Смала даже не посмотрела, куда указывает кончик его пальца, в картах она не понимала ровным счетом ничего, – просто пожала плечами и радостно проговорила:

– Обед почти готов! Прикажете поискать на берегу вашего четвертого друга, лорда Гэбриела, чтоб пригласить за стол?

Вот этот четвертый девушке не нравился совсем. Ну, то есть поначалу наоборот – именно он привлек ее внимание. Не такой высокий, как Оливер, но все же рослый и стройный, с широкими плечами и, в отличие от Виклунда, изящный. Не хорошенький, как Патрик, а красивый зрелой мужской красотой. И не было в нем легкой дурашливости менестреля, лишь угадывалась скрытая страстность, тоже очень мужская. А еще шрам! Ну какая барышня устоит перед загадочностью кавалера, чью гладкую кожу украшают следы прошедших битв? А взгляд серых глаз, обрамленных темными ресницами, обманчиво равнодушный? А неулыбчивый рот, который так хочется тронуть своими губами?

Когда Гэбриел ван Харт спрыгнул со своей лошади в их дворе, сердечко Смалы забилось с утроенной силой. Она так пыталась быть полезной загадочному дворянину! Она нашла для него самый лучший, самый чистый кувшин. Она вызвалась проводить его к берегу, чтоб показать самый удобный спуск к воде… А когда смотрящий куда угодно, только не нее, кавалер отказался от провожатой, расстроилась.

– Не грусти, милая, – шепнул ей тогда менестрель. – Просто существуют крепости, осада которых бесполезна.

И Смала на время смирилась. У нее есть еще трое. Воин, красавчик и музыкант. И, в отличие от своего неприветливого спутника, эти трое девичьим чарам поддавались в полной мере. За то время, что гости провели в трактире, девушка успела множество раз улыбнуться Патрику, удостоиться внимания лорда Оливера, слегка грубоватого, но милого. А лорд Доре даже сочинил небольшую песнь, в которой воспевались черные кудри и алые губы юной пейзанки.

Но все же неплохо получить и четвертого. Если ее отправят на поиски к реке…

– Оставь, милая, – сказал ей Виклунд. – Лорд ван Харт присоединиться к нам, когда сочтет нужным.

– После заката, – растягивая звуки, пропел Станислас, – лорда нашего Солнца.

– Я потороплю брата, – Смала постаралась не выказать своего разочарования. – Благородные лорды проголодались с дороги.

Она обвела взглядом кувшины с элем и бокалы, которые уже успела расставить на столе, присела в поклоне и пошла на кухню.

– Волшебница! – провожая ее взглядом, воскликнул Патрик.

– Ну да, – шепотом вторил ему Виклунд, когда Смала скрылась за дверью кухни. – Четверть часа, и батюшка-трактирщик превращается в брата. Ву-а-ля! Фокус!

– Ты уверен, что рядом нет никакого жилья? – Дурашливый менестрель, как ни странно, умел говорить и без музыкального сопровождения.

Оливер кивнул на разложенные карты:

– Излучина реки, брод, тракт остался в четырех лье к северу…

– Ты поговорил с работниками?

– Поговорил? – Патрик перегнулся через столешницу и принялся, высоко подняв кувшин, разливать эль по бокалам. – Нелегко разговаривать с немыми, дружище.

– Какое красивое журчание! – Виклунд быстро свернул трубочкой обе свои карты и спрятал их в карман. – Я бы с удовольствием посетил лошадиный водопой.

– Или нашел солнцепоклонника ван Харта! – поддержал друга Станислас. – Солнцепоклонника и водолюба!

– Мы же не можем оставить любезного Гэбриела без обеда? – возопил Патрик.

– Он же голоден!

– Как дворянин и друг я должен!.. Нет, я обязан!..

Каждая следующая фраза была громче предыдущей. Виклунд схватил со стола меч:

– Любезный ван Харт! Присоединитесь к нам за трапезой!

– Куда же вы, благородные лорды? – Девушка спускалась по лестнице, нагруженная подносом, за ней топал то ли отец, то ли брат с бочонком эля на плече.

Благородные лорды не ответили – они, будто нашкодившие мальчишки, уже выбегали во двор.

Болезнь настигла ее величество внезапно. Еще вчера моложавая и прелестная Аврора открывала осенний бал, а сегодня, тенью себя прежней, без сил лежала в постели.

– Мое время приходит, милый, – жаловалась она Мармадюку. – Как некстати оно приходит…

Фрейлины едва справлялись со страхом, лорд-шут отсутствовал, уже третью неделю его не было в столице. Слова ее величества были обращены в пустоту.

– А знаешь, что я ему скажу? – шептала она. – Я спрошу, стоила ли Ардера моих страданий…

От негромкого, как шорох, королевского смеха по спинам верных фрейлин бежали мурашки.

– И мы с тобой, милый, знаем, что именно он мне ответит. Он ответит: «Да!» Он скажет: «Да, девочка, Ардера – превыше всего…»

Медикусы разводили руками и изобретали вычурные названия для королевского недуга, более они ничего не могли.

Королевский совет, на котором председательствовал лорд ван Харт, заседал ночь напролет. Канцлер за последнее время сдал и почти отошел от дел, но в лихую годину нашел в себе силы провести заседание.

– Что будет, когда известие о болезни ее величества достигнет Домании? – вопрошали, заламывая руки, царедворцы.

– Ровным счетом ничего, – отвечал старик. – Пограничные гарнизоны готовы к отражению любых атак.

– Куда отправился лорд Мармадюк? Почему его нет, когда он так нужен здесь?

– Спокойствие, драгоценные лорды! Вообразите, как будут потешаться доманцы, когда узнают, что отсутствие шута парализовало работу королевского совета.

Драгоценные лорды продолжали шуметь и заламывать руки:

– Мы поднимем войска! Мы разорвем вассальные договоры!

Адэр ван Харт лорд Дювали смотрел на них с презрением. Все равно чувство это на его испещренном морщинами лице не читалось. В прошедшем году канцлер перенес приступ, от которого правая половина его тела полностью утратила подвижность. Со старостью приходит мудрость, и лорд Адэр мудро рассудил, что частичный паралич дает ему некие преимущества. Например, возможность не скрывать презрения. Болваны! Сборище недоумков! Неужели никто из них не понял, что власти у них больше нет? Неужели дали себя обмануть? И кому! Клоуну в бубенцах и бабе!

Называть Аврору бабой, даже в мыслях, было неожиданно приятно. И Адэр продлил удовольствие, назвав ее еще с десятком словечек. Потом вернулся к болванам.

Войска! Ни у одного из них нет собственной армии! Уж тиририйский пройдоха Виклунд об этом позаботился. Королевские смотры и парады, укрепление границ, строительство Скасгардийского тракта, для которого отбирался каждый третий взрослый мужчина. Кем эти болваны собрались командовать?

Вассальные договоры? Полноте, дурачье. Это не договоры, а клятвы. Ваши фамильные кристаллы отзываются на прикосновение вашей королевы не просто так. Не потому, что кто-то из ваших предков что-то там подписал. Это магия, тупицы! Магические клятвы, которые никому не разорвать. И вы об этом знаете, но предпочли забыть, чтоб не отказать себе в удовольствии покричать и повозмущаться.

Кстати, о клятвах… Адэр ван Харт пожевал губами, то есть той половиной рта, которая сохранила подвижность.

Секретарь наклонился к канцлеру с салфеткой, вытирая с его подбородка влажную дорожку слюны.

– Канцлер ван Хорн просит вас о встрече, мой лорд. Он прибыл тайно и ждет в ваших покоях.

Секретарь звался ван Диормодом, был дювалийцем, а значит, подчинялся сначала своему лорду, а уж потом – ее величеству королеве Ардерской, храни ее Спящий.

Ван Харт подумал, дыша полуоткрытым ртом. Зятя своего он не видел с того дня, как опальный второй канцлер отправился с дипломатической миссией к доманскому двору. Неужели слухи уже достигли сопредельного государства?

Адэр картинно всхлипнул, захрипел, подергал рукой и ногой.

– Сиятельные лорды, – ван Диоморд был на редкость талантливым юношей, по крайней мере, значение пантомимы канцлера ему удалось расшифровать без труда, – прошу прощения, но лорду ван Харту срочно требуется отдых. Перерыв заседания королевского совета, сиятельные лорды!