Сначала я принялась за огород. Все полила, закрыла от утреннего тумана. Утром напоминалку на телефон поставлю, чтобы не забыть открыть. Кота, который кричал на террасе благим… мявом, запустила домой и положила ему еды в миску. Сама заглянула в холодильник и… Хорошо, что я вчера вечером котлет с избытком нажарила. Сейчас вприкуску с помидором ушли аж четыре штуки. Холодными.

Подумав немного, решила, что завтра времени опять будет мало, а потому нужно приготовить что-то быстрое и сытное. И приготовила. Картошки пожарила. Мясо с грибами и овощами потушила. Салатик накрошила, но не заправила. Подумала над тем, что обязательно завтра объемся и отправилась спать.

Лишь в ванной, стоя в одном белье перед зеркалом отчего-то расплакалась. Это ж надо перед парнем, который мне всегда нравился, через столько лет предстать страшной, не накрашенной и поцарапанной. Почему-то царапины выглядели особенно обидно. Страшной и не накрашенной он меня и во время учебы видал. А вот поцарапанная мохнатым вандалом, я перед ним предстала впервые. И это он еще не видел, что я бедра ссадила, пока с березой обнималась.

А потом, уже улегшись в кровать, я задумалась. Вопросов от сегодняшнего дня было много, а я привыкла анализировать каждый прожитый день. Это позволяло оставаться честной с самой собой и не ударяться в панику в сложных ситуациях. Когда себя не обманываешь – жить куда легче. И ты добрее, и на людях смысла не видишь срываться.

Почему он приехал в богом, но не Догилевыми, забытую деревню после жизни в столице? Пять лет назад я ему нравилась настолько что он не побрезговал меня целовать, нравлюсь ли я ему до сих пор? И самый главный вопрос: почему меня это все вообще волнует?

Вывод был неутешительным: несмотря на то, что прошло достаточно много лет и событий, Пашка меня до сих пор волнует. И привлекает. Причем не просто, как мужчина, но и как человек. Как оказалось, для меня это важно. Даже тот единственный парень, который имел… неудовольствие меня… лишить одной не особо важной мембраны в организме, внешне был очень привлекателен, но вот всего остального в нем было мало. Да и решилась я на все это, потому что честно надеялась, что забеременею. Но нет. Видимо, день был неподходящим…, как и человек. Плюнув, решила больше не экспериментировать, надеясь, что все само как-то решится.

До сих пор ничего не решилось, зато прошлое, в лице Торопыжки, вернулось. Застонала, умостившись лицом в подушку. Господи, ну почему все так? Он мне даже снится уже перестал. Раньше, пока училась, постоянно меня в снах преследовал, но уже года три не снился вообще. И я даже не сомневалась, что и сегодня привидится. Закон подлости всегда работает на полную. Да и вообще, уснуть бы сегодня. Нервы-то не на шутку расшалились.

Уснуть действительно было сложно. Если бы я так за день не вымоталась, то так бы ночь и прокуковала. А мне к моей расписанной котом физиономии еще темных кругов под глазами не хватало, видимо, для полного счастья и неземной красоты.

К собственному удивления, я выспалась. И встала вовремя. И кот по березам больше не скакал, как сумасшедшая галка. Наоборот, Эраст аристократически навалил кучу под порогом, всем своим видом демонстрируя свое отношение к тому, что я все двери и окна на ночь закрыла, не выпуская эту сволочь на волю. Пришлось неаристократически навалять коту веником и убирать созданное им произведение современного искусства.

К моменту приезда Степана Савельевича я успела и в огороде все сделать, и позавтракать, и накраситься и косу заплести. Даже сама себе в отражении зеркала понравилась… бы, если бы царапины на лице не портили всю картину.

– Ты чего это сегодня… такая? – Удивился Степан, увидев меня.

– Какая? – Спросила настороженно.

– Ну, такая. Прибранная вся. – Нашелся он. – Витьке что ль ответить решила?

Я фыркнула и рассмеялась. Сказал тоже…

– Нет, Савельич. Просто, я ж на заводе скоро работать не буду, вот по этому поводу и принарядилась. – Сгладила я ситуацию.

Степан пригладил усы и серьезно на меня посмотрел.

– Химик что ль понравился? – Спросил он. – Так они все у тебя на работе не держатся. А девка ты ответственная, на такой работе даже хахаля держать не будешь. – Вынес он вердикт.

– Да не хахаль он. – Нахмурилась. – А работник он хороший. Я Пашку давно знаю. И вчера он все замеры хорошо сделал.

Савельич снова пригладил усы.

– Ну, это хорошо, что хорошо. Так, глядишь, и замуж тебя выдадим. – Вынес он вердикт.

– Но-но-но! – Тут же вскипела я. – Не надо меня никуда выдавать.

Степан покосился на меня и вздохнул.

– Мужика б тебе толкового. Бестолочь с тобой не уживется. А этот умный, вроде. – Начал он говорить, вроде как и не со мной.

– Савельич, прекрати, а… – Попросила. – Ну кому я нужна?

Мудрый мужик улыбнулся и выдал.

– Человек всегда кому-то нужен, даже если не знает об этом. Ненужных людей нет. Все нужны. – Кривовато пофилософствовал он.

Ну да. Ох уж эта деревенская логика. Все куда-то приспособить, чтоб ненужным не валялось. И вещи, и живность, и людей.

Одновременно с нами к заводу подъехала и машина Хохрикова. С переднего сиденья выбралась Анжелика. Тоже, видимо, решила документацию посмотреть и забрать. А что? Лабораторный журнал у нас в идеальном порядке. Пусть смотрит.

– Привет! – Махнула она мне рукой. – Идем, в директорский кабинет. Документы подпишешь.

Я обрадовалась, что меня, наверное, уволят, но нет. Едва я вошла в кабинет, как Лика выдала мне бумагу.

– О переводе? Куда? – Нахмурилась я.

– Будешь главным химиком. – Торжественно объявили мне.

– Я и так главный химик. В школе. Потому что единственный. – Обиделась. – А на заводе зачем разделять обязанности?

– Ну как? – Анжелика нахмурилась и бросила быстрый взгляд на Якова, который стоял у двери. – Будешь за новеньким присматривать, зарплату больше получать…

Я вздохнула. Нет, ну я на такое не пописывалась. Вернула бумагу обратно.

– Нет, Лик. Пашка меня прекрасно заменит. Пару недель я готова за ним присматривать, но это больше для того, чтобы убедиться, что он навыки не потерял. И он, как специалист куда лучше меня. Да во всей области, наверное, такого не сыскать. – Призналась.

Анжелика с минуту обдумывала мои слова, а затем уставилась на меня немигающим взглядом серых глаз.

– Насть, ты хорошо подумала? – Вдруг спросила она.

Я недоуменно на нее посмотрела.

– Да, конечно. А что? – Спросила.

Лика снова бросила быстрый взгляд на Хохрикова и повернулась ко мне.

– А то, что у этого Павла судимость и к нам он пришел с отметкой. – Ошарашила она меня. – Как бы он чего не натворил.

– Как судимость? У Пашки? – Я дошла до ближайшего стула и примостилась на него.

– Да. – Анжелика тоже села.

У меня в голове тут же сопоставилось поведение Торопыжки и его нежелание говорить о себе. Теперь ясно почему.

– Он… сидел? – Понадеялась я на условное.

Подруга тяжело вздохнула.

– Да. Два года в колонии.

– Ох, – я зарылась руками в волосы, растрепав косу. Бедный, бедный Пашка. Как же так? Прикусив губу, решительно посмотрела на Анжелику. – Я хорошо подумала. Сегодня же оформляйте его на мое место. Две недели я пригляжу.

Павел

Ночью поспать почти не удалось. В машине особо не разложишься, особенно с моим ростом. Да и стоило глаза закрыть, как перед глазами Настя вставала. Румяная, как всегда. Веселая. Бывают же люди, из которых позитивная энергия так и хлещет. Настя как раз из них.

Вспомнил, как она меня обняла. Прижалась пышной грудью, а у меня аж руки свело… Помотал головой, стараясь прояснить мысли. Женщины у меня давно не было. Еще до того, как… Долго, в общем. А тут сочное мягкое тело прижалось. Вот мозги-то все и утекли в известное место. Потому, наверное, и ляпнул и про мужа, и про детей. Дурак. Она, скорее всего, заметила все и невесть что подумала. Только Настя деликатная слишком, не будет указывать никогда на чужие недостатки.