораблекрушением на берег трепещущим голосом рассказываю сбирающимся плыть. В том водовороте Харибда роскоши поглощает здоровье. Там устами девиц привлекательная поверхность Сциллы влечет к окончательному кораблекрушению стыдливости. Здесь варварский берег, тут морской разбойник, диавол, готовит оковы для будущих пленников. Не будьте доверчивы, не будьте беспечны. Пусть водная равнина гладка, как в пруде; пусть ветер едва колеблет поверхность неподвижной стихии; эта поляна обильна горами. Внутри сокрыта опасность; враг находится внутри. Приготовляйте канаты, развешивайте паруса, рей[80] креста да утвердится на челе. Но, может быть, ты скажешь: «Что же? Неужели все находящиеся в городах не христиане?» Ты стоишь не на одинаковых условиях с другими. Послушай, что́ говорит Господь: аще хо́щеши совершен быти, иди, продаждь все твое… и гряди́ вслед Мене (Мф. 19, 21). А ты обещался быть совершенным, ибо, когда, оставив военную службу, ты обрек себя на девство (castrasti) ради Царства Небесного, чему иному последовал ты, как не совершенной жизни? А совершенный раб Христа не имеет ничего, кроме Христа. Если же имеет что-либо, кроме Христа, то уже несовершен. А если несовершен, то прежде солгал. Уста же лживая убивают душу (Прем. 1, 11).
Итак, какой же мне сделать вывод? Если ты совершен, то зачем ты желаешь отеческого имущества? Если же несовершен, то ты обманул Господа. Евангелие Божественным гласом вещает: «Не можете двема господинома работати» (Лк. 16, 13); и осмелится ли кто творить Христа лжецом, работая Господу и мамоне? Пусть такой человек говорит часто сам себе: «Сказано: аще кто хо́щет по Мне ити́, да отвержется себе, и во́зьмет крест свой, и по Мне гряде́т (Лк. 9, 23; Мф. 16, 24). Я ли, обремененный золотом, буду считать себя следующим за Христом? Глаго́ляй, что он верует во Христа, должен есть, якоже Он ходил есть, и сей та́кожде да ходит (1 Ин. 2, 6)».
Если ты (как я уверен) ничего не имеешь против моих доводов, то отчего же ты, будучи так хорошо приготовлен к войне, не ратуешь? Неужели ты надеешься подвизаться в своем отечестве, тогда как и Господь в Своем не сотворил знамений? Почему же? С надлежащим благоговением выслушай причину. Никоторый пророк не имеет чести во отечествии своем (Лк. 4, 24). Но, скажешь ты, я не ищу чести. Достаточно для меня свидетельства моей совести. И Господь не искал чести, Он, удалившийся от толпы народа, хотевшего поставить Его царем. Но где нет чести, там презрение. Где презрение, там чистая обида; где обида, там негодование; где негодование, там нет покоя; где нет покоя, там ум часто отвлекается от предположенной цели. А где вследствие беспокойств убавляется сколько-нибудь от твоего усердия, там его становится менее, а уменьшенное не может быть названо совершенным. Из этих доводов вытекает то заключение, что монах в своем отечестве не может быть совершенным. А не желать быть совершенным – значит погрешать.
Сбитый с того пункта, ты укажешь на клириков. Осмелюсь ли я сказать что-нибудь против них, хотя они, конечно, пребывают в своих городах? Сохрани Бог, чтобы я сказал что-нибудь против них, потому что, будучи преемниками апостольскими, они священными устами совершают Тело Христово: благодаря им мы – христиане. Имея ключи Царства Небесного, они, некоторым образом, судят прежде дня судного. Они сохраняют невесту Христову в трезвенной непорочности. Но, как я кратко сказал выше, иное дело монахов, иное клириков. Клирики пасут овец; я сам пасусь. Они живут от алтаря; мне, как бесплодному дереву, полагается секира при корне, если я не принесу дар ко алтарю. Я не могу отговариваться бедностию, когда Господь в Евангелии похвалил престарелую вдову, вложившую в газофилакию[81] две монеты, которые только и оставались у нее (Лк. 21, 2–4). Я не должен садиться прежде пресвитера; он, если погрешу, может предать меня сатане во измождение плоти, да дух спасется (1 Кор. 5, 5). И в Ветхом Завете всякий не повиновавшийся священникам или вне стана побивался камнями от народа, или платил своею кровию за пренебрежение к священству, будучи усекаем мечом (Втор. 17, 12). А теперь неповинующийся усекается духовным мечом; или, будучи извергнут из Церкви, разрывается хищными челюстями демонов. Поэтому, если нежные ласки братьев убеждают тебя вступить в чин клириков, я порадуюсь твоему возвышению, но буду бояться падения. Аще кто епископства хо́щет, добра́ де́ла желает. Мы знаем это: но не забудь, что говорится далее: подобает убо епископу быти непоро́чну, единыя жены́ мужу, тре́звену, целому́дру, благоговейну, че́стну, страннолюбиву, учи́тельну, не пия́нице, не би́йце… но кро́тку (1 Тим. 3, 1–3). Изложивши дальнейшие требования от сана епископского, апостол Павел не оставил без внимания и третьей степени священства, говоря: диа́коном (подобает быть) та́кожде чистым, не двоязычным, не вину́ многу внимающим, не скверностяжательным, иму́щим таинство веры в чистей совести. И сии убо да искушаются прежде, потом же да служат, непорочни су́ще (1 Тим. 3, 8–10). Горе человеку тому, который, не имея брачной одежды, приходит на вечерю. Ему тотчас же придется услышать: дру́же, ка́ко вшел еси се́мо?.. – и, когда он умолчит, будет сказано слугам: связавше ему руце и нозе, возьмите его и вверзите во тьму кромешную: ту будет плачь и скрежет зубом (Мф. 22, 12–13). Горе тому, кто, получивши талант, завязал его в убрус и, тогда как другие делали прибыльные обороты, сохранил только то, что получил. Он будет поражен гласом негодующего Господа: лукавый раб, почему ты не отдал сребро мое торжником, и пришед аз взял бых свое с лихвою (Мф. 25, 27). То есть ты должен был бы сложить к алтарю то, чего не в силах нести. Потому что, пока ты, ленивый торжник, держишь при себе динарий, ты занимаешь место другого, который мог бы удвоить эту сумму. Посему, как добрый служитель приготовляет себе почетное место, так недостойно приступающий к чаше Господней повинен будет Телу и Крови Господней (1 Кор. 11, 27).
Не все епископы – истинные епископы. Ты обращаешь внимание на Петра, но не забудь и Иуды. Ты имеешь в виду Стефана, но взгляни и на Николая, которого Господь осудил Своим изречением в Апокалипсисе как виновника постыдных вымыслов и основателя ереси николаитов (Апок. 2, 6, 15). Да искушает каждый себя и потом да приступает к клиру. Церковный сан не делает христианином. Корнилий сотник, еще будучи язычником, сподобился дара Духа Святаго. Юный Даниил судит старцев. Собирающий ягоды Амос внезапно становится пророком. Пастырь Давид избирается в цари. Младшего ученика Иисус больше любит. Брат, садись ниже, чтобы, когда придет кто-нибудь моложе тебя, тебя пригласили сесть выше (Лк. 14, 10). На ком почивает Господь, как не на кротком и смиренном и трепещущем словес Его (Ис. 66, 2)? Кому более вверяется, от того более и требуется. Сильные сильно мучены будут. Да не гордится кто-либо одною чистотою девственного тела, тогда как за всякое слово праздное, какое скажут люди, воздадут они отчет в день суда (Мф. 12, 36); когда даже гневающийся на брата своего повинен в человекоубийстве (ср.: Мф. 5, 22). Нелегко стать на место Павла, принять сан Петра, уже царствующих со Христом; опасно, как бы не пришел Ангел, который разорвет завесу храма твоего и двигнет светильник твой с места его (Апок. 2, 5). Намереваясь строить башню, разочти расходы на будущую постройку (Лк. 14, 28). Выветрившаяся соль ни к чему не годна, как только к тому, чтобы выбросить ее вон на попрание свиньям. Если падет монах, умолит за него священник. Но кто будет молиться за падшего священника?
